Мастера детектива. Выпуск 1 - Кристи Агата - Страница 36

– Ваш старинный приятель, как мне кто–то говорил? – Каролина сделала еще одно героическое усилие.

– Да? – рассеянно пробормотал Пуаро. – Ну, нам пора.

Наша прогулка, как я и ожидал, привела нас к «Папоротникам». Я уже привык к методам Пуаро – поступки, по виду ничем не связанные между собой, на деле вытекали один из другого.

– У меня есть для вас небольшое поручение, мой друг. Сегодня вечером я собираюсь устроить маленькое совещание у себя. Вы придете?

– Разумеется, – сказал я.

– Отлично. Кроме того, мне нужны обитатели этого дома, то есть миссис Экройд, мадемуазель Флора, майор Блент, мистер Реймонд. Пригласите их от моего имени к девяти часам.

– С удовольствием. Но почему вы не хотите сами?

– Чтобы избежать вопросов «почему?», «зачем?». Они захотят узнать, что у меня на уме. А я, как вы знаете, не люблю заранее давать объяснения. (Я улыбнулся.) Мой друг Гастингс называл меня устрицей. Он был не прав. Я сообщаю все факты, но каждый может объяснить их по–своему.

– Когда я должен это сделать?

– Окажите любезность, пригласите их сейчас.

Мы уже подошли к дому.

– А вы не зайдете?

– Я – нет. Я немного прогуляюсь по парку, а через четверть часа встретимся у ворот.

Кивнув, я отправился выполнять его просьбу. Дома оказалась только миссис Экройд, встретившая меня весьма любезно.

– Я очень благодарна вам, доктор, за то, что вы так тактично разъяснили мсье Пуаро это недоразумение. Но жизнь – поистине сплошное испытание. Вы, конечно, слышали о Флоре?

– Что именно? – спросил я осторожно.

– Новая помолвка. Флора и Гектор Блент. Конечно, не такая хорошая партия, как Ральф. Но ведь счастье – самое главное в жизни, и Гектор по–своему человек весьма достойный. А Флоре нужен муж, на которого можно положиться, не вертопрах. Вы читали об аресте Ральфа?

– Да. Читал.

– Ужасно! – Миссис Экройд вздрогнула и закрыла глаза. – Джеффри Реймонд принял это так близко к сердцу, звонил в Ливерпуль. Но в полицейском участке ему ничего не объяснили. Заявили даже, что Ральфа вообще не арестовывали. Мистер Реймонд теперь утверждает, что все это ошибка… Как это говорится?… Газетная утка. Я запретила упоминать об этом в присутствии слуг. Но какой позор! Что, если Флора вышла бы за него замуж? – Миссис Экройд вновь закрыла глаза от переполнявших ее чувств.

Я ждал, когда получу возможность выполнить поручение Пуаро, но миссис Экройд заговорила снова:

– Вы ведь были здесь вчера с этим невыносимым инспектором Рэгланом? Он просто зверь! Так напугал Флору, что она сказала, будто взяла деньги из спальни бедного Роджера. А ведь все так просто! Милой девочке понадобились деньги, она не хотела беспокоить дядю – он сам не велел, – и, зная, где они лежат, она взяла их в долг.

– Это говорит Флора? – спросил я.

– Мой дорогой доктор! Современные девушки так впечатлительны! И вам ли не знать про гипноз! Инспектор кричал: «Кража, кража!» – и у бедной девочки возникла ассоциация – или, может быть, это комплекс? – я всегда путаю эти слова, – и она поверила, будто и правда украла их. Но я сразу поняла все. Впрочем, отчасти это недоразумение меня даже радует, оно все ускорило, я хочу сказать: они объяснились – Флора и Гектор. Вы знаете, одно время я начинала бояться, что между Флорой и Реймондом что–то завязывается. Вообразите, какой ужас! Какой–то секретарь, без гроша в кармане, без связей! – Голос миссис Экройд сорвался на визг.

– Для вас это было бы тяжелым ударом, – сказал я. – У меня к вам поручение от мсье Пуаро.

– Ко мне? – тревожно спросила миссис Экройд.

Я поспешил ее успокоить, объяснив, чего хочет Пуаро.

– Конечно, – с некоторым сомнением произнесла миссис Экройд, – раз мсье Пуаро приглашает, мы, по–видимому, должны прийти. Но зачем? Хотелось бы знать наперед.

Я, полный искренности, заверил ее, что не знаю сам.

– Хорошо, – хмуро сказала она наконец, – я скажу остальным, и мы придем к девяти.

Я распрощался и направился на условленную встречу.

– Боюсь, что прошло больше четверти часа, – сказал я, подходя к Пуаро, – но, когда эта дама начнет трещать, попробуйте–ка вставить хоть слово.

– Не беда, – сказал Пуаро, – я неплохо провел время, парк великолепен.

Мы зашагали к дому. К нашему удивлению, дверь нам открыла сама Каролина, видимо высматривавшая нас. Она приложила палец к губам. Щеки ее пылали от волнения.

– Здесь, – шепнула она, – Урсула Борн, старшая горничная из «Папоротников». Она в ужасном состоянии, ей нужен мсье Пуаро. Я сделала что могла – провела ее в столовую, дала ей чашку чаю. Просто сердце сжимается, на нее глядя.

– Она в столовой? – переспросил Пуаро.

– Проходите, – сказал я и распахнул дверь.

Урсула Борн сидела у стола, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки. Она подняла голову. Глаза ее опухли от слез.

– Урсула Борн… – пробормотал я.

– Нет, – сказал Пуаро, подходя к ней. – Это не Урсула Борн, дитя мое, не правда ли? А Урсула Пейтен? Миссис Ральф Пейтен?

Глава 22

Рассказ Урсулы

Несколько секунд девушка молча смотрела на Пуаро. Потом, окончательно потеряв самообладание, кивнула и зарыдала. Каролина кинулась к ней, обняла, похлопала по плечу.

– Полно, полно, дорогая, – принялась она утешать ее. – Все будет хорошо. Вот увидите. Все образуется.

Несмотря на любопытство и любовь к сплетням, Каролина очень добра. На минуту даже заявление Пуаро было забыто перед горем девушки. Но вот Урсула выпрямилась, вытерла глаза.

– Как глупо, – пробормотала она. – И непростительно.

– Нет, дитя мое, мы понимаем, что пришлось вам перенести за последние дни, – мягко сказал Пуаро.

– Для вас это было тяжким испытанием, – вставил я.

– И вдруг я узнаю, что вам все известно, – продолжала Урсула. – Откуда вы узнали? Вам сказал Ральф?

Пуаро покачал головой.

– Вы, конечно, понимаете, почему я пришла. Вот из–за этого…

Она вынула измятую газетную вырезку, и я узнал заметку Пуаро.

– Ральф арестован. Значит, все бесполезно. Мне незачем больше скрывать.

– Не всегда можно верить газетам, мадемуазель, – пробормотал Пуаро; у него был пристыженный вид. – Но все–таки вам лучше быть откровенной; нам нужна правда.

Девушка посмотрела на него с сомнением.

– Вы не доверяете мне, – сказал Пуаро. – И тем не менее вы ко мне пришли. Почему?

– Потому что я не верю… Ральф не мог этого сделать, – прошептала она. – И еще потому, что вы очень умны и узнаете правду, и еще…

– Да?

– Мне кажется, вы добры.

Пуаро энергично закивал:

– И правильно, да–да. Послушайте, я искренне верю, что ваш муж невиновен, но дело принимает скверный оборот. И чтобы спасти его, я должен знать все до последней мелочи, даже если это может показаться новой уликой против него.

– Как верно вы понимаете! – прошептала Урсула.

– А теперь расскажете мне все без утайки, не так ли? Все с самого начала.

– Надеюсь, вы меня не выпроводите за дверь, – сказала Каролина, удобно устраиваясь в кресле. – Во–первых, я хочу знать, почему эта девочка разыгрывала из себя горничную?

– Разыгрывала? – переспросил я.

– Конечно. Почему, дитя мое? На пари?

– Чтобы жить, – отрезала Урсула. И начала рассказ, который я изложу здесь своими словами.

Она была седьмым ребенком в семье обедневшего ирландского джентльмена. После смерти отца дочерям пришлось задуматься о куске хлеба. Урсуле не нравилась профессия, единственно доступная для девушки без специального образования, – профессия гувернантки при маленьком ребенке, а практически няньки, и она решила стать горничной. Старшая ее сестра, которая вышла замуж за капитана Фоллиота, дала ей рекомендацию. (К ней–то я и обращался за справками, и причина ее смущения стала мне теперь ясна.) Но Урсуле было бы неприятно, если бы ее прозвали «барышней–горничной», тем более что поступила она на службу по рекомендации сестры, – ей хотелось доказать, что она на своем месте. В «Папоротниках», несмотря на некоторую отчужденность, дававшую порой пищу для перемывания косточек, она зарекомендовала себя хорошо – была расторопна, добросовестна, умела.