Джеймс и Персик-великан - Даль Роальд - Страница 7

— Сегодня мы заработаем целое состояние, — говорила тетка Шпилька. — Ты только посмотри на этих людей.

— Интересно, куда подевался ночью проклятый мальчишка? — сказала тетка Квашня. — Он ведь вчера так и не вернулся домой.

— Он, наверно, упал в темноте и сломал себе ногу, — предположила тетка Шпилька.

— Или шею, — с надеждой добавила тетка Квашня.

— Попадись он только мне в руки, — проговорила тетка Шпилька, помахивая своей тростью, — я покажу ему, как шляться по ночам… Господи, помилуй! Что это за ужасный звук?

Обе тетки обернулись назад.

А звук этот, как вы понимаете, произвел наш персик, который, проломившись сквозь забор и с каждой секундой набирая скорость, катился через двор прямо к тому месту, где стояли тетка Квашня и тетка Шпилька.

Они обе в ужасе взвизгнули и пытались было побежать, но от страха только путались друг у друга под ногами. Они начали яростно толкаться, причем каждая из них думала в этот момент только о том, как спасти свою собственную шкуру. Толстая тетка Квашня споткнулась о коробку, в которую они складывали деньги, и упала носом в траву. Тетка Шпилька споткнулась о тетку Квашню и шлепнулась прямо на нее. И пока они, отчаянно вопя, кусаясь, царапаясь и колотя друг дружку, барахтались на земле, безуспешно пытаясь подняться, огромный персик прокатился по ним.

Раздался хруст.

И наступила тишина.

Персик катился дальше, а позади него лежали на траве сплющенные в блин тетка Квашня и тетка Шпилька, плоские и безжизненные, как бумажные куклы, вырванные из книжки с картинками.

16

А между тем персик, подпрыгивая на кочках, со страшной скоростью катился вниз по крутому склону холма. Все быстрей, и быстрей, и быстрей… С воплями ужаса люди, карабкавшиеся вверх, едва успели разбежаться в разные стороны, когда этот чудовищный монстр со свистом пронесся мимо них.

У подножья холма он пересек дорогу, свалив при этом телеграфный столб и расплющив две припаркованные машины, и устремился прямо через поля, круша на пути изгороди и заборы.

Он разогнал стадо замечательных джерсейских коров, разметал отару овец, проломился через лошадиный загон и через свиной двор. И вскоре по всей округе в беспорядке носились толпы до смерти перепуганных домашних животных.

Не снижая скорости, персик промчался еще милю и на всех парах влетел в большую деревню.

Он несся прямо по главной улице, и люди в ужасе рассыпались кто куда. В конце улицы на его пути оказалось огромное каменное здание, и персик пробил его насквозь, оставив в кирпичной кладке два гигантских круглых отверстия.

А в этом здании, между прочим, помещалась знаменитая во всей округе шоколадная фабрика, и сейчас же из обоих отверстий наружу хлынула река теплого расплавленного шоколада. Спустя минуту, липкая коричневая масса растеклась по всем улицам деревни, просачиваясь под все двери и калитки. Обезумевшие от радости ребятишки, набив полные рты, бродили в ней, утопая по колено, а некоторые даже пытались плавать.

А персик катился все дальше, оставляя за собой длинный хвост разрушений. Коровники, лошадиные стойла, свиные загоны, сеновалы — все попадавшееся на его пути, разлеталось вдребезги, словно кегли на кегельбане. У тихого старичка, что сидел над ручьем и ловил рыбу, прямо из рук вырвало удочку, а у одной женщины по имени Дейзи Ентвисл, которая не успела вовремя отойти в сторонку, даже содрало кожу с кончика ее длинного носа.

Но должен же он когда-то остановиться!

А с другой стороны, если вдуматься, с какой стати ему останавливаться? Ведь пока круглый предмет находится на наклонной плоскости, он волей-неволей должен продолжать движение вниз. А в нашем случае рельеф местности как раз и представлял собой наклонную плоскость, стремящуюся к морю, — к тому самому морю, куда Джеймс еще вчера умолял своих теток свозить его.

И похоже, эта поездка все-таки состоялась! С каждой секундой персик был теперь все ближе и ближе к морю. Но не только к морю. Первыми па его пути стояли высоченные белые скалы.

Эти огромные скалы высотой в несколько сот футов давно пользовались нехорошей известностью во всей Англии. Море под ними было глубоким и холодным, и много кораблей исчезло здесь навсегда в его ненасытной пучине. Та же участь постигла и всех людей на этих кораблях. И теперь персик был всего в какой-то сотне ярдов от этого страшного места. В пятидесяти ярдах… в двадцати… в десяти… в пяти. — и вот, оказавшись у края пропасти, он как будто подпрыгнул вверх и на какое-то мгновение словно завис в воздухе, продолжая вращаться на месте…

И начал падать…

Ниже…

Ниже…

Ниже…

Ниже…

Ниже…

Ниже…

ШЛЕП! С ужасающим всплеском персик вонзился в воду и камнем пошел ко дну.

Но через несколько секунд он, как резиновый мяч, вынырнул обратно и теперь уже остался лежать на поверхности моря, безмятежно раскачиваясь на волнах.

17

Внутри персика в этот момент царил совершенно неописуемый беспорядок. Джеймс Генри Троттер, весь в синяках и шишках, лежал на полу, будучи неотъемлемой частью того клубка, в который сплелись тела Сороконожки, Дождевого Червя, мисс Паучихи, Божьей Коровки, Светлячихи и Старого Зеленого Кузнечика.

Пожалуй, за всю историю никому еще не доводилось совершать такого ужасного путешествия, которое выпало на долю этих несчастных созданий.

Все начиналось прекрасно, и в те первые мгновения всеобщей радости и ликования, когда персик медленно двинулся вперед, никто не придавал особенного значения тому, что их стало слегка трясти и раскачивать. Когда они почувствовали первый толчок и Сороконожка закричал «Это тетка Квашня!» и когда они почувствовали второй толчок и Сороконожка закричал «Это тетка Шпилька!», то все испытали только огромный прилив воодушевления.

Но когда персик выкатился со двора и со страшной скоростью, скача и подпрыгивая, устремился вниз, путешествие превратилось в настоящий кошмар. Джеймса то подбрасывало к потолку, то ударяло о стены, то швыряло вниз на пол. Потом снова вверх, снова о стены и снова вниз, и так до бесконечности. Точно таким же манипуляциям подвергались и остальные обитатели персика. Кроме того, в воздухе во всех направлениях носились кресла и диван, не говоря уже о сорока двух башмаках Сороконожки. Всё — и предметы меблировки, и живые существа — болтались, как горошины в огромной трещотке, которую без устали тряс какой-то сумасшедший великан. Вдобавок от этой ужасной тряски что-то сломалось в осветительном механизме Светлячихи, и в комнате стало темно, как в могиле. Со всех сторон слышались вопли, крики, стоны и ругательства, и все продолжало безудержно кружиться, словно в калейдоскопе. В один из моментов Джеймс в отчаянье уцепился за две какие-то толстые перекладины, торчащие из стены. Но это оказались две ноги Сороконожки.

— Пусти, идиот несчастный! — во всю глотку заорал Сороконожка, освобождаясь от хватки Джеймса яростным пинком, после которого тот перелетел через всю комнату и приземлился на колючие колени Старого Зеленого Кузнечика.

Дважды Джеймс оказывался в объятиях мисс Паучихи (жуткое дело!) и однажды (уже ближе к финалу путешествия) несчастный Дождевой Червь, который каждый раз, перелетая комнату из конца в конец, щелкал своим длинным телом, как кнутом, обмотался вокруг Джеймса и ни за что не хотел отцепляться. Словом, эта была та еще поездочка!

Но теперь все осталось позади. В комнате неожиданно стало тихо и спокойно, и ее обитатели начали потихоньку со стонами и проклятьями освобождаться друг от друга.

— Нужен свет! — закричал Сороконожка.

— Да! — подхватили все. — Свет! Нужен свет!

— Я стараюсь, — проговорила бедная Светлячиха. — Стараюсь изо всех сил. Пожалуйста, потерпите немного.

Все застыли в ожиданье.

И вот слабый зеленоватый свет замерцал на хвосте Светлячихи и, понемногу разгораясь, осветил все вокруг.