Сколько стоит небо(СИ) - Голобокова Мария - Страница 22

   - Так, быстро говори, с чего у тебя такая кислая мина? - Анхель грозно посмотрела на меня, отводя в сторону.

   - Всё в полном порядке, - вымученно улыбнулся я.

   - Ты не привык к подобному? - догадалась волшебница. - Что ж, огорчу тебя, придётся привыкать. Я не думаю, что Йенем или Ксавьер упустят возможность показать всем первого эльфа Всадника. Ты, кстати, лучше не стой в сторонке, как белая ворона, а пригласи какую-нибудь девочку на танец.

   - Он танцевать, небось, не умеет, - оскалился подошедший к нам Леон.

   Наверное, принц ожидал, что я сейчас вспыхну и со словами "Это я-то не умею танцевать?!" приглашу кого-нибудь ему на потеху. Увы, я на подобные подначки уже привык не реагировать. Так что просто пожал плечами и ответил:

   - Возможности научиться не было.

   - Так теперь появилась, - хмыкнул принц. - А давай уговор? Ты ведь видишь, как танцуют другие? Это вальс, ничего сложного в нём нет. Сможешь повторить - обещаю, что не буду насильно вытаскивать тебя на подобные вечера. Не сможешь, тогда придётся ходить на каждый бал и учиться.

   И снова он пытается взять меня на слабо. Но слишком уж заманчивый приз победителя, чтобы отказаться от такого уговора. А то ведь, даже если и откажусь, он мне покоя точно не даст и будет не только со мной фехтовать, но и учителем танцев заделается.

   И кого мне приглашать? Ясно, что с более старшими мне ничего не светит, хоть и поглядывают они на меня из-за вееров томными взглядами. Отдавлю им ноги - стану предметом сплетен, которые мне сейчас позарез как нужны, ага. Тогда, получается, нужно приглашать кого-нибудь со своего курса. Дельвиг разговаривает с Ниной, и, похоже, у них там очень важный спор о чём-то, так что не буду мешаться. Йрен находится под опекой брата, который вряд ли пустит к ней какого-то эльфа. Остаётся только Урсула, скромненько стоящая в стороне. Тоже, что ли, многолюдные места ей не нравятся?

   Урсула посмотрела на мою руку с сомнением, но от приглашения потанцевать не отказалась. Только мило так покрылась румянцем, сделала страшные глаза и сказала, что может и ноги отдавить, ибо танцует ещё плохо. На что я, попытавшись её успокоить, отшутился, что танцую вообще впервые. Не считать же два притопа, три прихлопа в детстве во дворе поместья под дудочку нашего конюха за танец?

   Но, вот беда, когда мы вышли к остальным парам, вальс уже закончился, и началось нечто другое, совершенно на него не похожее. Пришлось по ходу дела понимать, что да как. И не сказать, что получалось всё легко и прекрасно, но весело отчего-то всё же было. Ну и что с того, что мы чуть не сбили другую пару? Что с того, что мне несколько раз отдавали левую ногу? Что с того, что на нас смеющихся косился весь зал? Зато потом танцевать начали все, а не несколько парочек, как вначале. И началось всё с Дельвига, который потащил танцевать Нину. Потом присоединился Леон с какой-то неизвестной мне девушкой. И так потихоньку, полегоньку, но танцевать стали все. И уже не что-то чопорно-размеренное, а весёлое и быстрое, кто как мог и что умел.

   Следующий день не задался с самого раннего утра. Подъём, организованный нашим куратором и старостой, состоялся в семь часов утра. Поначалу я не обратил никакого внимания на тихие шаги за дверью, но когда вдруг раздался крик: "Пожар!", а за ним непонятный то ли вой, то ли свист, я готов был убить всех. Мне даже плевать было, что я могу заживо сгореть. Хотелось спать, но проклятый шум за дверью и яростные попытки Дельвига вытащить меня из-под одеяла не давали мне этого сделать. Как оказалось позже, такой подъём был в порядке вещей для первого учебного дня. Ожидалось, что все ученики тут же выпрыгнут из кроватей и соберутся внизу, где каждое утро ровно в семь часов утра проводилась перекличка. Зачем, я понял лишь после, когда узнал, что некоторые из учеников любят ночевать в городе, а это строго-настрого запрещено. Вот и сделали такую меру. Мол, либо возвращаешься до девяти - после уже закрывались ворота, а открывались они после завтрака, - либо получаешь по шее, потому как тебя не было на перекличке.

   Мы с Дельвигом выползли во двор последними. И пока шли по лестнице, мой рыжий товарищ всё удивлялся, почему это ни дыма, ни огня не видно. Всё было бы смешно, если бы не хотелось спать.

   Перекличка заключалась в том, что, услышав своё имя, нужно было поднять руку и громко крикнуть либо "я", либо "здесь". И я чуть было не проспал своё имя. И ведь проспал бы, да только мои одноклассники радостно так загоготали, когда называющий в пятый раз попробовал произнести моё имя правильно, но каждый раз ошибался то в одном слоге, то в другом. Ведь запомнили же, что я на дуэль вызову, ибо считаю подобное оскорблением. Интересно вот, если я говорил всё это в шутку, придётся ли мне выполнять своё обещание или нет?

   Как я понял, каждый день начинался с побудки и переклички. Даже в субботу и воскресенье, которые считались выходными, и мы могли в эти дни делать всё, что захотим, нужно было вставать ни свет, ни заря и выстраиваться на плацу, чтобы, услышав своё имя, крикнуть "Я!" и со спокойной душой и чистой совестью отправиться обратно, досматривать дальше свой сон. Хорошо хоть не каждое утро, а только в первый учебный день будили подобным образом. Хотя, оно, в принципе, верно. Ученики, если крики о пожаре будут каждое утро, просто научатся не обращать на них внимания. В самом деле, если очень хочется спать, научишься делать это и стоя, и под звонкий крик Шона вместе с воем любимого куратора.

   По расписанию далее следовал завтрак. Шоннер открыл мне тайну, что магический официант - так в школе окрестили заклинание, которое автоматически разносит еду по столам - работает только в каникулы. Во время учебного года в столовой работает несколько учеников из дежурного класса. От дежурства были освобождены два последних курса. Поскольку был только первый день, то магический официант ещё работал. А вот завтра к его обязанностям приступал третий курс, точнее - несколько учеников-третьекурсников. Через неделю - ученики со второго курса. Ну а после них - мы.

   Потом начинались уроки. До обеда их насчитывалось всего три, после него - ещё два. Когда учёба заканчивалась, наступало время для выполнения домашнего задания. По желанию можно было отправиться в город на прогулку. В принципе, в город можно было выходить в любое время, но сомневаюсь я, что учителя обрадуются, если ты будешь прогуливать их урок, сидя в какой-нибудь таверне или прогуливаясь по рынку. Можно и из школы вылететь за такое.

   До девяти часов можно было гулять по всей школе, после - тихо сидеть в комнатах - не обязательно своих, - не мешая остальным. Через час наступало время отбоя, когда весь свет в школе гасился, а ученики отправлялись спать. Можно было ложиться и позже, но как уж ты будешь в темноте, к примеру, делать домашнее задание - уже целиком и полностью твоя проблема.

   У нас по расписанию, которое висело напротив входа в столовую, первым уроком была физическая культура. Это был единственный урок, на который разрешалось приходить не в школьной в форме, а в том, в чём заниматься удобнее. Поскольку было ещё не так уж и холодно, я ограничился недавно купленной курткой-артефактом поверх той одежды, в которой привык ходить у Тисса. Волосы пришлось собрать наспех разысканной лентой. В этом мне помог Дельвиг, мигом добежавший до этажа девчонок. У кого он взял светло-голубую тонкую ленту я так и не понял, да и спрашивать было без толку - Сораль вернулся с глазами-плошками, постоянно повторяя: "Там та-а-ако-о-ое твори-и-ится!" В сущности, можно было понять, что творилось на этаже девочек - сутолока, бедлам и срочные сборы на урок физкультуры. Им же, в отличие от нас, мальчишек, нужно ещё и за тем, как цвет к лицу подходит следить.

   - Да чтоб я, да чтоб ещё хоть раз!..

   Чтобы собрать хвост на затылке без петухов - вот такой вот я эстет! - пришлось отправляться в ванную, где было какое-никакое, но всё же зеркало. Чёлка сильно мешалась и то и дело лезла в глаза, но отправлять Дельвига к нашим одноклассницам ещё и за заколками я не решился. А самому, извините уж, не хватило смелости туда отправиться.