Дэнни - чемпион мира - Даль Роальд - Страница 2

— Что же происходит, когда он ловит сны?

— Он закрывает их в стеклянные бутылки и завинчивает пробкой. Таких бутылок у него тысячи.

— А он ловит и хорошие и плохие сны?

— Да-да. И те и другие. Но для производства своей муки он использует только хорошие сны.

— А что он делает с плохими?

— Он их взрывает.

Невозможно описать, как я любил отца. Когда он подсаживался близко ко мне на кровать, совсем близко, я протягивал руку, и он обхватывал мою кисть своими длинными пальцами, крепко и нежно.

— А что ДГ делает со своей волшебной мукой?

— В самую глухую ночную пору он ходит по деревням, заглядывает в окна, чтобы найти дома, где спят дети. Он очень высокий и поэтому легко может заглянуть в любое окно.

И вот когда он находит спящего ребёнка, то открывает свой чемодан…

— Чемодан?

— Ну да. ДГ всегда носит с собой чемодан и длинную, с фонарный столб, трубку. В чемодане у него хранится мука. Итак, он открывает чемодан, выбирает нужный сорт муки, заправляет её в трубку, просовывает в комнату и… выдувает. Мука разлетается по комнате, спящий ребёнок вдыхает её и…

— И что тогда?

— И тогда, Дэнни, малышу снится чудесный волшебный сон… А когда сон доходит до самого волнующего момента, волшебная мука набирает полную свою силу воздействия, и тогда… тогда сон — это уже не сон, а явь. Ребёнок уже не спит в своей кроватке, он оказывается в том месте, куда его перенёс сон, и он начинает жить в нём… ну, по-настоящему жить… Ладно, на сегодня хватит. Уже поздно. Продолжим завтра. Спи спокойно, Дэнни!

Поцеловав меня, он тушил парафиновую лампу и садился перед печкой, от которой по комнате расходились таинственные блики.

— Пап, — шептал я.

— Что, сынок? — откликался отец.

— А ты когда-нибудь видел ДГ?

— Однажды. Только однажды.

— Вот как? А где?

— За нашим фургоном. Это было в ясную лунную ночь. Я выглянул в окно и неожиданно увидел его, огромного высокого человека, который сбегал вниз по холму. У него была странная подпрыгивающая походка, а за спиной развевался чёрный плащ, точь-в-точь как крылья у птицы. В одной руке он держал большой чемодан, в другой — трубку. Поравнявшись с высокой живой изгородью из боярышника, с той, на краю поля, он перешагнул через неё, будто её и не было, и исчез.

— Папа, а ты испугался?

— Пожалуй, нет. Я был очень взволнован при виде этой мрачной фигуры, но не испугался. А теперь — спать. Доброй ночи!

Машины, воздушный змей и огненные шары

Мой отец был отличным механиком. Люди, живущие далеко-далеко от нас, вместо того чтобы обратиться в ближайшую автомастерскую, привозили свои машины к нам. Отец любил возиться с моторами.

— Работающий на бензине мотор — настоящее волшебство, — однажды сказал он мне. — Только представь, тысячи разных кусочков металла сложили в определённом порядке, добавили немного бензина и масла, потом — одно нажатие кнопки, и все эти кусочки оживают, начинают гудеть и рычать, колёса вращаются с фантастической скоростью…

Естественно, я тоже влюбился в моторы и машины. И неудивительно. Ещё до того, как я научился ходить, мастерская была моей игровой комнатой, а винтики, пружины и поршни моими игрушками. А куда ещё мог посадить меня отец, чтобы всё время держать под присмотром? Но, смею вас уверить, это намного интереснее пластмассовых игрушек, с которыми возится нынешняя ребятня.

Словом, буквально с рождения я начал готовиться к ремеслу механика.

Но когда мне исполнилось пять лет, встал вопрос о школе. По закону в этом возрасте родители обязаны отсылать своих детей в школу. Мой отец знал об этом.

Помню, в мой пятый день рождения мы работали в мастерской, тогда-то и зашёл разговор об учёбе. Я как раз помогал отцу заменить футеровку тормозной педали в большом «форде», когда он неожиданно сказал:

— Знаешь, Дэнни? Ты лучший в мире пятилетний механик. Тебе нравится эта работа, правда?

Это был самый большой комплимент, который отец когда-либо мне говорил. Я был безмерно счастлив.

— Очень нравится.

Он повернулся ко мне и с нежностью положил руку на плечо:

— Я хочу, чтобы из тебя получился настоящий механик. И надеюсь, когда ты вырастешь, то станешь великим инженером. Будешь разрабатывать новые моторы для машин и аэропланов. Но для этого, — добавил он, — требуется хорошее образование. Пока что мне не хочется отдавать тебя в школу. Думаю, года через два здесь, со мной, ты узнаешь достаточно, чтобы разобрать маленький двигатель на мелкие детали, а потом снова собрать его. Вот тогда и пойдёшь в школу.

Вы, наверное, думаете, что мой отец был не в себе, пытаясь сделать из маленького мальчика механика-профессионала? И напрасно. Я схватывал всё на лету и наслаждался каждой минутой учёбы. К счастью для нас, никто не интересовался, почему я до сих пор не посещаю школу.

Так пролетело два года, и в возрасте семи лет, хотите верьте, хотите нет, я действительно мог разобрать и собрать маленький мотор. Пришло время идти в школу.

Она находилась в ближайшей деревне, примерно в трёх милях от нашего дома. Поскольку собственной машины у нас не было, то я ходил в школу пешком. Отец всегда шёл со мной. Он настоял на том, чтобы встречать меня. И когда занятия кончались в четыре часа, он уже поджидал меня, чтобы идти домой.

Так и текла наша жизнь. Мир, в котором я жил, состоял из заправочной станции, мастерской, фургона, школы, лесов и полей вокруг. Но я никогда не скучал. С моим отцом скучать было некогда. Планы, замыслы, идеи так и сыпались из него, как искры с точильного камня.

— Сегодня хороший ветер, Дэнни! — сказал он как-то субботним утром. — Как раз для воздушного змея. Давай его сделаем.

И мы сделали. Папа показал мне, как соединить четыре тонкие палочки в форме звезды и вставить между ними ещё две, для крепости. Потом мы разрезали папину старую синюю рубашку и натянули ткань на каркас. Привязали длинный хвост из нитей. Мы нашли в мастерской моток бечёвки, и отец показал мне, как прикрепить её к каркасу, чтобы при полёте у змея был хороший баланс.

Вместе с отцом мы поднялись на вершину холма за насосной станцией, чтобы запустить его. Мне не верилось, что предмет, сделанный из нескольких палочек и куска от старой рубашки, сможет летать. Я держал верёвку, а отец — самого змея. И вот когда он выпустил змея из рук, ветер подхватил его, и змей, как большая синяя птица, взметнулся в небо.

— Отпусти ещё немножко, Дэнни. Давай!

Змей поднимался всё выше и выше. Вскоре он превратился в маленькую голубую точку, танцующую в небе над моей головой. Я держал в руках что-то очень далёкое от меня и очень живое. И мысль об этом заставляла трепетать мое сердце. Это «что-то» билось и дрожало на конце бечёвки, как большая рыба на крючке.

— Давай поведём его к дому, — предложил отец.

Мы спустились с холма, держа бечёвку, и змей продолжал яростно биться на другом её конце. Когда мы пошли к нашему фургончику, то стали очень осторожны: змей мог запутаться в ветках яблони.

— Привяжи его к ступенькам, — сказал отец.

— А он так и будет летать? — спросил я.

— Да, пока не утихнет ветер, — ответил отец.

Ветер не утих. Более того, произошло невероятное. Змей пробыл в воздухе всю ночь. И утром маленькая синяя точка по-прежнему плясала в небе. После завтрака я свернул змея и бережно повесил его на стену в мастерской. До следующего раза.

Вскоре после этого в один прекрасный тихий вечер, когда не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, отец сказал мне:

— Самая подходящая погодка для огненного шара. Давай-ка его смастерим.

Должно быть, он всё обдумал заранее, потому что у него оказалось четыре листа тонкой бумаги и баночка с клеем из магазина миссис Виттон. Ему потребовалось не больше пятнадцати минут, чтобы с помощью бумаги, клея, ножниц и тонкой проволоки смастерить огромный шар. Основание шара он забил ватой. Всё было готово к запуску.