Своя дорога - Ли Галина Викторовна - Страница 26

– Все хуже, чем думалось. Даже в Пустоши таких уродов не встречал.

Волшебник нахмурился:

– Дюс, внешний вид ничего не значит. Главное, что в сердце.

– Знаешь, – я посмотрел на доморощенного мудреца тяжелым взглядом, – ты это тем скажи, кто расстался с душой, глядя на меня!

– Прости! – Сирин поднял руки в примиряющем жесте. – Я не знал. Ты же ничего про себя не рассказываешь!

– А ты? – задал я встречный вопрос. – Разве я знаю больше?

Агаи усмехнулся:

– А спрашивал?

Я промолчал – сирин был прав. Лишних вопросов ему не задавали.

– Дюс, в этом надо обязательно разобраться. Получается, ты раньше не видел себя в момент превращения?

Вот клещ… А может, действительно рассказать? Две головы лучше, чем одна, глядишь, и узнаю что-то новое.

– Не видел, не до того мне обычно в этот момент. Да и желания особого не было.

Волшебник задумался, а потом снова пристал:

– Объясни, как выглядишь после перекидывания.

Как, как – чудовищно, вот как.

Хоть мне очень не хотелось этого делать, пришлось кратко описать существо, отразившееся в волшебном зеркале:

– Тело обычное, только небольшие шипы на плечах. На голове вместо волос костяной гребень в три ряда. Кожа белая, просто ненормально белая. Губы отсутствуют, вместо них щель. Нос как у… если бы у змеи был нос, то он выглядел бы так же. Глаза…

Я немного помолчал. Это была самая неприятная часть рассказа.

– Глаза закрыты пеленой, словно там один белок.

О голых красных веках я умолчал.

Агаи смял подбородок ладонью, рассматривая меня новым, изучающим взглядом, а потом вздохнул:

– Нет, не вижу ауры мрака. Вроде бы демона описываешь, но очень странного. Что же за зверь такой невиданный в тебе сидит?

М-да, зря только мучился. Стоило ради подобного ответа рот раскрывать.

– Ну а чувствуешь что во время преображения? – задав вопрос, сирин не успокоился, за ним последовал следующий: – А после того как снова становишься человеком – что?

Видно, досада изменила выражение моего лица, потому что аптекарь тут же поспешил добавить:

– Дюс, пойми, это не пустое любопытство. Я ведь оборотень, и Танита тоже. Как смена ипостаси происходит у нас, я знаю, потому и хочу сравнить.

Ладно, как говорится, взялся за гуж… Что же я такое чувствую?

Рассказ получился недлинным.

– Если преображение происходит в бою, то сначала вот здесь, – я ткнул себя чуть выше грудины, – становится горячо, а потом тепло расходится по всему телу. Во время соития ничего не чувствую. Мне к этому моменту уже и так жарко.

Агаи снова задумался. Его молчание затянулось на несколько часов. Танита сначала пробовала расшевелить юношу вопросами, но когда он в ответ на очередную фразу снова буркнул что-то невпопад – смирилась. Видно, не в первый раз сталкивалась с таким поведением.

Вечером, когда мы остановились на ночлег в ближайшем к имению Лироев селении, волшебник наконец вынес свой вердикт:

– Дюс, я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, этот облик еще не конечный. Я тоже не сразу стал птицей. Первое перевоплощение случилось в двенадцать лет. Оно прошло просто ужасно. Изменились лишь ноги, да еще тело покрылось пухом. – Сирин улыбнулся: – Пух прорастает у нас еще в младенчестве, стоит начать мерзнуть. Представляешь, как я выглядел: с человеческим туловищем по пояс, с птичьими ногами и бедрами да пучком перьев вместо нормального хвоста? А ведь знал, что будет именно так, и все равно дрожал, как осиновый лист, до следующего изменения.

– Тебе не кажется, что у меня возраст немного не тот? Не подростковый? Я уже давным-давно взрослый мужчина.

Агаи пожал плечами:

– Так ты же не сирин, и судя по тому, что почти не чувствуешь свою вторую ипостась, она явно задержалась в детстве.

– А может, все-таки демон?

Этот вопрос мучил меня больше всех остальных. Я здорово опасался, что нечеловеческая «половина» сознания объявится в самый неподходящий момент, хотя верил – она не сможет поработить меня. С какой стати? Что бы там внутри ни таилось, а нынешнее «я» со мной уже давно и заслужило доверия.

Волшебник окинул меня быстрым взглядом, отвел глаза и в сомнении покачал головой:

– Не думаю. Разве что полукровка и большую часть взял от человеческих предков.

Потом юношу посетила новая мысль, и он, сверкнув глазами, предложил:

– Знаешь, нам надо раздобыть демона! Я его… изучу и сравню с тобой!

Тьфу! Пошли дурака богам молиться… Только демона нам для полного счастья и не хватало!

– Подожди, доберемся до Пустоши, там много всякой пакости, только успевай отбиваться, может, и на демона наткнемся, – пообещал я.

Не успели мы устроиться на постоялом дворе, как в дверь комнаты постучали. На пороге, вытянувшись в ровный столбик по всем правилам этикета, стоял дядин слуга. Он с интересом обшарил взглядом нашу компанию и торжественно провозгласил:

– Господин Атье Лирой приглашает купца из Лаод Агаи Диту на ужин вместе с супругой.

Пока «купец из Лаод» в изумлении хлопал глазами, свыкаясь с мыслью, что он, оказывается, торговец, я учтиво ответил за него:

– Мой хозяин счастлив принять приглашение! Но предупреждаю, господин Агаи никуда не ходит без своего телохранителя, то есть без меня.

В ответ на безмолвный, полный любопытства взгляд я наклонился к уху посыльного и шепнул:

– Коммерция штука сложная. Конкуренты жестоки. Никому нельзя доверять!

– Дюс, зачем? – прошипел аптекарь, стоило только закрыться двери.

– Что – «зачем»? – поинтересовался я. – Зачем назвал купцом или зачем согласился поужинать?

– И то и другое! – строго сверкнул глазами волшебник.

Я пожал плечами:

– Ностальгия замучила. Хочу посмотреть на дядю и на свой бывший дом.

– И все?!

Агаи выглядел таким изумленным, что меня даже смех разобрал. Похоже, парень не ожидал, что его проводнику свойственны простые человеческие чувства. Кем он меня считает?

– И все, – подтвердил я и добавил: – К тому же требуется хоть как-то объяснить наше появление в приграничье. Не на воды же ты едешь отдыхать с семейством.

А потом обратился к оборотню:

– Танита, не обидишься, если мы не возьмем тебя с девочкой на званый ужин? И если я попрошу посидеть в номере в кошачьей ипостаси?

Рош-мах только повела красивыми плечами.

Что-то покладиста она сверх меры в последнее время, даже тревожно становится.

«У дяди, похоже, проблемы!» – Именно такой была первая мысль, возникшая при виде поместья. Вокруг остатков старой крепости, разобранной во времена моего детства на кирпичи для хозяйственных нужд, возвели новую, уже по всем правилам фортификации. Даже ров не поленились выкопать и завернуть в него сток небольшого ручья. А раньше обходились простенькой стеночкой в четыре кирпича с наведенными на нее обережными и сигнальными заклинаниями. Или дядя с кем-то поссорился, или появилась новая опасность, раз добровольно пошел на такие издержки.

Изменения коснулись не только внешнего вида усадьбы. Стоило ступить за порог господского дома, как обнаружилось, что последние веяния моды добрались и до нашего медвежьего края: стены выкрасили в голубой цвет, потолок отделали гипсовой лепниной и позолоченными вензельками. Вместо массивных старинных скамей и стульев – легкомысленные креслица с гнутыми ножками. Даже картины на стенах и те посвежели в новых рамах, украшенных все той же позолотой. А зеркал-то, зеркал вокруг…

Уж не впал ли мой родственничек в старческий маразм? Куда делась хваленая бережливость, передаваемая от потомка к потомку? Даже я не был лишен этого ценного качества. С чего такие затраты? Ладно, крепость – дело нужное, но тут-то… Помнится, дядя страшно гордился своими сундуками.

Старый слуга, который когда-то скрывал от дяди мои детские шалости, проводил нас в столовую к ожидающему господину Атье.

Правильно, не у дверей же встречать дворянину, хоть и мелкому, какого-то купчишку.