Детектив Франции. Выпуск 1 - Эксбрайя Шарль - Страница 22

Они возвращались молча. Перед дверью Лепра склонился над рукой Евы.

— Не уходи, — сказала она. — Вот, возьми ключ. Оставь его у себя.

Он пошел за ней к лифту. Он был так взволнован, что не осмеливался даже поблагодарить ее. Ева взглянула на часы.

— Уже четыре… Скоро выйдут газеты. Знаешь, что мы должны сделать?

Лифт остановился. Ева снова нажала на первый этаж.

— Дождемся открытия газетных киосков. Мы первые прочтем новости!

— Ты с ума сошла, ей–богу!

— Ну что ты, это будет так здорово!

Ева подняла глаза на Лепра, усталость на ее лице сменилась возбуждением. Она была в восторге, что придумала новую игру.

— Кстати, — заметил Лепра, — признайся, что ты все время думаешь об этом комиссаре. Если бы он начал преследовать тебя, ты бы не слишком огорчилась.

— Все может быть, — сказала Ева.

Они долго шли по улицам, до самого вокзала Сен–Лазар. Лепра уже еле держался на ногах, но Ева была полна энтузиазма.

— Я часто уезжала с этого вокзала, — сказала она. — Теперь с гастролями покончено. Но и в том, что кончается, есть свой шарм.

Ворота были уже открыты. Они прошли по двору, поднялись по длинной лестнице. Фонари освещали их одинокие силуэты. Ева держала Лепра под руку и, подавшись вперед, вдыхала предрассветные ароматы.

— Я здесь с ним познакомилась, — сказала она.

Она не закончила фразу. Она даже не поняла, что причиняет ему боль этими словами. Холл был пуст. Издалека мелькнуло светлое пятно рабочего халата. Ева вела за собой Лепра, но сама шла медленно, изредка останавливаясь у афиш, и не торопясь рассматривала их, словно картины. Может, этот вокзал был музеем ее былых влюбленностей. Вышли на перрон. В предрассветных сумерках смутно чернели поезда.

— Ты тоже, — сказала она тихо, — скоро поймешь этот вокзал. Друзья будут тебя провожать… встречать… друзья и другие женщины…

— Замолчи.

Они прошли вдоль буфетной стойки с перевернутыми и вставленными друг в друга стульями. Рядом, съежившись, спал клошар. Лепра вновь вспомнил о Мелио.

— Пошли отсюда, — взмолился он.

Они дождались рассвета в баре, попивая кофе. Перед ними проносились первые такси, почтовые автомобили, шли первые прохожие. Ева с внезапной усталостью тронула Лепра за руку.

— Пойди, купи газеты.

Лепра перебежал улицу. Ему также не терпелось узнать новости. И он узнал их, еще даже не развернув газету. Огромные заголовки видны были издалека: шаря по карманам в поисках мелочи, он успел прочитать их: «Убийство издателя», «Трагическая смерть Сержа Мелио», «Загадочное преступление»… Сжав под мышкой свернутые газеты, он пошатнулся и вынужден был опереться о решетку. Поискал глазами часы. Шесть пятнадцать. Сегодня, в понедельник, в шесть часов пятнадцать минут началось нечто чудовищное. Сжав зубы, он вошел в кафе и бросил газеты на стол.

Ева спокойно раскрыла их, пробежала глазами статьи, пока Лепра вытирал повлажневшие руки. Она заговорила вполголоса:

— Его нашли вчера… Консьержка заметила свет в кабинете.

— Там Борель?

— Да, Борель. Судебный медик определил время убийства… в субботу между восемью и десятью часами вечера… Посмотрим последнюю страницу… а, вот… У него дома был произведен обыск. В квартире кто–то побывал до полиции, рылся в вещах. Это заметил бы каждый… Они нашли ключи…

— Ну? Что дальше?

— Ничего. Борель считает, что убийца искал что–то на улице Камбон, но не нашел. Поэтому отправился на Сент–Опостен… Сам читай.

— Да нет, зачем.

— В общем, ничего они не узнали, — заключила Ева. — Много воды, биография Мелио, соболезнования…

— Это добрый знак.

Ева грустно улыбнулась.

— Да, это скорее добрый знак, как ты говоришь. По крайней мере пока.

— Раз пластинок больше нет… — начал Лепра и запнулся.

— Ну–ну, продолжай.

— Ну, так я не понимаю, почему бы нам не жить нормально, как раньше.

— Ну ты даешь… — сказала Ева.

Они расстались около вокзала, и Лепра пошел домой работать. Вечерние газеты дали дополнительную информацию. Лепра тут же позвонил Еве.

— Ты читала?

— Еще нет. Там что–то новое?

— Кое–что есть. Полицейские установили, что ничего не было украдено, и думают, что все это просто инсценировка. Вспоминают, что к Мелио захаживали люди из самых разных слоев общества, и намекают, что следствие обещает быть долгим.

— И все?

— В общем, да… Вспоминают, конечно, про смерть твоего мужа, но так, походя…

— Я тебя увижу сегодня?

— Если хочешь.

Они снова пошли в ресторан. Как могли оттягивали момент возвращения, одиночества, тишины, горьких мыслей. Назавтра Лепра поспешно оделся и ринулся в ближайший книжный магазин.

«Новое в деле Мелио… По следу убийцы…»

Страницы пестрели заголовками, перерезавшими все пути к отступлению. Будущего не существовало. Лепра пошел назад, но был так поглощен чтением, что прошел свой подъезд и, подняв голову, подумал было, что заблудился. По его виду Ева сразу поняла, что произошло что–то серьезное.

— Прочти сама, — сказал он. — Так будет лучше.

Статья была краткой.

«Сегодня ночью полиция выслушала шофера такси, чьи показания направят расследование по неожиданному пути. В тот вечер, когда было совершено преступление, к нему в машину неподалеку от Елисейских полей села элегантно одетая женщина. Он отвез ее к магазину пластинок на улицу Камбон. Было около десяти часов. Шофер не рассмотрел свою пассажирку, но его поразил ее грудной голос, «как у некоторых певиц на радио“. Комиссар Борель от комментария отказался».

Ева медленно откинулась на подушки. Взяла пачку сигарет.

— На сей раз попались, — сказала она.

— Может, и нет, — вяло возразил Лепра.

— А чего тебе еще надо?

Она курила, уставившись в потолок.

— Как все–таки жизнь бывает отвратна, — проговорила она спокойно. — Из–за этого таксиста меня наверняка арестуют. И обвинят во всем…

Лепра молчал.

— Борель упрекнет меня, что я лгала с самого начала. Припишет мне какие–то гнусные намерения…

— Найдется с десяток певиц с грудным голосом.

— Так ты советуешь мне все отрицать, когда меня будут допрашивать?

— Естественно.

— Это все, что ты мне можешь предложить?

— Боже мой, да что еще…

— Ладно, не усердствуй…

Она откинула ногой одеяло, встала и направилась к туалетному столику.

— Ева, я хотел бы… — начал Лепра.

— Что? Чего бы ты хотел?

Ее тон был столь агрессивен, что вся доброжелательность Лепра мгновенно улетучилась. Он застыл. Ева смотрела на него таким взглядом, словно видела впервые.

— Не трать времени попусту, — продолжала она ровно. — Ты должен работать… оставь меня… Садись там, в гостиной, ладно? И порепетируй прелюдии, доставь мне удовольствие… А все остальное… это уж мое дело.

И она поцеловала его в висок.

— Можно подумать, я должен перед тобой извиняться.

— Кто знает…

Она подтолкнула его за плечи и закрыла дверь. Лепра начал механически играть, потом всецело отдался музыке, как в лучшие свои минуты. Когда музыка завладела им, он почувствовал, что он вовсе не злодей, что ни в чем не виноват и вообще… остальное — дело Евы, она права. Его задача играть, а не отвечать на вопросы полицейских. В конце концов он почти позабыл о Еве и вздрогнул, когда она положила руку ему на плечо.

— Ты чудо, — прошептала она ему на ухо. — Как тебя не любить!

— Увы! — усмехнулся он.

— Увы! — повторила она серьезно. — Продолжай. Я пойду к парикмахеру. Буду ждать тебя у Мариньяна, пообедаем там.

Она ушла, и он не огорчился. Он начал импровизировать одной рукой… и тут же вспомнил Фожера. Ведь он играл на его инструменте. Может, именно в этой комнате Фожер записывал пластинки?.. Значит, этот кошмар никогда не кончится. Он подносил сигарету ко рту, когда задребезжал звонок. Почта. Что такого, в этот час всегда разносят почту. Надо открыть. Почему же тогда трудно дышать, почему пылают щеки? Он бросил сигарету и вышел в прихожую. Консьержка дала ему пачку писем и газет.