Звери дедушки Дурова - Дуров Владимир Леонидович - Страница 24

Привязанность собаки к человеку безгранична. Нередко собака остается его верным другом, несмотря на то, что он обращается с ней жестоко. Эту удивительную привязанность изобразил яркими красками великий английский писатель Чарльз Диккенс в своем романе «Оливер Твист». Здесь автор рассказывает, как у одного вора была маленькая собачка, с которой он обращался очень жестоко: не кормил и часто бил ее. И, однако, собачка никогда не покидала его. Не покинула и в страшный час смерти.

На Кавказе, в Кабарде, у одного охотника была собака, когда охотник умер и его понесли на кладбище, собака печально плелась позади похоронной процессии. Охотника похоронили, и люди покинули кладбище. Явилась собака, начала выть и разрывать могилу своего хозяина. Родственники покойного поймали ее и привязали на веревку. Собака перегрызла веревку. А через несколько дней ее нашли мертвой на могиле своего хозяина. Она не могла его пережить.

Таких примеров привязанности собаки к человеку не перечесть.

К сожалению, мы все еще мало знаем нашего лучшего друга, мало ценим его. Так, например, об уме его мы в большинстве случаев имеем очень смутное представление.

По уму собака ближе остальных животных, кроме морского льва, подходит к человеку. Про умную собаку люди думают: «все понимает, только что не говорит». А на самом деле у каждой собаки свои мысли, и выражает их она своими словами, конечно, собачьими, но наблюдательному вдумчивому человеку должны быть понятны ее слова. Опытный охотник издалека, лишь по одному лаю собак, безошибочно определяет, какого именно зверя подняли они: зайца, лисицу или волка. Для каждого зверя, по словам охотника, у собаки особый лай.

Точно так же и пастухи ночью по лаю собак узнают, кто подходит к стаду: волк, вор или свой человек.

Многим покажется странным и даже невероятным, что собаки смеются, а между тем этот так. И наш великий писатель И. С. Тургенев сказал, что собаки улыбаются, «и даже очень мило улыбаются». Но собака еще и плачет, и грустит. Сильную физическую боль она выражает необычайным визгом, но нередко плачет молча, и у нее льются слезы из глаз, как у человека.

А когда ей грустно, тоскливо, сколько в глазах ее печали; если же ей радостно, какие веселые огоньки играют в ее глазах.

Многие из тех, которые не умеют или не желают наблюдать явления природы и вдумываться в них, смеются над утверждением, что собаки за несколько часов вперед предчувствуют такие грозные явления природы, как землетрясение, и свое предчувствие выражают нервным беспокойством или глухим лаем.

Предчувствие у собак давным-давно отмечено в жизни человека, но часто люди добавляют сюда свои собственные чувствования, и поэтому настоящий смысл предчувствования искажается и доходит до фантастических выдумок.

Предчувствие у животных, или предугадка, как я его называю в своих научных работах, происходит только от того, что животное обладает такими природными качествами, о которых мы не имеем никакого понятия.

Мы до сих пор, еще, например, не изучили, насколько дальнозорки птицы: громадные расстояния, недоступные человеческому зрению, совершенно не являются недоступными для глаз орла или даже ястреба. С каким удивлением мы замечаем, что вдруг с громадной высоты своего полета ястреб видит отсталого маленького цыпленка, и с какой быстротою, меняя свой полет, он падает на землю, чтобы схватить свою жертву. У людей вошла в обиход поговорка: «слепая курица», несмотря на то, что куры днем видят настолько хорошо, что наседка успевает заметить высоко парящего хищника и во-время собрать всех цыплят под свою защиту.

К несчастью, мы еще до сих пор не успели сделать опытов, чтобы точно определить качество зрения птиц и четвероногих животных. До сих пор человек не сумел исследовать природных способностей животных, которых нет у человека (сила и острота зрения, обоняние, осязание, слух, чувства времени и пространства и т. д.), которые слабо или совсем не развиты.

Отсюда происходит способность животных предчувствия, или предугадки, в которой, конечно, нет ничего ни фантастического, ни сверхъестественного, приписанного им людьми по невежеству.

Жители тех стран, где землетрясения бывают особенно часто, знают, что собаки в этом отношении не ошибаются. Предугадывание землетрясения было замечено людьми не у одних только собак, но и у рогатого скота: коровы особенно тревожно мычат перед землетрясением — это скрытое чувство у них настолько тонко, что показания аппарата Пулковской обсерватории,[19] отмечающего малейшее движение почвы, для людей совершенно нечувствительное, передавалось животным.

Очень часто люди приписывают собакам свои фантазии, которые переходят от одного поколения к другому и прочно укрепляются в сознании человека.

Разберем сейчас общеизвестный рассказ о том, как собака воет перед покойником. Собака, не умеющая говорить человеческим языком, а потому лишенная возможности понимать наш язык, невольно учится понимать наши малейшие движения. Эти движения заменяют ей наш язык, и по ним собака начинает понимать каждое наше желание: человек встал, взялся за шляпу, и собака уже летит вперед. Для нее ясно представилась возможность итти гулять.

Но существуют у нас и такие незаметные для нас движения и выражения при каждом нашем слове, на которые мы не обращаем внимания, которые для нас как будто не существуют, так как нас вполне удовлетворяет наш богатый словами разговорный язык; собаки же обращают внимание на все, на малейшие движения человека, и, конечно, от них не ускользают те движения и те выражения, которые ничего не говорят человеку. Они великолепно знают, что должно следовать за тем или другим движением или выражением человека; отсюда вытекает и предугадывание собаками наших последующих действий.

Собака предчувствует чью-нибудь смерть; она видит, как в доме ее хозяина сразу все изменилось: общее оживление сменяется глубокой тишиной; все живущие в доме ходят на цыпочках; у них иные движения, иная размеренно-печальная речь, даже шопот; на собаку иногда прикрикнут ни с того, ни с сего; слышен тяжелый запах лекарства, и животное, тревожно понурив голову и хвост, бродит по дому, сначала недоумевая, что происходит кругом, но потом, новая жизнь вызывает в ней тревогу и тоску, и она воет.

Многих интересует вопрос, каких собак считать наиболее смышлеными? Какие породы наиболее восприимчивы к дрессировке? Ученый Брем говорит: «Воспитатель имеет очень сильное влияние на животных, и без сомнения наилучший для животного воспитатель — человек. С течением времени собака становится во многих отношениях похожа на своего господина. Охотничья собака усваивает характер охотника, мясникова — мясника, собака моряка — его характер и т. д.» И, действительно, ограниченный круг мыслей у борзой собаки направлен почти исключительно в сторону охоты, а пудель тратит значительную часть своих способностей, чтобы угадать намерения и желания хозяина. Каждая порода обладает свойственными ей способностями характера, но разностороннее всех — простая неказистая дворняжка, у которой все стороны характера развиты равномерно, которую тяжелая жизнь и самостоятельная борьба за существование наделили богатым опытом.

Некоторые ученые пишут, что дрессировка, какой бы она сложной и осмысленной ни казалась, на самом деле ничего другого не представляет, как объединение звука с действием. Звук производится дрессировщиком, а вслед за этим является, действие животного. У меня это делается наоборот. Я произвожу необходимые движения, животное дает звук, как по команде. Да еще звуки-то совершенно разные: то петух мне запоет свое бодрое ку-ку-ре-ку, то осел, по моему приказу, заорет во все горло свое отчаянное «ио», собака завоет на разные голоса, с различными переливами, затрубит громко слон, гусь загогочет «что такое», морские свинки засвистят хором, заговорят скворцы, попугаи, морской лев будет ясно по порядку выговаривать буквы «а, э, и, о, у», а мой поющий бык затянет своим мягким баритоном звуки «до, ми, фа, соль» — эти объединения или ассоциации по смежности бывают разнообразны. При частом повторении или при зазубривании, запоминание одних и тех же действий, вызванных соединениями-ассоциациями, животное к ним настолько привыкает, что вместе с действиями у него являются свои представления в мозгу. Так, при слове «гулять», собака радостно бежит к двери, представляя себе двор, сад, улицу; при слове «чихни» ей передается нервное раздражение носоглотки. По команде «потянись» собака это делает, аппетитно расправляя свои лапы и туловище. Это происходит у нее не деланно, заученными механическими движениями, — она действительно переживает чувство потягивания, что ясно выражается в каждом движении ее мускулов, так как она представляет себе приятное ощущение при потягивании. Все эти представления, соединяясь, образуют целую цепь переживаний.