эстетики. Обратите внимание, что он пытался объединить Большую Тройку эстетики, морали и науки, которые по-прежнему распадаются, и Кант не смог объединить их, хотя

пытался изо всех сил.

Мы видели, что великим достижением современности было внесение различий в

Большую Тройку, и это Кант делает превосходно — его три великих критических анализа

посвящены науке, этике и искусству. Но мы также видели, что великой ошибкой

современности была неспособность объединить Большую Тройку, и в этой ошибке Кант

не был исключением, на что очень скоро будут настойчиво указывать его критики

(например, Гегель).

Поэтому вслед за Кантом мы приходим к большой загадке: разум, мораль и природа, как же их можно объединить? Не воссоединить, потому что они никогда не были

объединены прежде (потому что до этого они никогда не разделялись). Эти различия были

совершенно новыми, как и процедура разделения, — и это было пятном крови на

совершенно новом ковре.

Здесь начинается кошмар индустриальной пустыни, кошмар, которого человечество

прежде никогда не видело, кошмар, на который указал Кант и который он блестяще

проанализировал, но от которого он не смог нас пробудить.

Эго и подавление

В: Значит, кроме истины Эго существовала эта трещина между разумом и природой?

КУ: Да. И именно здесь мы найдем основную и, я думаю, очень точную критику

подхода Эго. Его представители очень близко подошли к преодолению, различия между

разумом и природой, но, как всегда, преодоление может зайти слишком далеко и стать

подавлением.

Рациональное Эго хотело возвыситься над природой и своими собственными

физическими импульсами, и, таким образом, достигнуть более универсального

сострадания, которого нельзя найти нигде в природе, но вместо этого оно часто просто

191

подавляло свои естественные импульсы: подавляло свою собственную биосферу; подавляло свои собственные жизненные соки; подавляло свои собственные корни. Эго

было склонно подавлять как внешнюю природу, так и внутреннюю природу (оно). И это

подавление, без сомнения, вызвало появление Зигмунда Фрейда, доктора проблем

современности, пришедшего точно в то самое время (и не появлявшегося никогда до

этого).

Весь этот дуализм, совершенно понятно, очень не нравился Романтикам. Им

казалось, что Эго вводит раскол и дуализм повсюду, а сами Романтики стремились найти

целостность, гармонию и союз.

Эго счастливо продолжало наносить мир на карту объективным и монологическим

способом, который постепенно разрушил и сам мир. Независимое и разделенное Эго

просто наносило на карту мир эмпирической природы при помощи репрезентативной

модели знания. Если в этом процессе Эго разрушало и развенчивало природу, тем лучше!

Именно при помощи раскрытия загадок природы Эго освобождало себя! Чем более

понятен мир, сказало Эго, тем мне лучше.

Но лагерь Эко был крайне встревожен этим, его сторонники указывали на то, что

развенчивание природы могло быстро стать ее разрушением. Подавление, разделение, разъединение. Именно это принесло нам рациональное Эго! Развоплощенный мир. И

лагерь Эко возник именно как ответ на это развенчивание, и он взял на себя миссию

повторно обвенчать мир.

Так берет начало дикая, невероятная и удивительная попытка нового объединения.

Новое объединение мира

В: Итак, лагерь Эко начал с критики рационального Эго.

КУ: Да, в основном. Большую часть критики Романтизма можно считать вызванной

беспокойством по поводу склонности Эго к подавлению. Рациональное Эго — этот

великий и независимый хозяин Вселенной — просто подавлял и игнорировал свои

доличностные корни, а также свои надличностные, трансперсональные озарения. Оно не

обращало внимания на свои подсознательные соки, а также и на сверхсознательные

интуиции. И несмотря на все его замечательные достижения, автономное Эго всюду по

пути к рациональному Раю оставляло за собой трупы.

И именно на этом подавлении была сосредоточена критика Романтизма.

В: Значит, критика была верна?

КУ: Да, в этой критике есть большая доля правды. Сторонники лагеря Романтиков

обнаружили этот подавляемый раскол между моралью и природой, или разумом и

природой, или разумом и телом — все это один и тот же раскол — и поняли, что этот

раскол невыносим. Понятно, что они хотели целостности и единства. Поэтому, если Кант

и Фихте бесконечно говорили об автономии «я» от природы и основных природных

инстинктов, Романтики будут бесконечно твердить об объединении с природой в великом

едином потоке Жизни и Любви. Желание и потребность исцелить этот раскол между

моралью и природой — это и была та великая истина, которую провозгласили Романтики, и эта истина была по-своему столь же устойчива и тверда, как кантианское понятие

необходимости трансцендентного.

В: Но кое-чем пришлось пожертвовать.

КУ: Да, в этой исторической точке мы достигаем абсолютного тупика, заходим в

философский тупик, приходим к неразрешимому разногласию между лагерями Эго и Эко.

Как можно примирить эти два положения? Как можно примирить необходимость

подняться выше своей природы с необходимостью быть с ней единым?

Эта проблема все еще остается неразрешенной, не так ли? Как вы можете объединить

Эго и Эко? Это по-прежнему неразрешимая дилемма в современном мире, да?

192

Лагерь Эго, как мы только что видели, не имел на этот вопрос никакого

удовлетворительного ответа. Но Эко-романтическое решение, как это печально известно, было столь же неудовлетворительным, по мнению почти всех ученых, и их «решение»

«быть одним потоком с Жизнью» подверглось энергичным нападкам рационалистов.

Сторонники лагеря Эго спросили у романтиков: как вы можете стать едиными с природой, обрести это единство, действовать только на основе природных импульсов, и все же

сохранить космополитичную и постконвенциональную этику, за которую мы все с таким

трудом боролись?

Ответ Романтиков был слишком противоречивым. Они сосредоточили свое внимание

на определении «природы» двумя совершенно разными и крайне противоречивыми

способами, а затем просто перепрыгивали от одного к другому определению когда им это