Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Шерше ля фам, или Возврату не подлежит! - Гетманчук Людмила - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

Отряхивание помогло мало, и я, красивая, как смерть, и черная, как жительница знойной Африки, вышла из камина, моргая и отплевываясь. А потом с ужасом увидела, во что превратился читальный зал.

Вот это выхлоп! Сажа была повсюду: на прекрасном ковре, который мне так нравился, на дорогих диванах и пуфиках… Даже белые шторы почернели в попытке сдержать пылевую атаку, но буря все равно вырвалась на волю и черной тучей вылетела во двор. А в сердце урагана стояла вся такая из себя гламурная я и боялась шевельнуться.

По коридорам уже неслись все, кто оказался неподалеку от библиотеки, топот десятков ног неумолимо приближался…

Скрипнула, открываясь, дверь. Я закрыла глаза от страха — сейчас начнется…

Горько рассмеялась:

— Если правильно понимаю, то только что, стоя в камине, я выпустила в трубу всю магию этого мира. И никаких дивидендов с того не получила. Зато, похоже, сейчас получу что-то другое!

ГЛАВА 7

Я это, товарищ начальник, того на этого…

Мультфильм «Следствие ведут Колобки»

Под вавилонское столпотворение и панические вопли:

— А-а-а! Воды! Мне плохо…

— Святая Спасительница!

— Чур меня, чур…

— Ух ты, здорово! — Я стояла насмерть. В смысле готовилась к моральному четвертованию.

Невидимые мне люди загомонили, запричитали, но в зал заходить все же побоялись.

Зато слонопотамами ввалились маги и начали, как шакалы, плотной стаей рыскать вокруг, чуть ли не обнюхивая все углы.

Я все же приоткрыла один глаз. Магистр Лемидр стоял на карачках и заглядывал в камин. Глаза распахнулись. Потому что остальные взялись за руки и начали водить вокруг него хороводы с подвываниями:

— У-на, у-ра, у-да!

Все это действо прерывалось только шелестом падающей сверху сажи и моим деликатным иканием.

Наконец явился хозяин.

— Что тут происходит? — осведомился аристократ, не теряя лица. Зато потерял жену — она увидела свою библиотеку после ограниченной ядерной бомбежки и прилегла в затяжной обморок.

Фред и Сэм страшно обрадовались и бодро заскакали по маман, приводя ее в чувство и заодно оставляя угольные следы на светлом платье баронессы и ее холеном лице, на котором проступила интересная бледность.

Счас она придет в себя и кое-кому такие чувства покажет! Ага. Розгами.

Зачесалась пятая точка. Предчувствие?..

За спиной барона на все это безобразие пялилась Аннита с многообещающим выражением лица, уперев руки в бока. Мне аж поплохело.

— Т-т-т… — попыталась ответить я, но с перепугу забыла слова.

— Что «т-т-т»? — строго спросил барон.

— Труба. — Меня в конце концов прорвало. — Сажа…

— Ясно! — припечатал хозяин. — Так, без паники…

Это он мне? Или всему остальному человечеству?

— Вы, — обратился он к лакеям. — Отнесите госпожу в ее покои и дайте ей нюхательную соль.

Два дюжих дяденьки осторожно подняли баронессу и под восторженные крики близнецов потащили на вытянутых руках в глубь дома. То ли испачкаться боялись, то ли скомпрометироваться не хотели…

— Вы двое, — обратился к детям вдогонку папа. — Марш отсюда, чтоб я вас три часа не видел.

Да? Это он надеется или предполагает?..

— Госпожа Аннита — распорядитесь убрать золу! — командовал аристократ, не обращая внимания на ползающих, танцующих и поющих придурочных магов. Наверное, уже не первый раз видел коллективное сумасшествие. — Мебель на перетяжку, ковер выбросить!

Тут очередь дошла и до меня.

— А ты… ступай к прачкам, пусть они тебя как следует отмоют! — приказал он мне.

Я кивнула и потащилась отсюда, влача свое стопудовое тело.

— И позвать ко мне трубочиста! — Последний услышанный мной рык.

Вот. Сразу видно, кто в доме хозяин. Может, на трубочисте отыграется и про меня забудет? Хотя… память у него, как у слона! Помнит все. До последней монетки.

Народ зашевелился, и, пока шла по черной лестнице вниз, в прачечную, мне навстречу уже бежали слуги с ведрами горячей воды, вениками, совками и пуховками. По пути встретила лакеев с длиннющей лестницей — шторы снимать и потолок мыть, наверное.

В прачечной кипели котлы, пар плавал под потолком и, конденсируясь на балках перекрытий, опадал тяжелыми каплями на пол. Пахло плесенью, горячей удушливой сыростью, хозяйственным мылом и немного — грязным бельем.

Три женщины в длинных рубашках без рукавов, поверх которых были повязаны мокрые на животах передники, летали от чана к чану, что-то помешивая, наливая, отжимая и при этом успевая перекидываться задорными шутками.

Старшая прачка Гвинера, круглая как колобок, с мощными плечами и крепкими ногами, завидев меня, уронила обратно в чан только что отжатую простыню и открыла рот от удивления:

— Чур меня!

— Бог в помощь, девушки! — поздоровалась я. — Это я, Золушка. Тьфу, Саша!

Мое появление произвело фурор. Прачки засмеялись, тыкая в меня пальцами, но быстро сообразили, что от них требуется.

Через пять минут я сидела в чане с горячей водой, в котором замачивают белье, и весь коллектив прачечной оттирал меня от сажи. Я почувствовала себя конем Грэга и от души посочувствовала бедняжке. Зато когда меня поставили во весь рост, чтобы облить прохладной водой, и смыли остатки мыла, — раздались возгласы удивления.

— Саша, ты ли это? — спросила Гвинера.

— Дайте подумать, — надула я губу. — Точно! С утра была я. А что?

— Да я и представить не могла, что ты такая красотка! — рассматривала меня старшая прачка ошалевшими глазами.

— Че-его? — вытаращилась на нее я, подозревая эпидемию сумасшествия.

— Да ты в зеркале себя видела? — поинтересовалась тетка.

Я пожала плечами, не понимая, что она хочет этим сказать.

— Пару дней назад. Впечатлений хватит еще на неделю вперед.

— Вылезай и ступай за мной, — хмыкнула женщина под смешки остальных прачек.

Я выбралась из чана, завернулась в протянутую Гвинерой чистую простыню и, оставляя мокрые следы на полу, пошлепала по плитам за ней. Она вывела меня из прачечной в комнатку, где стояли столы для глажки.

Чугунные утюги дымили на подставках, стопки выглаженного белья радовали глаз. В углу стояло зеркало — старое, с отслоившейся по краям амальгамой.

— Хозяин выбросить хотел, а я у госпожи Анниты выпросила. Смотри! — И прачка сорвала с меня простынку.

Скелетоподобная уродина исчезла, уступив место красотке с третьим размером груди, тонкой талией, вполне таким округлым задом и стройными ногами. Волосы после мытья стали густыми и длинными, а кожа просто светилась, гладкая и нежная, как у ребенка.

Я уже успела немножко подзабыть, какой была до того, как попала сюда, и теперь сама обалдела от собственной внешности. Да, похоже, в зеркале точно прежняя я. Но только гораздо, гораздо лучше.

— Как же это, откуда?.. — только и смогла прошептать, поворачиваясь к зеркалу то одним боком, то другим.

— Вот уж не знаю! Я и подумать не могла, что ты такая красавица. Может, и мне в золе и саже вываляться, а потом искупаться? — рассмеялась рыжеволосая дебелая прачка, глядя на меня огромными лучистыми глазами и не проявляя ни капли зависти, лишь искреннее материнское одобрение.

Я, находясь в фазе полнейшего обалдения, промолчала.

Прачка шутливо вздохнула, лукаво подмигивая.

— Да только, боюсь, не поможет! — Скомандовала: — Ладно, налюбовалась, и хватит. Платье я тебе сейчас найду. У меня есть одно, которое хозяйка до родов носила. Их много было, но те все парча да шелк, а это простое, утреннее. На тебя как раз будет, думаю.

Я повиновалась, как автомат.

В кладовке, куда меня привели, оказался целый шкаф вещей, постиранных и аккуратно заштопанных. Мне выдали нижнюю рубашку и светло-серое платье с завышенной талией и кокетливым бантиком под грудью.

Не успела я полностью переодеться, как прибежала Милка.

— Саша, Сашенька, ты где? — вопрошала она, стоя прямо передо мной и не узнавая.