Кубанская конфедерация. Пенталогия (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 125

– Как в Краснодар прибудем, так дня через три на Невинномысск и уйду. Там с людьми потолкую, про обстановку на востоке разузнаю и через Ставрополь в сторону Калмыкии двинусь. Что потом будет, загадывать бесполезно. Если я сбрендил, значит, от меня вам ни пользы, ни вреда не будет. А если я прав, и этот зов не просто больное воображение или какаято мания, то обязательно постараюсь вернуться, рассказать про дальние земли и про то, что же со мной произошло.

На этом серьёзный разговор между нами окончился. Обед был готов, и мы с аппетитом набросились на приготовленный Сеней шулюм. Затем, некоторое время повалявшись на травке и потрепавшись за жизнь, вернулись к месту остановки каравана, а на следующий день, как и планировалось, снова тронулись в путь.

Глава 23

Кубанская Конфедерация. Краснодар.

1.06.2063

– Сограждане! Этот год принёс нам новые тяжёлые испытания и сулит новую войну. Враг, который находится далеко на севере, сектанты, возомнившие себя носителями истинной веры, пытаются вновь нанести по нас свои подлые удары. Однако наши войска и госбезопасность всегда на страже, и злые происки врагов не окончатся удачей. Недавнее нападение диверсантов на столичную ТЭЦ, единственную полностью рабочую теплоэлектростанцию в Конфедерации, положило конец нашему терпению. Враги погибли и не достигли своих целей, а наши воины вновь показали своё воинское мастерство и выучку. Однако это пощёчина всему нашему государству, и поэтому мы объявляем этим религиозным фанатикам войну!

Из раструба радиоточки, прерываемый бурными и продолжительными аплодисментами, доносился сильный и уверенный голос Симаковастаршего. Эту речь мы слушали все вместе, весь руководящий состав ОДР при ГБ, то есть Ерёменко, его брат Денис, который наконецто вышел из тени, и мы с Астаховым. Прямой радиотрансляции речи нашего лидера с заседания Государственной Думы и о том, что он сегодня скажет, мы знали ещё вчера, а потому каждый из нас объявил по своему отряду повышенную боевую готовность и усилил охрану своего жилища. И вот все наши бойцы наготове, в городе – усиленные патрули гвардии, и дело здесь не в том, что позавчера диверсанты Внуков Зари попытались нанести новый удар.

С объявления войны речь Симакова только начинается, а самое важное и интересное будет после этого. Именно в этот день Симаков решил донести до всех граждан Конфедерации, что он уже не президент, а самый настоящий пожизненный диктатор. Конечно, все, кому это было интересно, и так всё знали и понимали, но официально делали круглые глаза и утверждали, что мы – демократы и республиканцы. И наконец свершилось. Весь либерализм, плюрализм и прочие «измы» побоку, и начинается новая эра, которая, возможно, приведёт нас к созданию империи.

Надо сказать, момент Симаковым был выбран удачно. Впрочем, как и всегда. Новость об очередном нападении вражеских диверсантов напугала все слои населения нашей страны. Когото самим фактом, а когото тем, что ТЭЦ у нас одна, и, потеряв её, мы откатывались в своём развитии на ступень назад. В такой ситуации и при таком беспокойстве среди граждан Конфедерации можно протолкнуть любой закон, а уж объявить себя пожизненным диктатором – так и вообще плёвое дело. Кроме того, личность лидера устраивала практически всех, харизматичный, волевой, авторитетный и не беспредельщик.

Конечно, всегда найдутся люди, которые будут недовольны таким положением дел, и ктото скажет, что признание диктатуры и авторитаризма – это потеря свободы и возврат к дремучему средневековью, а по мне, так наоборот – это движение вперёд, а наша свобода состоит в том, что правительство может оказать своему народу такое количество услуг, которому позавидуют все остальные. Мир лежит в развалинах, и стесняться некого. Воры должны сидеть в тюрьме, а извращенцы на деревянных колах, враг уничтожается, граждане государства не голодают и могут рассчитывать на защиту закона, а уж кто там у власти и как он себя называет – это дело десятое. Тем более что и до того демократией у нас не пахло, собирались территориальные лидеры и между собой избирали самого сильного. Всё как у хищников в природе, а теперь это узаконилось, да и только.

Пока я размышлял, Симаков свою речь окончил, и понеслось… Один за другим стали выступать представители различных партий и переливать из пустого в порожнее стандартный набор слов. Все одобряют, все поддерживают, все согласны, и Симаков – наш рулевой. Ещё немного, и дошло бы до «Славься! Славься! Ты наш царь, превеликий государь!». Умеет диктатор людей пригибать, этого не отнять, спектакль идёт как по нотам, и сбоев быть не должно, актёры все опытные и роли свои знают отлично.

Не менее часа мы слушали радиотрансляцию и всю ту чепуху, что несли самые богатые купцы и промышленники Конфедерации, и в конце концов полковнику это надоело. Выключив радио, он отошёл от окна своего кабинета, где простоял всё это время, сел во главе стола, оглядел нас и смешливым тоном с улыбкой произнёс:

– Поздравляю вас с наступлением новой эпохи, господа офицеры!

– Ура! Ура! Ура! – дружно и тоже улыбаясь негромко ответили мы своему начальнику.

Ерёменко откинулся на спинку кресла и спросил:

– Ну что, перейдём к решению наших вопросов? – Мы покивали, приняли серьёзный деловой вид, и он продолжил: – Итак, на внутреннем фронте наша помощь диктатору пока не требуется, дебальцевские дела под свой контроль опять забрала администрация Симакова, а посему сконцентрируемся на нашей основной работе, то есть на дальней разведке. Денис, – обратился он к своему брату, среднего роста крепкому мужчине с гладко выбритой головой, – что по твоей части, по шпионской?

– В государстве тишина, всё верно, – усмехнулся Денис. – С мелкими смутьянами мой отряд сам справляется, а крупных, – он посмотрел на нас с Астаховым, – всех изничтожили. Что касаемо заграницы, то всё, что знаю, передал в последней аналитической записке, но в ней нет ничего нового, только положение дел в Халифате, Трабзоне, Горском Содружестве и Донском Царстве. Так что, по сути, она дублирует доклад ГБ, и особых расхождений между нашими бумагами нет.

– Проблемы, просьбы?

– Проблем нет, просьбы, жалобы и заявления отсутствуют. Единственное, у меня людей мало, но это только моя забота.

– Понятно. – Полковник посмотрел на Астахова. – Что у тебя, Андрей?

– Идей не имею, пожеланий нет, через месяц полностью восстановлю свой отряд и буду готов к работе, – коротко и чётко ответил капитан.

– Ладно. – Ерёменко повернулся ко мне и ухмыльнулся: – Теперь Мечник, у которого идей всегда больше, чем он потянуть может. Излагай, Саня, что планируешь?

Усмехнувшись на слова полковника, я сказал:

– Что есть, того не отнять, идей у меня много. Первая – это поход через Чёрное море к Румынии, выход к устью Дуная, высадка небольшого десанта и проведение полноценных разведывательных рейдов к Измаилу и Тулче. Предложение исходит от керченского купца Керимова, и, с его разрешения, эта тема раскрывается только для нашего отдела. С его стороны – баржи, от нас – бойцы. Полное обоснование всей операции и решения по разведке я представил ещё три дня назад.

– Читал, – ответил Ерёменко, – и передал нашему куратору. Идея ему понравилась, но масштаб больно мелок.

– Так ведь это только первый этап, разведывательный, а за ним следом второй, боевой. Если всё гладко пойдёт, то всем хорошо будет – и нам, и Керимову, и государству.

– То есть ты предлагаешь после разведрейда совершить на Тулчу настоящий налёт?

– Так точно, именно налёт. Пришли, побили местных, взяли корабли, заправили их, что не на ходу – берём на буксир и, пока осенние шторма не накрыли, отходим к родным берегам. При этом вся работа осуществляется только силами нашего отдела, без привлечения флота, гвардии, армии и госбезопасности. Сами себе задачу поставили, сами её отработали, и всё, что добыли, оставили себе. Мы – дальняя разведка, а значит, нам нужна своя эскадра и свой отряд морской пехоты. Всё же море рядом, а что за ним творится, знаем с пятого на десятое.