Шерше ля фам, или Возврату не подлежит! - Гетманчук Людмила - Страница 46

— Возможно, принц просто не был в курсе, что вы не были в курсе его происхождения? — завернул мысль гвардеец.

— Ты сам-то понял, что сказал? — вытаращилась я на него, нервно икая.

— Я сказал, что вы, возможно… Повторюсь — возможно, — осторожно начал Дарвиль. — Не совсем подходите ему по статусу, и, вероятнее всего, его высочество не захотел вас пугать…

Я остановилась и нахмурилась.

— …Хорошо, смущать своим высоким положением, — поправился утешитель.

— Я бы его положила! — вскипела я, будто чайник. — Та-ак положила! С миром! И уложила, и даже помяла, и утоптала!

— Что вы! Нельзя! По нашему законодательству даже подобные слова рассматриваются как покушение! — мигом зажал мне рот Дарвиль. — Упаси Светлая! Вам нельзя такое говорить вслух! Кто-то донесет, и дознаватели особо вникать не станут: осудят и мигом приведут приговор в действие!

Я освободилась и полюбопытствовала:

— А думать можно?

— Можно, — разрешил добрый нянь. — Это в политических традициях страны.

— Благодетель! — обрадовалась я. — А теперь подсласти пилюлю — накорми девушку сладким! И графине тоже нужно взятку побольше принести, чтобы у нее что-то слиплось и не мешало мне жить!

— Какая вы заботливая, мадемуазель, — польстил мне гвардеец. — Только…

— Что? — нахмурилась я.

— В таком виде не очень прилично появляться в обществе, — тонко намекнул мне опекун.

— Общество переживет, — заверила его я. С намеком: — А вот если я озверею, то популяция аристократов в данном ареале обитания резко уменьшится.

Дарвиль благоразумно не стал протестовать и повел меня в кондитерскую, располагавшуюся неподалеку от Дворцовой площади.

Столики стояли во дворе небольшого дома, в окнах-витринах которого красовались аппетитные торты и конфеты. Нарядные дамы и господа изволили вкушать всякие лакомства на свежем воздухе. Вкушали до тех пор, пока я не прогалопировала к прилавку и командным голосом не приказала:

— Мне два набора «ассорти», три больших торта и пятнадцать… нет, восемнадцать пирожных!

— Мадемуазель будет устраивать прием? — льстиво поинтересовался приказчик, окидывая взглядом моего сопровождающего и на глазок оценивая платежеспособность.

— Мадемуазель хочет слегка перекусить, — ответила я. Нагнулась к нему и прошептала: — У меня, когда стресс, всегда аппетит разыгрывается. Если сразу не заесть, то начинаю кидаться на прислугу и жевать уши…

Приказчик шустро отскочил от меня и торжественно заверил:

— Все будет готово немедленно!

— То-то же! — обрадовалась я, разглядывая большую витрину и прикидывая, чем бы еще отравить тетушку.

Тут в витрине мелькнула знакомая по гостинице личность. Хоть я и была тогда в изрядном подпитии, но память на лица у меня необыкновенная. Это был один из «скандинавов», причем, как мне показалось, следивший именно за мной.

— А… — начала я, но блондин пропал так же внезапно, как и появился. Моргнула и сделала вывод: — То ли глюки по мне плачут, то ли я сладкого пересмотрела…

Дарвиль рассчитался за покупки, оставив целое состояние. О чем мне и сообщил:

— Госпожа графиня будет очень недовольна!

— Не вопрос, — пожала я плечами. — Главное, чтобы не была недовольной я. Потому что я более непредсказуемая и куда более невоспитанная. У меня такой тонкий налет цивилизации, что если его поскрести — то сразу вылазит чудо-юдо. Хочешь, покажу?

Гвардеец отказался, собрал коробки, мы доползли-таки до кареты и тронулись в путь.

ГЛАВА 23

В дом я ворвалась галопом и сразу попала в нежные объятия тети.

— Александра, — сморщила нос графиня. — Вы выглядите так, будто вас в грязи собаки валяли!

— Меня валяли, — не стала я отрицать. — Сначала разлюбезный Грэг, скрыв правду о своем происхождении. Потом вы, записав его в бастарды! Вы действительно надеялись, что я ничего не узнаю?

— Мы потом поговорим об этом, — заюлила графиня. — А пока приведите себя в порядок — у нас гости!

— И что? — скривилась я. — Это у вас гости!

Та-а-а-к, тетушка Лоретта снова принимает гостей. Я уже успела несколько раз поприсутствовать на подобных мероприятиях. Обычно гостями графини были такие же слегка поношенные дамы, как и она сама. От них несло духами за пару километров, видимо, нафталин маскировали.

Иногда они приводили с собой незамужних дочерей, но чаще — сыновей, прослышав, что в доме графини появилась молодая привлекательная родственница, пока еще не обремененная узами брака. То есть я. Просто они еще не знали глубины своих заблуждений, и мой долг был им помочь осознать!

Когда я раскусила цель этих посиделок, уже ничто на свете не могло меня отвратить от изыскания изъянов в предполагаемых кандидатах в женихи и предоставления им наглядной картины семейного счастья.

В тот день, когда я увидела прыщавого двадцатилетнего долговязого юнца в умопомрачительных малиновых лосинах, обтягивающих кривоватые тощие ножки, и нежно-зеленом сюртуке, подчеркивающем субтильное телосложение, меня пришлось выводить из столовой насильно. Я просто рвалась посмотреть, какой у него еще цвет в одежде присутствует.

Но больше всего тете не понравился мой искренний комплимент:

— Ваши лосины так прекрасно гармонируют с вашими рыжими волосами, а сюртук четко повторяет цвет вашего прелестного лица!..

Оказалось — это неприлично, и закончилось тягомотной лекцией на тему моего непристойного поведения. На что я возразила:

— Неприлично пялиться мне в декольте и пытаться смахнуть оттуда крошки, которые он сам же туда насыпал, когда жевал круассан, брызгая во все стороны слюнями!

— Это куртуазно! — отбрила графиня.

И тут я поняла — чем нахальнее, тем галантнее!

Я воспользовалась полученным знанием при следующем визите.

Новый соискатель моей души и тела получил ангельски нежную улыбку, щипок за мягкое место и чай на свои колени. Что поделать — на его белых брюках мне этот цвет понравился даже больше, чем в чашке!

Мужчина заволновался и прерывающимся от волнения голосом сообщил мне:

— Неужели это пятно не вывести? Я заплатил за этот костюм пятнадцать золотых!

Оказалось, можно! Можно вывести и его и пятно одновременно, если обдать брюки кипятком, чтобы отмылось, и залить за шиворот молоко, чтобы мужик остыл и перестал скакать кузнечиком.

Итог — двухчасовая лекция и очередной кандидат на выбывание.

К счастью, тетушка отмела его сама, когда этот хлыщ поинтересовался — какой именно размер приданого у племянницы графини, и посетовал, что денежного запаса может не хватить на его весьма продвинутый образ жизни. Лоретта самолично вывела его из дома и проверила карманы.

Так у нас и повелось с тех пор — они приходят, а я их выпроваживаю… Но это я отвлеклась.

— Нет, Александра, — неожиданно вздохнула тетя. — На этот раз гости у вас…

— Кто такой смелый? — вырвалось у меня.

После ряда моих покушений на местных женихов сплетни распространились как пожар, так быстро, что выдать меня замуж становилось все сложнее и сложнее. Никто не рвался совершить сей подвиг посмертно.

— Мадемуазель Александра! — вынырнул откуда-то Риммо Стриг. — Какое счастье видеть вас снова!

У меня самой от несказанного «счастья» перехватило дыхание.

Цепкий взгляд айра быстро просканировал меня с ног до головы, но свое мнение он оставил при себе, и я была ему за это весьма благодарна.

— Вы уже оправились от предыдущего счастья? — неискренне улыбнулась я, протягивая руку для поцелуя.

Риммо сверкнул белоснежными зубами и припал к моей длани, как с похмелья. Я уж не знала, как и вырвать. Особенно пугали острые зубы, которые скрывались под розовой полоской влажных губ.

Причем меня мало что облобызали, так еще и ласково прикусили кожу и пощекотали ладонь.