Своя дорога - Ли Галина Викторовна - Страница 87

Главное, чтобы, явившись в свою страну, аптекарь не выдал себя каким-нибудь глупым поступком. Впрочем, судя по тому, что сирин дурил меня столько времени, способностей к лицедейству ему не занимать. Все должно получиться. Но несколько советов все равно не помешают.

Следующие полчаса мы закидывали Агаи указаниями, как себя вести. Особенно ценными оказались рекомендации Андру. Правда, после того как он до них снизошел, вампир тронул меня за рукав и негромко сказал:

– Вы подвергаете себя и своих друзей неоправданному риску, оставаясь в этом городе еще на тридцать дней! Я дал слово защищать вас и ваших спутников, Дюсанг Лирой, но, боюсь, обстоятельства вынудят меня его нарушить.

Вот это заявление!

– Что, зубы чешутся? – немедленно оскалился Лаланн.

– Через три луны мне и моим людям надо пересечь границы Пустоши. Это не связано с вами, это не связано с вашими врагами. Это касается только меня и этернус. Останемся мы или уйдем – в любом случае клятва будет нарушена. Но не так, как вы опасаетесь. С нашей стороны вам по-прежнему ничего не грозит. Большего сказать не могу.

Я посмотрел вампиру в глаза. Лицо князя выражало мрачную решимость. С такой обычно люди собираются совершить доблестный, но глупый поступок, ведущий к скоропостижной кончине героя.

Терять союзников по-прежнему не хотелось. Не в том мы положении.

– Ждем тридцать дней и не минутой дольше, – подвел я итог нашим раздумьям и поинтересовался: – Расскажете когда-нибудь, к чему такая спешка?

– Клянусь честью, – серьезно кивнул князь.

Агаи отправился в путь, когда ночь перевалила за половину (несколько часов нам погоды не делали, а пускаться в тяжелый путь, не отдохнув как следует после приключения в подземелье, казалось неразумным). Оборотня быстро поднял вверх вызванный магией вихрь и унес к облакам, долой с наших глаз.

Во время вынужденного затворничества каждый развлекался, как умел: Эрхена училась метать ножи, Морра под присмотром служанки шила кукол из лоскутов, мы с Андру каждый день сходились в поединках.

Трехсотлетний упырь – противник достойный: даже в своей шипастой шкуре потел я изрядно. Лаланн, хоть и не скрывал своей нелюбви к князю, тоже тренировок не пропускал, следя за нами в оба глаза. Видно, не оставил идеи сразиться с князем.

А вообще этернус мне нравился все больше и больше. Нравился тем, что уродился не сволочью и не дураком, сумел сохранить даже в теле нежити контроль не только над собой, но и над своей командой. Хотя некоторые вещи теперь давались вампиру через насилие над своей натурой: я заметил, в наших тренировках он старается обойтись самое большее разрезами на одежде соперника. Ни одной, даже самой маленькой царапины! А ведь доказать свое умение и слегка, до неглубокого пореза, задеть противника – дело обычное. Но вампир сознательно избегал соблазнов.

Чтобы проверить свою догадку, я решился на небольшой эксперимент – специально порезал палец, а потом зашел в комнату, где Андру сидел с Эрхеной и Моррой. Рис находился там же, по обыкновению перебирая книги на полке.

Кровь правитель нежити почувствовал сразу. Ноздри чуткого носа жадно раздулись, а верхняя губа немного приподнялась, в точности как у гончей, что встала на след. Однако больше ничем Андру своих страстей не выдал, лишь доброжелательно поинтересовался, не требуется ли мне лекарская помощь, и царственно удалился прочь. Помощь в лице Морры, конечно, тут же обрадовалась и бросила свое занятие ради спасения друга. Малышка залечила царапину в одно мгновение, в который раз поразив меня своим даром. Хоть ерундовый порез, и не такое видели, а все равно чудно смотреть, как края раны тянутся друг к другу, словно живые, срастаясь прямо на глазах.

Конечно, я не от безделья и не ради праздного любопытства себя слегка покалечил: требовалось узнать, как отреагирует вампир на кровь. Мало ли что может случиться в дороге: вдруг ранят в бою, а твой соратник вместо того, чтобы помочь, кинется «питаться»? Понимаю, что эксперимент условен, но… Хоть какая-то гарантия.

А сражаться бок о бок, скорее всего, придется. Если заговорщики все же совершат переворот и вдохновят свой народ на войну, Пустошь пусть и не сразу, но окажется у них на пути, хотя останется на свой лад одним из самых безопасных мест в мире.

Надо же, кто бы мог подумать, что когда-нибудь я посчитаю земли, полные нежити, самыми безопасными?! Вот что с нормальными людьми делают чужие пророчества! Еще немного – точно начну собирать себе армию скелетов.

Я представил сотню веселых молодцев с прогнившими лицами, похожими на того, что чуть не уделал меня в ущелье, и не удержался от хмыканья – уж больно «веселенькая» картина получалась. Написанная сажей пожарищ, кровью и чужими потрохами.

Мо знает что вытанцовывается… Надо уходить с этой проторенной кем-то для меня дороги, иначе или я, или этот дерьмовый мир костей не соберет. А может, мы оба.

И дались мне чужие интриги?

Стремясь выплеснуть вскипевшую злость, я вогнал свой нож в подходящую для вымещения обид вещь на ближайшей полке – удлиненный темный бочонок высотой три четверти локтя. С виду он производил впечатление цельного куска дерева, но на поверку оказался мастерски разрисованным горшком. От удара ножа глина треснула и развалилась, осыпав содержимым штаны и сапоги стоящего рядом Риса.

Лаланн поспешно стряхнул со штанов серую пыль, посмотрел на меня как на недоумка и вздохнул:

– Дюс, не стоило так поступать. Тревожить прах усопшего – последнее дело.

Объяснять, мямля как в далеком детстве, что не хотел и не думал, было бы глупо, поэтому с языка сорвалось другое:

– Какого демона такое хранится в доме?!

Действительно, что за… дрянь? Разве можно тащить в дом кости умерших? Или пепел? Да хоть «горсточку землицы с могилки»! Ведь ученый жил человек… должен был понимать, что такие вещи добра не принесут. Призраки, они, конечно, создания безобидные… до поры до времени. Или до неудачной шутки подвыпившего мага, оставшегося на ночлег. Нельзя так легкомысленно относиться к смерти! Она ведь дама обидчивая и может в ответ тоже «подшутить».

От серой кучки на полу потянулась вверх едва заметная глазу дымка, и я вздохнул – натворил дел, называется. Стоило не о горшок, а о свою пустую голову нож притупить!

Призрак метнулся к стене, и висящая на ней простенькая картина, угольный набросок диковинного механизма, перекосилась. Следом слетела с полки глазированная сине-белая чаша, брызнув в стороны мелкими кусками.

Вот шкодник! Не иначе его в урне держали, чтобы он нормальных покойников на погосте не баламутил! Не видать нам теперь спокойного сна.

– Андру, – спросил у вернувшегося на шум вампира, – призраков успокаивать умеете?

– Не пробовал, – честно признался князь и осторожно поинтересовался, – а что?

В следующее мгновение он едва сумел увернуться от пролетевшего мимо носа подсвечника.

– Придется срочно научиться, – констатировал я, перехватив второй подсвечник, брошенный уже в меня.

Глава тридцать седьмая

Вампир внимательно проследил за волной из книг, посыпавшихся с полок, неизвестно чему улыбнулся и сказал:

– Вам, Дюс, это проще сделать. Вы хотя бы можете это разглядеть.

Я и правда видел скользящую расплывчатую тень с недобро светящимися огоньками на месте глаз.

Лаланн присел над осколками, покопался в них, выбрал два, соединил в одно целое и вздохнул:

– Поздравлю, господа. С этого момента мы в соседях с самым вредным существом, которое только можно себе представить!

После слов Риса призрак унесся к камину, и от его движения огонь заметался, едва не угаснув.

– И что это за мерзавец? – мрачно поинтересовался я, глядя на опавшее пламя, окрасившееся в нежно-зеленый цвет.

– Не стоит так грубо о даме, – укоризненно сказал Рис, затем уклонился от брошенной кочерги и обрадовал: – Это жена хозяина. Склочное, замечу, было существо.