Мастера детектива. Выпуск 5 - Кристи Агата - Страница 54

— Дайте посмотреть! — Миссис Карстерс протянула руку через стол и раньше, чем он успел запротестовать, взяла его листок с подсчетами. — Я убеждена, что вы ошиблись! Семь и четыре — одиннадцать, и еще десять — двадцать один. Я же говорила вам! Должно быть фунт четыре шиллинга и девять пенсов… Право, сэр Джулиус, для министра финансов…

— Полно, полно! — ответил сэр Джулиус, нимало не смущаясь. — Слава тебе, Господи, чтоб управлять финансами государства, вовсе не нужно быть знатоком арифметики. Больше того, один из моих предшественников не знал даже десятичных дробей и, когда он увидел их впервые…

— Да, да, сэр Джулиус, — прервала язвительно миссис Карстерс. — Я уверена, что все здесь присутствующие слышали эту историю по крайней мере один раз. И я могу сказать, что с тех пор она служила главным извинением всех незадачливых министров финансов.

— Не–за–дач–ли–вых! — Сэр Джулиус отчеканивал один слог за другим с видом веселого изумления. — Честное слово, это эпитет, который я в последнюю очередь ожидал услышать по отношению к себе, да еще из такого источника, миссис Карстерс! Думаю, я не ошибусь, предположив, что он относился ко мне?

Миссис Карстерс не ответила прямо на этот вызов. Она ограничилась пожатием плеч и улыбкой не совсем в рождественском духе.

— Потому что, если вы имели в виду меня, — продолжал сэр Джулиус тоном упрека, — то я считаю уместным подчеркнуть, что не таковыми Я представлял себе взгляды моего лояльного сотрудника… — он произносил слова не так четко, как следовало. Сделав паузу, он откашлялся и вызывающе повторил: —…сотрудника и коллеги, вашего супруга.

Он начал грузно подыматься, как бы показывая этим, что спор закончен, но тщетно. Будь он вполне трезв, он понял бы, что если что и может вызвать возражение, так это упоминание имени Аллана Карстерса.

— Да! Мой муж действительно лоялен! — Преданная жена говорила с задыхающейся быстротой. Кончик ее красного и блестящего носа подрагивал от волнения. — Даже слишком лоялен, сэр Джулиус, как думают некоторые его лучшие друзья в ущерб собственным интересам! У меня одна надежда, что из–за его бескорыстия не пострадают интересы его страны. Повторяю, я надеюсь на это, но бывают моменты, когда моя надежда начинает рушиться. В моем положении я вынуждена молчать, но раз вы нашли возможным упомянуть в нашем споре его имя, позвольте мне сказать откровенно здесь же и теперь же: я уверена, что не одна я сожалею о том, что в такой критический момент нашей истории государственные финансы находятся не в его руках, а…

— В руках вашего покорного слуги, миссис Карстерс? — Сэр Джулиус решил, что настало время пролить елей своего добродушия на так опрометчиво взбаламученные им воды. — Ну, вряд ли в разговоре на эту тему вы можете ждать от меня полной беспристрастности. Если позволите мне высказать мое мнение — этот вопрос лучше не обсуждать… даже среди друзей. — Он обвел взглядом комнату и задержал его на момент на д–ре Ботвинке, перед которым неожиданно приоткрылся уголок современной английской политики. — Но поскольку мы среди друзей, — продолжал он, осознав, что среди его аудитории имеется некто, на кого, пожалуй, стоит произвести впечатление, — то позвольте мне со всей искренностью сказать следующее: если б с нашим уважаемым премьер–министром что–либо случилось — Боже упаси! — и если бы из–за этого на меня пала задача формирования кабинета — что может случиться, — то полагаю, что мне не пришлось бы искать кандидата на пост министра финансов — им был бы не кто иной, как мой старый друг и товарищ по оружию Аллан Карстерс!

— Слушайте, слушайте Джулиуса! Слушайте! — В голосе Роберта слышалась пьяная насмешка, которая резанула чуткий слух министра.

— Вы сказали: фунт четыре шиллинга и девять пенсов, миссис Карстерс? — быстро проговорила Камилла. — У меня здесь как раз столько. — Слегка дрожащими пальцами она достала из сумочки деньги и протянула их через стол.

— Спасибо, Камилла, милочка. Это очень благородно с вашей стороны.

Роберт встал и, пошатываясь, подошел к своей кузине.

— Один фунт четыре шиллинга и девять пенсов, — повторил он с грозной улыбкой на полных губах. — Кажется, Джулиус, у меня нет с собой наличных. Наличность — такой товар, которого этой ветви нашей семьи обычно не хватает. Жаль, конечно. Премировать бы вас за вашу прекрасную речь. Примете чек?

— Конечно, дорогой.

— Великолепно! Тогда я дам вам чек завтра утром. Да, кстати, вы, вероятно, не станете возражать, если он будет от Лиги свободы и справедливости?

Сэр Джулиус отшатнулся, как будто его ударили. Его лицо побледнело от гнева. С трудом овладев собой, он сказал сдавленным голосом:

— Если это было сказано в шутку, Роберт, я могу только заметить, что это шутка самого дурного тона.

— Какие там шутки! Я говорю совершенно всерьез. Никак не ожидал, что вы так разборчивы насчет того, откуда поступают деньги, раз их получаете вы. Это непохоже на вас, Джулиус.

— Как вы смеете предполагать, что я принял бы деньги от такой банды! Позвольте сказать, молодой человек, что ваша связь с вашей так называемой лигой ставит вас под угрозу — под очень серьезную угрозу!

С насмешливой важностью Роберт поклонился.

— Благодарю за предупреждение, дорогой кузен! — сказал он. — Я сам могу позаботиться о себе. Во всяком случае, я не нуждаюсь для своей охраны в полицейской ищейке. Да, кстати, где он? Что–то его не видно. Уж не торчит ли он за дверью с записной книжкой и карандашом в руках? Пусть тогда войдет! Его–то как раз и не хватает, чтоб наша счастливая компания была в полном сборе! Авось он одолжит мне фунт четыре шиллинга и девять пенсов!

Он направился к двери, но Камилла быстро поднялась и преградила ему дорогу.

— Не глупи, Роберт, — сказала она. — Я заплачу сэру Джулиусу за тебя, если хочешь.

Роберт остановился и посмотрел на нее сверху вниз с сумасшедшей ухмылкой.

— Один фунт четыре шиллинга и девять пенсов, — повторил он. — Ты так ценишь меня, Камилла? Да еще после сегодняшнего приключения? Какой у тебя, должно быть, прекрасный, всепрощающий характер! И какая жалость, что все это впустую, правда? Но не стой у меня на дороге. За дверью находится этот образцовый малый из Скотланд–Ярда, который ждет не дождется, чтобы его впустили.

С противоположных сторон комнаты к нему подошли д–р Ботвинк и сэр Джулиус.

— Леди Камилла, может быть, я… — начал д–р Ботвинк.

— Роберт, вы пьяны! Вы должны немедленно лечь в постель! — одновременно сказал сэр Джулиус.

Оттолкнув их, Роберт сделал два шага к двери. Но едва он подошел к двери, как она отворилась и появился Бриггс. Он нес поднос, на котором стояли бутылка шампанского и шесть бокалов. Двигаясь с величественной неторопливостью, он пересек комнату, где неожиданно наступило полное молчание, и поставил поднос на стоявший у стены столик.

— За каким чертом все это, Бриггс? — спросил Роберт.

— Осталось всего несколько минут до полуночи, мистер Роберт, — ответил Бриггс спокойно. — Я принес шампанское, чтобы по обычаю выпить на празднике.

Роберт сперва рассмеялся хриплым смешком, потом все громче и громче, пока не стало казаться, что у него нет сил остановиться. Невеселый хохот наполнил комнату.

— По обычаю! — воскликнул он. — Замечательно! Вы правы, Бриггс! Давайте поддерживать традиции, пока можно! Последнее Рождество в старом доме — благодаря кузену Джулиусу и его разбойничьей шайке! Налейте бокалы, Бриггс, и возьмите один себе.

— Слушаюсь, сэр. — Ровный тон дворецкого, казалось, принадлежал к совершенно иной жизни, чем несдержанные выкрики Роберта. Бриггс открыл бутылку и стал наливать бокалы.

— А где же ангел–хранитель, Бриггс? Он должен был бы присутствовать при этом.

— Сержант уголовной полиции, сэр, — сурово сказал дворецкий, продолжая свое дело, — отдыхает в людской. Я думаю, что там он чувствует себя свободней. Ваш бокал, миледи.

Он по очереди обошел с подносом Камиллу, миссис Карстерс, сэра Джулиуса и д–ра Ботвинка. Потом повернулся к Роберту.