Сэр Евгений. Дилогия - Тюрин Виктор Иванович - Страница 153

Уже на следующую ночь благодаря принятым мною мерам предосторожности я был поднят на ноги Уильямом Кеннетом: его ночной дозор захватил пробирающегося в город человека. После того, как того ввели в мою палатку, я внимательно оглядел его. Одет он был как крестьянин, но во взгляде не было покорности и страха, а в жестах и походке ‑ скованности простого человека, которым все помыкают, и который привык всех бояться, а в первую очередь ‑ человека с оружием. Правда, этот человек тоже боялся, но по‑своему. Подойдя к нему, чуть наклонился, втянул носом запахи. От него несло потом, кожей и металлом. Сделал шаг назад и посмотрел ему в лицо. Смуглая кожа, бегающие глаза, большая неопрятная борода. На вид лет двадцать пять.

"Одет как крестьянин, но не он. Гм. Посмотрим, что сам скажет".

‑ Кто такой?

‑ Паоло… Тервелли. Крестьянин, ваша милость. Решил податься на заработки в город.

‑ А где твоя котомка?

‑ Так это… по дороге разбойники напали. Убегая от них ‑ все бросил.

‑ Крестьянин, это хорошо. Мы трудовых людей не обижаем. Ответишь на пару вопросов ‑ и иди своей дорогой!

‑ Спасибо, добрый господин! Что знаю, все расскажу!

‑ Значит, пытать тебя не придется?!

‑ Зачем пытать? Я бедный крестьянин….

‑ Не хочешь ‑ как хочешь! Взять его! ‑ скомандовал я лучникам, стоявшим за спиной пленника, потом посмотрел на Джеффри. ‑ Посмотри на его ладони!

Тот подошел к "крестьянину", внимательно осмотрел его ладони, одну за другой, затем повернулся ко мне и сказал:

‑ Господин, он солдат. У него руки чистые, а мозоли на руках только те, которые натирает рукоять меча, но не ручки плуга. Что с ним делать?

‑ Сколько тебе нужно времени, чтобы развязать ему язык?

Тот бросил оценивающий взгляд на начавшее бледнеть лицо лазутчика, потом сказал:

‑ Немного, господин.

‑ Забирай. Только не переусердствуй.

Пленник несколько мгновений переводил взгляд с меня на телохранителя и обратно, но только лучники по знаку Джеффри заломили ему руки, как он испуганно закричал:

‑ Будьте вы все прокляты! Все скажу! Двадцать пять золотых не те деньги, чтобы умирать за них в мучениях! Да перестаньте меня тащить!

‑ Подождите! ‑ сказал я лучникам, которые, не понимая итальянского языка, уже вытаскивали упирающегося наемника из палатки. ‑ Ведите его обратно! Ставьте на колени! А теперь давай рассказывай!

‑ Господин, скажу вам чистую правду, как на исповеди. Только обещайте мне….

‑ Еще одно слово, гнусная крыса, и тебя прибьют гвоздями к деревянной доске, а затем на твое брюхо поставят сковороду, на которой разведут костер. Когда твои кишки достаточно прожарятся, и ты уже сорвешь голос, крича и умоляя о милосердии, только тогда я начну тебя спрашивать. Только тогда. И ты, захлебываясь кровью и словами, мне все быстро расскажешь. Знаешь почему? Да потому, что к тому моменту ты будешь мечтать только об одном ‑ о быстрой смерти.

Даже при неровном свете свечей можно было видеть, как помертвело от страха лицо лазутчика после моих слов. С минуту он собирался с духом, а потом заговорил:

‑ Достойный господин, я расскажу тебе все, как священнику на исповеди. Я послан сообщить мессиру Джелико, что отряд Граво стоит в долине Нуре за деревней Агаццо и ждет его приказаний. Наш лагерь в тридцати милях отсюда.

‑ Сколько людей у Граво?

‑ Я не умею считать, господин, но скажу дословно, как сказал мне сам мессир Граво: нас столько, сколько ты просил.

‑ Что еще ты должен передать?

‑ Больше ничего, господин. Это сеньор Джерико должен был мне сказать, где и как наши отряды должны будут соединиться.

‑ Что ты должен был передать Джерико? Предмет или слова?

‑ Слова: "Помнишь о черном коне?".

‑ Что это означает?

‑ Не знаю, господин.

‑ Уведите его. Мне надо подумать.

Лучники увели пленного, и мы с Джеффри остались одни.

‑ Что скажешь?

‑ Это ты мне лучше, Том, скажи, что ты задумал?

‑ Я вот думаю…, ‑ но только я успел это сказать, как у входа в палатку раздались громкие голоса.

‑ Джеффри, посмотри, кому там еще не спиться?

Но не успел телохранитель сделать шаг к выходу, как в палатку вошел Игнацио, который время от времени ходил в дозоры, как знаток итальянского языка.

‑ Господин, извините меня, но дело неотложное. Лазутчика поймали. Будете с ним говорить?

‑ Ха! Урожайная нынче ночь на шпионов выдалась! Тащи его сюда!

Второй шпион так же оказался одет в костюм крестьянина. Я скептически осмотрел его, затем хмыкнул пару раз и спросил: ‑ Куда и откуда идешь?

‑ Милостивый господин, пошли вам Господь здоровья и счастья! Не судите меня строго! Все бедность проклятая! Семья у меня большая. Мой кусочек земли всех не прокормит, вот я и поддался на уговоры мессира Граво. Он пообещал целых два золотых монет за то, что я проведу одного человека до города. Я в этих краях все тропинки и дороги знаю, а когда мы на подходе к городу наткнулись на засаду ‑ голову от страха потерял. Бросился как заяц в кусты и бежал сломя голову…, пока … меня не схватили ваши солдаты. Я ничего плохого не хотел, добрый господин! У меня шесть детей! Помилосердствуйте, господин, не убивайте меня! Богом заклинаю! Дева Мария, заступница, спаси и помилуй….!

‑ Слушай, не голоси! Ты не в церкви, а я не священник! Ответишь на мои вопросы правильно, возможно и увидишь своих детей. А теперь….

‑ Господин, ноги целовать буду! Я…!

‑ Хватит! Надоел! Куда ты был должен отвести лазутчика? В какое место?

‑ К Горелому месту, добрый господин. Да вы не знаете, наверно, где это? Это в тот год произошло, когда мой отец помер, на праздник святой Магдалены! В том месте стояли сараи приезжих купцов, а в ночь они загорелись. Так вот, говорят….

‑ Грязный червь, или ты расскажешь моему господину, где это место, или я тебе кишки наружу выпущу!

‑ Добрый господин, сжальтесь надо мною! Это все от испуга! А это место недалеко от Северных ворот. Я покажу! Во время больших ярмарок там продавались товары прямо с возов, а…. Молчу!

‑ В какое время вы должны были встретиться с горожанами или людьми Джерико? Какой сигнал должны подать, чтобы вас заметили?

‑ Ночью, а когда именно, не знаю. На счет сигнала тоже не знаю. Мне нужно было только довести солдата до места.