Король замка - Холт Виктория - Страница 56

— Хорошая мысль, — согласился он.

— Твоего имени здесь нет, папа. Мисс, вы не сделали кружку с Лотером?

— Нет, я не думала, что она понадобится.

— В этом вы ошиблись, мадемуазель Лосон.

— Да, — ликующим тоном закричала Женевьева, словно она, как и ее отец, радовалась допущенной мной ошибке. — В этом вы ошиблись!

— Ошибку легко исправить, если заказ делается всерьез, — возразила я.

— Конечно, всерьез.

Пока я выбирала чистую кружку, граф облокотился о прилавок.

— У вас есть любимый цвет? — спросила я.

— Я полагаюсь на ваш вкус.

Я внимательно посмотрела на него.

— Думаю, пурпурный. Пурпурный и золотой.

— Королевские цвета?

— Они вам должны подойти, — улыбнулась я.

Вокруг собрались зрители. Они перешептывались. Казалось, что синий навес укрыл меня не только от солнца, но и от всех неприятностей. Определенно, в тот день счастье улыбалось мне.

На кружке появились буквы цвета королевского пурпура с золотой точкой над i[7] и такой же золотой точкой в конце слова. У зрителей вырвался возглас восхищения, и я в порыве вдохновения вывела под именем золотую лилию.

— Вот, — сказала я. — По-моему, она здесь кстати.

— Папа, за кружку надо заплатить.

— Пусть мадемуазель Лосон назовет цену.

— Она стоит немного дороже остальных, правда, мисс? В конце концов, это особенная кружка.

— Думаю, она стоит намного дороже остальных.

— Как скажете, — согласился граф и кинул деньги в чашку, поставленную Женевьевой на прилавок. В толпе послышались возгласы изумления. Это значило, что наше пожертвование монастырю будет самым крупным.

Женевьева порозовела от удовольствия. Полагаю, она была так же счастлива, как и я.

Когда граф ушел, я заметила рядом с собой Жан-Пьера.

— Я тоже хочу кружку с лилией, — сказал он.

За Жан-Пьера вступилась Женевьева:

— Пожалуйста, мисс, распишите ему кружку!

Я поставила на кружке Жан-Пьера королевский цветок.

Тогда все покупатели стали просить нарисовать им геральдическую лилию. Возвращались даже те, кто уже купил кружку.

— С трилистником будет стоить дороже! — предупреждала ликующая Женевьева.

Я рисовала, Женевьева бурно выражала свою радость, а рядом стоял Жан-Пьер и с улыбкой глядел на нас.

Это была победа. На кружках мы заработали больше, чем любая другая палатка, и все об этом говорили.

Незаметно спустились сумерки, и начались танцы — на лугу, а для желающих — в вестибюле замка.

Женевьева сказала, что еще никогда не видела такой веселой ярмарки.

Граф исчез: он уже выполнил свой долг, посетив ярмарку. Клод с Филиппом тоже ушли. Я тщетно искала глазами графа, надеясь, что он вернется и пригласит меня на танец.

Рядом стоял Жан-Пьер.

— Ну, как тебе нравятся наши сельские развлечения?

— Они похожи на английские праздники, которые я люблю с самого детства.

— Я рад. Потанцуем?

— С удовольствием.

— Пойдем на луг? В вестибюле слишком жарко. Под звездами танцевать гораздо приятнее.

Он взял меня за руку, и мы закружились под звуки вальса.

— Вижу, тебе нравится наша жизнь, — почти касаясь губами моего уха, прошептал он. — Но ты не сможешь остаться здесь навсегда. У тебя есть свой дом…

— У меня нет дома. А из родных осталась только тетя Джейн.

— Не думаю, чтобы мне понравилась тетя Джейн.

— Почему?

— Потому что тебе она не нравится. Это ясно по твоему голосу.

— Я так плохо скрываю свои чувства?

— Просто я немного знаю тебя. Надеюсь узнать лучше, ведь мы друзья, верно?

— Мне приятно так думать.

— Мы счастливы… вся наша семья… что ты считаешь нас своими друзьями. Что ты будешь делать, когда закончишь работу в замке?

— Уеду отсюда. Но работа еще не закончена.

— Тобою довольны… в замке. Это очевидно. Сегодня Его Светлость смотрел на тебя с явным одобрением.

— Да, кажется, он доволен. Ведь я хорошо отреставрировала его картины.

Жан-Пьер кивнул.

— Не уезжай, Дэлис, — сказал он. — Останься с нами. Нам здесь будет грустно без тебя. Особенно мне.

— Ты очень добр…

— Я всегда буду добр к тебе… до конца жизни. А если ты уедешь, то уже никогда не стану счастливым. Я прошу тебя остаться здесь навсегда… со мной.

— Жан-Пьер!

— Выходи за меня замуж. Пообещай, что никогда не оставишь меня… никогда не оставишь нас. Твое место здесь, Дэлис, и ты это знаешь.

Я остановилась. Он взял меня за руку и отвел под раскидистые ветви росшего у лужайки дерева.

— Это невозможно, — сказала я.

— Почему?

— Ты мне очень нравишься, и я никогда не забуду, с какой добротой ты отнесся ко мне в нашу первую встречу, но…

— Ты хочешь сказать, что не любишь меня?

— Я не думаю, что стала бы тебе хорошей женой.

— Но я нравлюсь тебе, Дэлис?

— Конечно.

— Я это чувствовал. Я не требую, чтобы ты сказала «да» или «нет» немедленно. Может быть, ты еще не готова.

— Жан-Пьер, пойми…

— Я все понимаю, дорогая.

— Не думаю.

— Я не стану торопить события, но ты не уедешь от нас. Со временем ты сама во всем разберешься.

Он торопливо поцеловал мою руку.

— Не возражай, — сказал он. — Ты должна жить здесь. И именно со мной.

К действительности меня вернул голос Женевьевы.

— Вот вы где, мисс! Я вас искала. Жан-Пьер, потанцуй со мной! Ты обещал.

Он улыбнулся, приподняв брови. Это он делал так же выразительно, как пожимал плечами.

Еще не оправившись от смущения, я рассеянно наблюдала за тем, как они танцуют. Первый раз в жизни мне предлагали выйти замуж, и я не знала, что делать. Я не могла стать женой Жан-Пьера, ведь…

Особенно меня смущало то, что он как будто и сам не был готов к этому разговору. Почему он заторопился? Не выдала ли я своих чувств? А может быть, сегодня днем, у палатки, свои чувства выдал граф?

Праздник закончился. Я обрадовалась, когда музыканты на прощание сыграли «Марсельезу». Все разошлись по домам, а я вернулась к себе в комнату, чтобы подумать о своем прошлом и будущем.

На следующий день работа не ладилась. Я боялась, что из-за своей рассеянности испорчу картину. Сделала я мало, но успела о многом подумать.

Невероятно. После неудавшегося романа с Чарлзом у меня не было ни одного поклонника. И вдруг — сразу двое. Один из них просит меня выйти за него замуж. Но меня занимали намерения графа. Когда накануне он, помолодевший и веселый, стоял у прилавка, мне показалось, что я могла бы подарить ему счастье, которого ему так не хватало. Какая самонадеянность! Едва ли он думал о чем-то, кроме мимолетной любовной связи — подобной тем, что были у него в прошлом. Я явно заблуждалась на свой счет.

После завтрака в комнату ворвалась Женевьева. Она выглядела по крайней мере на четыре года старше своего возраста. Она собрала волосы высоко на затылке и уложила в тяжелое кольцо. Новая прическа делала ее выше и женственнее.

— Женевьева, что это? — вскричала я.

— Вам нравится?

— У тебя такой… взрослый вид.

— Его-то я и добивалась. Мне надоело, что со мной обращаются, как с ребенком.

— Кто с тобой обращается, как с ребенком?

— Все. Вы, Нуну, папа, дядя Филипп со своей противной Клод. В общем, все. Так вы не сказали, нравится вам моя прическа?

— Не знаю, уместна ли она.

— Уместна, мисс.

Женевьева рассмеялась.

— Я теперь всегда так буду ходить. Я уже не ребенок. Моя бабушка была старше всего на год, когда вышла замуж!

Я в изумлении посмотрела на нее. Ее глаза горели от возбуждения. Мне стало не по себе, но я видела, что говорить с ней было бы бесполезно.

Я зашла проведать Нуну. Она сказала, что в последнее время меньше страдает от головных болей.

— Меня немного тревожит Женевьева, — призналась я. В глазах Нуну мелькнул страх. — Она волосы завязывает пучком. И уже не похожа на ребенка.