Сэр Евгений. Дилогия - Тюрин Виктор Иванович - Страница 124

Тут в поле моего зрения показались те, от кого убегала эта пятерка. Судя по выучке и оружию, это были воины, состоящие на службе какого‑то богатого феодала. Шлемы без забрала, кольчуги ‑ безрукавки, мечи и плащи с цветами своего господина. Шансов у беглецов против них не было никаких абсолютно.

"Остается переждать неприятный момент резни, а там… ‑ и тут меня кто‑то осторожно тронул за плечо. Чуть повернул голову. Это был мессир Апреззо. Бросил на него удивленный взгляд: дескать, чего не сидится? Как тот мне, чуть ли не дыша в ухо, быстро прошептал:

‑ Томас, как ты оцениваешь людей Франческо Гонзага? Если нападем ‑ есть шанс победить?

Его вопрос, честно говоря, застал меня врасплох. Даже хотел переспросить, правильно ли я его понял, как в следующую секунду залязгала сталь. Мы, тут же, одновременно с Апреззо, развернулись к месту схватки. Теперь это уже был не просто взгляд со стороны, а оценка потенциального врага.

"Мы у них за спиной. Плюс. Неожиданность. Плюс. Два выстрела из арбалетов. Плюс. И все равно их много. Минус. Не знаю, как поведет себя в бою русич. Минус. И пойдет ли в бой Апреззо? Минус".

‑ Вступим в схватку сейчас ‑ будет шанс.

‑ Действуй.

Тут же жестом я подозвал Джеффри и Игнацио, после чего обрисовал им план атаки. К тому же, я заранее позаботился о том, чтобы арбалеты были взведены. Теперь осталось их только зарядить.

Две арбалетные стрелы не только уменьшили количество нападающих до десяти человек, но и привели в замешательство остальных солдат. Вскочить в седло, и достать меч было делом одной минуты. Ударив каблуками коня, я заставил его грудью проломить кустарник. Повторив мой маневр, из кустов вырвались Джеффри и Игнацио. Солдаты в спешке начали разворачивать своих лошадей навстречу нам почти одновременно, тем самым, создав скученность и ограничив себе место для маневра. Я тут же воспользоваться их оплошностью.

Воин не успел еще изготовиться для обороны, когда мой клинок разрубил ему плечо, а жесткий толчок грудью моего коня, которого я резко послал вперед на лошадь противника, выбил раненого из седла на землю, под копыта лошадей. В следующий миг я уже парировал удар совсем еще молодого солдата с тонкой полоской жиденьких усов под носом и такой же куцей бороденкой. Он был неопытен и горяч. Крича в каком‑то диком азарте, он попытался еще раз достать меня мечом, но сегодня был не его день. Острие меча пронзило ему горло. Рывком выдергиваю клинок и подаю лошадь вперед на встречу с новым противником, как вдруг раздался крик:

‑ Именем герцога, прекратить бой!!

Не сразу понимаю, откуда крик, но вижу, как солдат, с которым собирался скрестить мечи, задержал руку, а затем и попридержал коня. Так же поступили еще двое солдат, которых я держал в поле зрения. Быстро охватываю взглядом поле боя. Помимо двух сраженных мною воинов на земле лежат еще пять мертвецов. Судя по ранам троих из них ‑ это работа Джеффри и русича. Среди убитых солдат лежали и трое убитых юнцов. Четвертый ‑ любовник графини, остался жив, только благодаря девушке, которая заслонила его собой.

Оглядел своих людей. Джеффри, злобно скалился, словно пес, которого силой вытащили из драки, да и русский богатырь был явно не прочь продолжить схватку, что легко читалось как в его взгляде, полным озорного, разудалого веселья, так и в непрерывном вращении тяжелого меча, с легким гулом резавшего воздух над его головой. Пятеро оставшихся в живых солдат отступив, выстроились в короткую линию перед нами. Лица жесткие, взгляды напряжены и озлоблены, но там, в самой глубине глаз можно было заметить тщательно спрятанный страх и неуверенность в своих силах. Они понимали, но еще не хотели признаваться себе в том, что их позорное поражение ‑ это следствие их лени. Было, похоже, что в последние месяцы у них было много вина и мяса, но мало физических упражнений и тренировок с оружием.

"И что дальше?".

Только тут я заметил еще двух всадников, стоявших у моста и тут же мысленно выругался, проклиная себя за бестолковость и невнимательность. Мне просто повезло, что эта парочка даже в самый критический момент не пришла на помощь своим людям, хотя у обоих на поясе висели мечи. Попробовал оценить навскидку их потенциал, как один из них, имевший инкрустированный золотом и серебром металлический нагрудник и толстую холеную морду, тронул поводья. Проехав ярдов десять, офицер остановился за спинами своих солдат, после чего попытался придать себе грозный вид, но, встретив мою ехидную ухмылку, стушевался, но все же крикнул:

‑ Кто вы такие?!

‑ Путники!

‑ Нет, вы не путники, вы самые настоящие разбойники! Как вы посмели напасть на солдат герцога?! Вы что слепые?! Не увидели цветов Франческо Гонзага?!

Пробежал глазами по солдатам. Одеты в цвета господина, желтое с черным.

‑ Теперь буду знать, чьи это цвета! Что еще нового ты мне скажешь?!

Это было сказано с таким наглым пренебрежением, что даже на напряженных лицах солдат появились ухмылки. Мой тон и взгляд говорили: ты трусливый лизоблюд. Офицер это понимал, но ответить мне дерзостью не посмел. Несколько мгновений он собирался с духом, а потом выпалил:

‑ Нам нужна только девушка и этот паскудный щенок, спрятавшийся за ее спиной! Отдайте их, иначе вы навлечете на себя гнев герцога Франческо Гонзага!

В его голосе не было гнева настоящего мужчины, а только тщательно скрываемый страх, но мне было не до трусливого офицера, так как я пытался понять, что мне делать дальше. Продолжать схватку? Вести переговоры дальше?

"Вот паскудный итальяшка! Сам затеял, а мне расхлебывай! Козел!".

Пока я ругался про себя, офицер снова решил подать голос: ‑ Отдайте…!

Злость и недоумение, распиравшие меня изнутри, нашли выход в грубом ответе:

‑ Пошел отсюда, павлин расфуфыренный, пока цел! И не забывай молиться на мою доброту, что живым отпускаю!

Среди солдат послышались громкие смешки. Своеобразную шутку оценили и мои бойцы, громко расхохотавшись. Офицер побагровел от злости, но опять не решился ответить на мое оскорбление, а вместо этого обернулся ко второму всаднику, как бы за поддержкой. Тот внял его беззвучной мольбе и подъехал, остановив лошадь в трех шагах от меня. Когда он проезжал мимо своего офицера, то бросил на него такой взгляд, что тот сразу приобрел вид побитой собаки, только что при этом жалобно не завыл.

С минуту мы мерялись взглядами. Этот итальянец был явно другого склада человек. Про таких говорят: "крепкий орешек", но я бы еще добавил к этим словам: "орешек, но с гнильцой". Дворянин, лет под тридцать, явно потакающий своим страстям, что было видно по его потасканному лицу. Сейчас он сидел в седле, гордо выпрямившись, высокомерно выпятив грудь и подбородок. Одет он был изыскано. Лиловый камзол, сшитый по испанской моде с разрезами на рукавах. Темно‑фиолетового цвета берет с пером. Кинжал с резной рукояткой на поясе.

"Не трус ‑ держится свободно. Не воин, но в тоже время жесткий и сильный человек. Надо будет ‑ убьет, не задумываясь; правда, бить будет в спину".