Белый - Хансен Эва - Страница 13

– В Пунгпинан?! А если вам его не отдадут?

– Конечно, не отдадут. И, конечно, я уезжаю не ради собаки, а из-за сестры. Она стара, ей нужна моя помощь. А мне ее, – неожиданно добавляет дама, и я вдруг понимаю, что мы ничегошеньки о ней не знаем.

– Так вы уезжаете?

– Да.

Кто-то позвонил в дверь, и когда фру Сканссон приоткрыла ее, растянув цепочку, с площадки послышался голос нашего обожаемого соседа Магнуса:

– Фру Сканссон, мне показалось или я слышал голоса Линн и Бритт?

Дама открыла дверь и сделала приглашающий жест:

– Входите, молодой человек. Они здесь.

Весь ее вид демонстрировал, что самим появлением в квартире Магнус покушался на ее собственность, в данном случае на нас. Но Магнусу наплевать!

– Линн! Бритт!

Мы, забыв о том, что находимся в квартире чопорной дамы, почти с визгом бросились на шею бывшему соседу:

– Магнус!

Фру Сканссон не мешала нашему обмену любезностями, а потом даже позвала всех троих пить чай с мятой. Нет, с ней определенно что-то произошло.

Разговор между прочим коснулся и того, где и как мы живем. Я рассмеялась:

– У нас студенческий теремок: Лукас с Дорис, Бритт с Томом, Ларс и я. Правда, скоро должен приехать хозяин квартиры…

– Да ты что?! – ахнула подруга.

– Да, Лукас разве тебе не говорил, что он на несколько месяцев приедет из своего далека? Наша прежняя квартира сдана, не знаешь?

Магнус вздохнул:

– Сдана, там живет пара голландцев.

– Жаль…

Фру Сканссон вмешалась в наш разговор:

– Ты готова вернуться сюда?

– Да, нам здесь было так хорошо…

– Живите в моей квартире.

Вот уже чего мне точно не хотелось, так это вселяться в квартирку, битком забитую старыми вещами, которые и с места тронуть, небось, нельзя. Но фру Сканссон изумила меня окончательно:

– Только я все свои вещи заберу с собой! Все! Первые пару месяцев можете не платить за жилье, купите себе на эти деньги что-то из мебели. А потом… – она явно прикидывала, сколько же с нас «содрать», наконец, озвучила, – три тысячи крон в месяц!

Мы с Бритт переглянулись… Вернуться сюда? Да хоть завтра!

– С одним условием, фру Сканссон.

Дама поджала губы:

– Слушаю.

Нет, она неисправима, но сейчас я обожала даже поджатые губы фру Сканссон.

– Шесть тысяч в месяц и ни кроной меньше.

Несколько мгновений дама пыталась сообразить, в чем подвох, потом осторожно протянула:

– Я сказала три тысячи…

– С каждой.

– Нет, это много за такую квартирку…

– Фру Сканссон, мы лучше знаем, сколько стоит аренда жилья в Стокгольме. Вы хотите, чтобы мы переехали?

– Да, конечно.

– Тогда шесть тысяч. И ни кроной меньше. Когда вы сами намерены уехать?

– Чем скорей, тем лучше. Меня уже ждут там, но мне надо собраться…

– Вам помочь? – мы произнесли это в три голоса и расхохотались.

Фру Сканссон все же хлюпнула носом.

– Да, – кружевной платочек промокнул выкатившуюся слезинку.

– Договорились, давайте собирать ваши вещи.

Вернуться в СоФо – это счастье. Оставалась одна проблема: как сказать Лукасу и Дорис.

– А Ларсу? – осторожно поинтересовалась Бритт.

– Ларсу никак. Он живет своей жизнью, почему мне нельзя?

– Линн…

Я предостерегающе подняла руку:

– Эта тема закрыта. Я была счастлива, этого достаточно.

– Ты сама в это не веришь. В смысле, что достаточно.

– И ни во что другое тоже.

На том разговор и закончился. Нам предстоял переезд в новую жизнь или возвращение в прежнюю? Я была не против обоих вариантов, устала от неопределенности, хотя впереди ничего определенного тоже не было.

Ларс в Лондоне неважно с кем, даже если со своей бабушкой, моя бабушка со своим дорогим Свеном уехала в Гетеборг, мама, как всегда, занята только собой и своей нестареющей внешностью, папа делает очередную серию снимков далекой России для очередной потрясающей выставки, у меня есть только Бритт, но сейчас этого достаточно. А может, вообще достаточно? Нет, мы не лесби, но ведь жили же безо всяких Ларсов и Томов? Ну их, этих мужчин, они представления не имеют, что такое верность, Ларс умчался по первому звонку в Лондон, а Том уехал в Израиль и даже не звонит Бритт. Думаю, он устал от неугомонной подруги, но если так, то не честней ли сказать правду и разбежаться?

Как и Ларсу, которого ничто и никто не обязывает быть рядом со мной. Я его в квартиру не приглашала, вытаскивать меня из подвала не просила и заботиться обо мне тоже.

Переезжаем. Нет, не так, а вот как: мы возвращаемся в обожаемый СоФо!

Почти программный манифест и… счастье… Я вдруг поняла, чего мне не хватало, чтобы забыть кошмар снафф-видео, мне не хватало СоФо!

Мы допоздна просидели за компьютером, заказывая для себя новую мебель в квартиру фру Скансен, основательно опустошили кредитки, зато купили почти все, что нужно, остались мелочи, но даже Бритт решила отныне не скупать все подряд, чтобы не захламить квартиру подобно ее хозяйке. Я мысленно порадовалась: во всем есть свои плюсы, даже в утомительной упаковке бесконечных коробок… Правда, надеяться на то, что Бритт хватит надолго не стоило.

До доставки диванов в наше скромное жилье предстояло спать на надувных матрасах, но по мне лучше так, чем ловить укоризненные взгляды Лукаса, понимая, что он укоряет вовсе не из-за бегства из квартиры, а из-за бегства от Ларса. И Бритт так легче, потому что, бодро заявив по поводу отсутствия не только самого Тома, но и звонков от него из Израиля, мол, все мужики козлы и некак иначе, она может гордо делать вид, что в Томе не нуждается.

В общем, возвращение в наш любимый СоФо подходило по всем пунктам, включая соседство с Магнусом, страдавшим из-за разрыва со своей Софи. Софи болтушка, это она проговорилась Ларсу о моей беременности, я сама ни за что не рассказала бы. Это была моя тайна, гордая тайна, которую следовало хранить от Ларса, чтобы потом когда-нибудь, встретившись с ним случайно, кивнуть на белокурую принцессу, мою дочь:

– Да, она похожа на тебя, Ларс.

Это была бы месть ему, променявшему меня на Лондон.

Мести не получилось, белокурой принцессы с серыми папиными глазами не будет…

Нет, об этом лучше не думать! Вот почему я так старательно занимаю свои руки и голову самыми разными делами, загружаю работой физической и умственной, потому что снова и снова переживать из-за спешного отъезда Ларса в Лондон невыносимо. Ладно, улетел и улетел, справлюсь, я сильная, и не с таким справилась…

А сердце ныло и ныло и до боли хотелось снова почувствовать прикосновение его рук, властную настойчивость его губ…

Телефон молчит, и я демонстративно не достаю его из сумки, чтобы не заглядывать с надеждой в пропущенные вызовы. Не звонит и не надо. Обиделся? Я тоже!

Я права, что переезжаю, так будет легче забыть стальные глаза и справиться с собственными желаниями, которые бурлят внутри вопреки всем попыткам «думать прилично», как называет отсутствие сексуальных фантазий Бритт. И кто сказал, что приличия заключаются именно в этом?

Мысль о том, что Ларсу не составит труда купить весь дом, в котором находится квартира фру Сканссон, старательно гнала от себя. Зачем ему покупать? Нет, он просто обязан обидеться на наш переезд и…

И мысль о том, что означает это самое «и», я тоже гнала, потому что означало оно настоящий разрыв и невозможность встретиться с любимыми глазами. Вообще, в переезде помимо радости от возвращения в любимый райончик была изрядная доля мазохизма, причем у нас обеих. Том не звонил Бритт, я это видела, но вопросов не задавала. Все мужчины такие: сначала они добиваются тебя, а потом вот так находят другую. И это называется железной мужской логикой: без конца ворчать, что все женщины одинаковы, и то и дело их менять. У нас с Бритт похожее желание: сбежать от всех, спрятаться, вернувшись в прежнюю жизнь. Бритт даже из своего колледжа ушла, я тоже подумывала, не вернуться ли на свой прежний факультет к журналистике?