Бирюзовая тризна - Макдональд Джон Данн - Страница 37

Конечно, воскресенье, да еще и предпоследний день старого года — не самое лучшее время, чтобы ворошить прошлое десятилетней давности. Но я был нетерпелив, к тому же до новой рабочей недели не мог связаться с Томом Коллайром. И Купу больше ничего не оставалось, как доставить меня туда, куда я просил.

Я свернул со скоростной трассы и поехал в самый центр города, и там, руководствуясь несколькими указаниями, нашел Городское Управление полиции. Розовую «сигару» я припарковал в квартале оттуда и к зданию пошел пешком. Двое парней у входа сделали вид, что не замечают меня. Излюбленный способ копов: заставить тебя некоторое время ждать, и по тому, насколько нетерпеливо ты это делаешь, определить, насколько срочное у тебя дело. Ну и опять же это дает прекрасную возможность как следует рассмотреть посетителя. Итак, они болтали и рассматривали меня. Ладно, ребята, я — высокий, загорелый, широкий в кости мужчина возраста поздней зрелости. Фланелевая рубашка, джинсы. Пушистый свитер, который я привез из Гватемалы. Кожаные ботинки «после пяти». Электронные часы-браслет.

Я жду, как видите, очень терпеливо. Чуть-чуть улыбаюсь. Так что я вполне выгляжу приезжим, которому нужно уточнить какой-то адрес. Или шофером большого трейлера, который ищет подходящее безопасное место, чтобы его поставить. Или таким же полицейским в отпуске, остановившемся перед Управлением просто из любопытства и братских чувств. Или репортером, спрятавшим свою технику в каких-нибудь кустах, надеясь таким образом сойти за обычного зеваку.

На самом деле, пока я стоял и ждал, я думал о том, что уже, конечно, успел наделать кучу глупостей, но теперь, твердо решив одержать победу в битве с Говардом Бриндлем, постараюсь не свалять дурака.

Наконец я услышал долгожданное:

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?

— Даже и не знаю. Разве что позволите мне взглянуть в городскую книгу регистраций.

— Пытаетесь кого-то разыскать?

Я быстро изобразил замешательство и несколько принужденно и сбивчиво стал излагать им свою историю.

— Он приехал сюда, когда ему было около двенадцати, я думаю, так что с тех пор прошло лет тинадцать-четырнадцать. Потом он уехал отсюда, поступил во Флоридский университет, а это было лет семь назад. Ховард Бриндль.

— Вы сказали, он уехал? Так его тут тогда уже нет.

— Верно. Совершенно верно, сэр. Я просто хочу узнать, не живут ли по-прежнему в Брандентоне его родители.

— А чего вы от нас хотите?

Вопрос, насколько я понимаю, был задан совершенно автоматически. Чем больше спрашиваешь, тем больше узнаешь, не так ли? Но ведь можно при этом получить ответ, который тебе понравится. Я протянул ему одну из моих красивых визитных карточек.

— "Исследовательская Ассоциация", — прочел он вслух. — Макги. Форт-Лодердейл."

— Просто некоторые социологические исследования, — пояснил я.

Он вернул мне карточку, и я засунул ее обратно в карман.

— Если вы придете на рабочей неделе, вы сможете посмотреть старые регистрационные книги в городском жилищном управлении, а если их там нет там, то в городской библиотеке.

— Я сюда, разумеется, еще приду, но если я выясню все сегодня, это сбережет мне деньги за два конца. Сами понимаете, это накладно.

— Конечно. Но я, право же не вижу, чем вам помочь.

— Может быть, в Управлении кто-нибудь знает Бриндлей. Говард играл здесь в школьной футбольной команде. Защитником. Очень высокий, широкоплечий светловолосый парень. Они еще ездили с командой в Гайнесвилль, на Кубок штата среди школьных команд.

Коп, с которым я разговаривал, пожал плечами, но его напарник наморщил лоб и вдруг прищелкнул пальцами.

— Точно! Помню я его. Здоровый такой сукин сын. Больше смахивающий на профессионала, чем на футболиста из школьной команды. Вечно с ним случались какие-то неприятности, еще когда совсем пацаном был. А потом пристроился к футбольной команде и увлекся. Не то, чтобы он был большой силой в команде, но, вроде, ничего. Была у меня одно время мысль, что он вырвется в профессионалы, но он тогда так вяло отыграл гайнесвилльский кубок, что я сказал себе: нет, этот парень не из пробивных.

— А что с ним сталось потом?

— Да, как я знаю, женился на наследстве.

— О, самое дело! Так он после так и не стал профессионалом?

Я тут слышал, что Дейв произнес «Макги». А имя?

— Тревис.

— Ага, конечно. Был тут пару лет назад один вроде вас. Подождите здесь минутку, я приведу вам одного парня из Детройта, он с вами потолкует.

Я вытаращился на него, не скрывая удивления.

— Здесь никто меня не может помнить. Ни я, ни моя семья никогда не жили здесь.

Он почесал в затылке.

— Черт его знает, может быть, вы и правы. Вы и впрямь пожалуй покрепче того парня, который здесь появлялся. Ну, ладно. Насчет ваших Бриндлей. Не то, что я о них что-то знаю, но у меня есть одна идея. Дайте-ка я гляну на расписание дежурств. Вернувшись, он объявил:

— Я попросил диспетчера вызвать Шея. Он играл в команде в то же самое время, что и Бриндль. Стен Шей. Маленький такой парнишка, не знаю, как его вообще приняли в команду.

— Если я вам мешаю, я смогу подождать снаружи.

— Ничего подобного. У нас тут такая скучища. Даже при каком-нибудь происшествии не бывает занята и половина участка. За последние полтора часа в нашем городе успели украсть от магазина велосипед и запустить мячом в старую леди, которая переходила улицу и была по этому поводу возмущена крайне.

Надо отдать должное, Шей выглядел изящным полицейским. Хорошо сидящая форма только подчеркивала пропорциональность его фигуры, темные волосы были ухожены с почти женской тщательностью. Двигался он грациозно, как кошка, а веки держал полуопущенными, так, чтобы видны были огромные, словно наклеенные ресницы. Но ресницы были настоящие. И изящество тоже было настоящее, природное. И при взгляде на его невысокую, но крепкую фигуру вам просто не приходило в голову отпускать шуточки по поводу его женственности. Нас познакомили. Мы пожали друг другу руки, и он сказал, что у него не очень много времени, потому что он сегодня на вызовах, и его напарник не согласится без обеденного перерыва. Мы дошли до моей розовой мечты космонавта и уселись, не закрывая двери. Я перегнулся к нему через спинку сидения.

— Мы были в одной команде. Надо сказать, он неплохой парень. С ним никогда не было разборок на тренировках, он не пытался тебя подставить, всегда делал только то, что ему велели, не лез вперед. С ним было хорошо работать в паре. Вы, наверное знаете. Мне тогда еще приходилось подрабатывать, не только на себя, но и на мать, и я часто говорил ему, что, если бы он работал столько же, сколько я, он скоро заполучил бы себе весь мир. Он мог и вправду стать важной персоной. Бен сказал, что вы интересуетесь его родителями. Я заходил туда несколько раз, когда ему надо было что-нибудь передать или когда мы собирались куда-нибудь надолго, так что я был в доме не больше получаса в общей сложности. У нас тут есть один старый парк, местные называют его трейлер-гавань, — там ржавеют старые грузовики и фургоны, и они жили прямо почти по центру, в голубом жилом трейлере с двумя входами, так что вход в комнату Говарда был отдельный. Насколько я помню, у него никогда не было никого, кроме деда и бабки. Тоже Бриндлей. Они, казалось, готовы были на него молиться, но он не желал слушать ничего из того, что ему говорилось, часто одного их вида не выносил. Насколько я знаю, они живут все еще там.

Я хотел было спросить, имел ли Говард какие-нибудь проблемы, пока учился, но почувствовал, что Стен Шей просто уйдет от ответа: за прошедшие годы у него сложилось о Говарде определенное мнение, и мой вопрос в это мнение не вписывался. Так что я решил действовать в обход.

— Наверное, вы правы. Он в самом деле мог стать важной персоной. Но когда к этому нет особого стремления, того, что имеешь кажется вполне достаточно. Как я слышал, он чуть не впутался в какую-то историю. Или даже не в одну.