Шерше ля фам, или Возврату не подлежит! - Гетманчук Людмила - Страница 4

«Начинаем производственную гимнастику! Раз-два, раз-два! Ноги выше, руки в стороны. Выполняем наклоны вперед, доставая ладонями пол…» — вспомнила я радиопрограмму из далекого детства.

Когти со скрипом проехались по льду.

— Блин, надо с ними что-то делать! — расстроилась я. Сари, как назло, упорно сползало вниз. Приходилось бегать на месте, прижимая простыню к груди.

— И чего это тут стоит? — заинтересовалась я, чуть-чуть согревшись и решив добежать до приза. Если стоит в царстве вечной мерзлоты, значит — приз! Должны же у меня быть хоть какие-то иллюзии!

В общем, Бог послал обожравшейся вороне кусочек сыра, а несчастной замерзшей мне всего лишь сумку из твердой кожи, сшитой швами наружу.

— Ногти — это наше все! — заверила я себя и пошла оттачивать маникюр — лед сцарапывать.

После некоторых усилий и пары поломанных ногтей показался длинный ремень.

— Эхма! — поднатужилась я и дернула! — Ура!!!

Кхх! — Меня со всей дури приложило по животу ледяной глыбой, в которую превратилась сумка.

От удара я плюхнулась на попу, поехала спиной вперед по льду к стене и с грохотом стукнулась затылком. Скинув сумку с коленок, ощупала голову — вроде цела.

— Или мне кажется, или в моей усыпальнице стало светлее? — продолжила я диалог с умным человеком, медленно вставая и разворачиваясь. — О! Окно в Европу!

Угодив по стечению обстоятельств в более светлую стену, я ее разрушила своим птичьим весом.

— Кто ж так строит! — возмутилась я, расширяя маленькое отверстие, сквозь которое было видно синее небо и облака. Помитинговала: — Даешь свободу замерзшим девушкам!

На пламенный призыв никто не откликнулся. Халявщики! Все самой, своими руками!

Используя сумку в качестве ядра, я смогла расширить окно до размера собачьего лаза.

— Какая прелесть! — похвалила сама себя и устроила трудовой перекур, решив совместить его с изучением сумки.

Вспышка! Вспышка! ВСПЫШКА! В моей башке поселилась китайская фабрика фейерверков, и какая-то сволочь кинула туда горящую спичку!

Вернувшись к постаменту, я поморщилась. Глядя на ледяное поле, все пыталась вспомнить — обморожение начинается с цистита или сразу на мозги переходит? Пол, кстати, выглядел еще непригляднее.

Выбрав из двух зол меньшее, я уселась на лежанку, подстелив под себя край сари, и вытрусила содержимое сумки рядом.

— Опа! — Первым лотом выпал комок белого цвета, в котором угадывалось то ли платье, то ли ночная рубашка из тонкого материала, известного под названием марля. — Специально для вечной мерзлоты! Последний вой модельера-садиста!

Второй предмет коллекции представили тапочки-балетки на кожаной подошве. Им я искренне порадовалась, хотя мечтала о валенках. Все равно сразу нацепить обувь не получилось — мешал экзотический педикюр.

— Такое оружие пропадает! — запечалилась я, рассматривая ноги. — Взмахнул ногой один раз — и пять царапин на роже!

Следом мне досталась еще одна белая тряпка, расшитая жемчугом.

— Шаль или пояс? — покрутила я в руках. — Фата, блин! — Зарычала: — Лучше б ватник положили, ур-роды! А то в ледники с вуалью закапывать они могут, а о бедной девушке позаботиться — ума не хватает! Ладно, будет пояс! — И намотала его вокруг талии.

Ни еды, ни воды в сумке не было.

— Жмоты! — обиделась я. — Могли ведь пару полуфабрикатов с неопределенным сроком годности подкинуть! А это что такое?

Из сумки выпал мешочек на завязках.

— Тяжелый, — взвесила на ладони. — Может, хоть что-то ценное!

Открывать его пришлось зубами — ногти все еще мешали, хоть и укоротились почти до нормальной длины.

Мне на колени выпало ожерелье, два браслета и четыре кольца с разноцветными камешками. Драгоценности заманчиво блестели в луче заглянувшего через дырку во льду солнца, переливались и пускали радужные блики на стены пещеры.

Полюбовавшись, сунула их обратно в мешочек.

— Голову оторвать тому, кто НЗ[1] в эту сумку складывал! — возмущалась я в голос. — Хоть бы пару конфет положили, гады! Верю же, верю — было!

Небось сами втихую пожрали! Вот голову даю на отсечение — женщин к процессу сборов не допустили. Потому что любая женщина первым делом положила бы в мешочек шоколадок, пирожков или галет, сухофруктов, меда, ну или на крайний случай бутерброд с колбасой.

Ощупала сумку и нашла еще один предмет — во внутреннем кармане на самом дне лежал ножик чуть больше столового, в ножнах из темного дерева. Ой! Острый.

— Теперь я вооружена и очень опасна! — злорадно заявила я, занимаясь делом и со стоном и воем обрезая вкривь и вкось ногти. — Нет, ну точно мужики торбу собирали! Золото, оружие и совсем не подходящие ни к ледяному климату, ни мне лично тряпки!

Через час с помощью ножа и частых упоминаний безвестной матери мне удалось расширить дыру до такого размера, чтобы в нее можно было пролезть.

Сначала я высунула голову и осмотрелась.

Небо нормальное, синее, совсем как у нас, и облака ничем от наших не отличаются, вполне обычные.

Судя по всему, я в горах. Справа и слева виднелись заснеженные горные хребты. Прямо передо мной далеко внизу угадывались лес и голубая лента реки. Перед входом в пещеру была площадка два метра на десять. Слава богу, высоких ледяных сугробов и ледяных торосов на ней я не наблюдала, а что там дальше — бог его знает, рассмотреть не удалось.

Сумка упала первой, за ней с трудом протиснулась я.

— Хорошо, что я не Винни-Пух! — возмущенно бухтела. — А то пришлось бы неделю демонстрировать чудеса строгой диеты! А кому? Кролика бы я съела в первую очередь!

Вылезла на белый свет и задумалась.

Еще тогда, когда увидела свою руку с когтями, догадалась — я попала. Нет, вляпалась. В прямом и переносном смысле. Куда — еще предстоит выяснить. Последнее, что помню: хоровод старичков в белых балахонах и маску на лице того гада, который выдрючивался посередине зала.

— Какие из этого можно сделать выводы? — бормотала я, пританцовывая и попутно дыша свежим воздухом. А хорошо пахнет. Весной! — Да самые простые — меня вытащили насильно и поместили в это тело. Судя по ушам и яй… простите, ногтям и волосам, пролежало оно здесь не один год!

Мне померещилась надо мной на склоне большая тень, с перепугу я озверела и пнула остатки льдинки.

— Не могли нормальное дать? Лежалое, сволочи, всучили! Чтоб добро не пропадало, да?

Минут пять попрыгала, шипя и жалея ушибленный большой палец на ноге. Потом пошла развивать тему дальше.

К балахонам я тоже никаких положительных эмоций не испытывала:

— Ну, только попадитесь! Все, до чего дотянусь, — выдерну как компенсацию за произвол и насилие над личностью! Спущусь, найду и устрою террор!

Я легла на живот и осторожно подползла к краю площадки.

— Что мы тут имеем? Ага, ступени широкие — это хорошо, обледеневшие — плохо! — Воображение представило спуск и сыграло в ящик. Заблаговременно.

Если бы я знала, во что это выльется, куковала бы в пещере до второго пришествия. В любом случае сидеть на камешке и ждать, что меня заметят вертолетом с воздуха, смысла нет.

И я рискнула.

Сумку перекинула на спину и перевязала платком, чтобы не болталась. Сари хитрым манером связала между ног. Получились не очень удобные штаны, но в моей ситуации это лучше, нежели юбка. От второй простыни — кстати, чистый шелк на ощупь — отрезала две полосы и обмотала ноги от ступней до колен включительно. Надела тапочки. Теперь я точно напоминала мумию.

Села на край, оттолкнулась, поскользнулась и… Гей-гоп! — поехала вниз, как на санках. На каждой ступени подлетая в воздух, я неслась, как профессиональный бобслеист или слаломщик. И только снежная пыль отмечала мой путь…

— Ма! — Ступенька. — Ма! — Еще одна. — Ой! Боль!.. но! — Счет сбился на третьей.

Меня перевернуло на сто восемьдесят градусов. Потом обратно. Пещера давно скрылась из виду, а я все летела вниз.