Сэр Евгений. Дилогия - Тюрин Виктор Иванович - Страница 97

Наверно это был один из редких моментов, когда за жизнь начинает бороться не только разум и мышцы, а весь человек, до последнего нерва. Опыт, рефлексы, обостренные до предела нервы ‑ все они пришли на помощь своему хозяину в его желании выжить. Я шагнул, изменив при этом направление клинка, направив в белевшую на фоне черных доспехов щель на шее рыцаря, потом почувствовал, как лезвие меча вошло в упругую плоть,…

Словно в каком‑то удивительном сне передо мной развертывалась ночная схватка во дворе крепости. Правда, я видел не сам бой, а какое‑то мельтешение в темноте. Оттуда неслись крики боли, перемешанные с проклятьями, грохотом и лязгом металла, пока в какой‑то момент они не изменились, не перешли в стоны и призывы к милосердию.

"Проиграли? Но почему только голоса? Где лица? Почему не вижу лиц? ‑ эта мысль, словно чья ‑ та рука, раздвинула тяжелые шторы сна ‑ кошмара и открыла для меня реальность. Еще даже не осознав того, что проснулся, находясь на грани сна и яви, я вдруг услышал крик смертельно раненого человека. Теперь я хорошо разбирался в интонациях подобного рода. Именно он окончательно дал мне понять, что я очнулся. Пробежал глазами по помещению, где я лежал.

"Ба! Да это спальня… ‑ тут я, видно, невольно пошевелился, потому что в следующую секунду на меня обрушилась боль, рвя каждый клочок моего тела. Я закрыл глаза, и очевидно, потерял сознание, потому что когда открыл их снова, у кровати стоял молодой лучник из отряда Уилкинса.

‑ Сэр, вы стонали. Вам плохо?

‑ Пить.

Он тут же исчез, но уже через несколько секунд вернулся с кружкой. Я хотел протянуть руку, но даже это простое движение пронзило правую часть моего тела огненной иглой. Стон помимо моей воли сорвался с моих губ. Лучник растерянно начал озирался.

‑ Сэр, я сбегаю….

‑ Пить!

Он поднес кружку к моим губам. Я сделал несколько глотков. Вода каким‑то образом убрала часть боли и прояснила сознание.

‑ Мы победили?

‑ Да, сэр! Не успели вы сразить хозяина замка, как мы ворвались в замок. Разбойники, как крысы, сразу бросились прятаться в темных местах. Это была веселая охота, сэр! Я сразу погнался за рыжеволосым ублюдком….

‑ Что со мной?

‑ Ваш лекарь сказал, что у вас разбита голова, а так же вы дважды ранены в плечо и в спину, сэр.

‑ В спину?

‑ Это не мои слова, сэр. Так сказал ваш лекарь с узкими глазами и желтой кожей.

Попытка вспомнить, когда меня умудрились ранить в спину, ничего не дала ‑ воспоминания обрывались на схватке с графом.

"Победа за нами! Это уже хорошо!".

‑ Что с графом?

‑ Ваш удар был смертелен, сэр. А сейчас разрешите мне сбегать и привести вам лекаря.

‑ Иди.

После его ухода я закрыл глаза и, похоже, снова впал в забытье, потому что когда открыл, возле моей кровати стояло уже несколько человек. Лю, с кружкой в руках, Джеффри и Сэмуэль Уилкинс. Моего телохранителя поддерживал на ногах молодой лучник. Не успел я открыть рот, как китаец приложил к моим губам кружку.

‑ Пейте, господин. Это обезболивающий отвар. Он прояснит вам разум и снимет боль.

Он держал кружку у моего рта до тех пор, пока я не выпил до последней капли горькое до отвращения лекарство.

‑ И так тошно, тут еще твое пойло. Хоть бы с сахаром…. Ладно. Джеффри, ты как?

‑ Не очень хорошо, но все же нашел силы встать на ноги. Но сейчас речь не обо мне. Как вы, господин?

‑ Как видишь, ‑ сказал я и вдруг почувствовал, что боль начала отступать.

‑ Лю, ты просто волшебник.

‑ Спасибо, господин, на добром слове. Теперь, если вам легче, то я пойду. Меня ждут раненые.

‑ Конечно, иди.

Окинул взглядом Джеффри. Просто так, только что бы лишний раз убедиться, что мой телохранитель жив и здоров. Перевел взгляд на Уилкинса. Командир лучников, с аккуратно подстриженной бородой и одетый во все новое, выглядел не в пример лучше того грязного и потрепанного типа, которого я видел последний раз перед штурмом замка.

‑ Рассказывай, Сэм.

‑ Что тут говорить, сэр. Когда мы добежали, там уже и драться не с кем было. Да и те, кто остались, при виде нас тут же бросились врассыпную. Только что побегать пришлось, гоняясь за этими висельниками. Но это не страшно. Ноги у меня крепкие. Я ведь двенадцать лет служил в егерях у графа Роберта Бомонта. А там уж мне пришлось….

Тут вдруг со двора сквозь привычный шум раздался пронзительный человеческий крик, который тут же заглушил громкий хохот толпы.

‑ Это что?

Командир лучников неловко ухмыльнулся и замялся с ответом. Вместо него ответил Джеффри:

‑ Это его парни развлекаются.

Я снова посмотрел Сэма:

‑ Так что там, во дворе?

Тот пожал плечами и, наконец, выдавил из себя:

‑ Сэр, это я разрешил парням… гм… поразвлечься. Когда мы ворвались в замок, то в схватке погибло двое наших парней. Джон из Мамслея и Том из Рингвуда. И Тима, и Элварда, которые пошли с вами ‑ тоже убили. Когда полностью рассвело, я приказал прочесать весь замок заново. Ну и нашли еще трех висельников. Отдал приказ их прикончить, но парни попросили…. Давай, говорят, устроим охоту. Ну, я….

‑ Это как?

В наш разговор опять влез Джеффри:

‑ Те теперь бегают по двору, изображая дичь, а его парни охотятся на них.

Услышь нечто подобное в самом начале своего появления в этом времени, я бы возмутился, если не внешне, то хоть в душе, но теперь я даже получил от этих слов легкое удовлетворение. Жестокость в эти времена была в ходу не только на войне, а уж наемники и солдаты жили и воевали по одному правилу: "война все спишет". За год я уже много чего видел и знал, что в это суровое время человеческая жизнь стоит дешево: воинов разбитой армии или команду захваченного судна убивали, не задумываясь о ценности человеческой жизни. Ценность в эти времена представляло только то, что можно измерить деньгами. Пощады мог ожидать только рыцарь: за него можно было получить выкуп, а потому живой он ценился больше, чем мертвый. Так на что могли рассчитывать люди рыцаря ‑ разбойника, будучи головорезами и душегубами?!

‑ Гм. Хорошо. И сколько я так валяюсь?

‑ Скоро полдень, сэр, ‑ сказал Сэм.

"Если предположить, что я схватился с графом где‑то в полночь, то уже прошло не менее одиннадцати часов. Так‑так".