Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Коллекция Кледермана - Бенцони Жюльетта - Страница 31


31
Изменить размер шрифта:

– Но фрау Вегенер…

– Она из Цюриха и сможет вернуться к своей работе в клинике. Соблаговолите ей заплатить! – Графиня повернула голову в поисках знакомого лица. – Госпожа де Соммьер, не будете ли вы так любезны позаимствовать у вас мадемуазель дю План-Крепэн?

Старая дева не стала ждать разрешения. Покраснев от радости, которую она пыталась скрыть, Мари-Анжелина направилась к Лизе. Адальбер последовал за ней со словами:

– Вы не настолько сильны, я вам помогу! – предложил он. – И до настоящего времени Лиза считала меня братом!

Он без труда поднял молодую женщину, безвольную, словно сломанная кукла. Мари-Анжелина взяла ее другую руку, но помощь старой девы была скорее формальной, нежели действенной. Медсестра последовала за ними с мрачным выражением лица и поджатыми губами. Прежде чем выйти, Адальбер посоветовал, не сводя глаз с Гринделя:

– Вам бы следовало остаться, графиня! Ваше присутствие действует удивительно успокаивающе! И надо покончить с этой церемонией…

Часом позже все уже было кончено. Состояние Лизы поразило толпу, собравшуюся возле церкви, поэтому все с пониманием отнеслись к тому, что бургомистр, когда вынесли гроб, ограничился короткой, но очень эмоциональной речью. То же самое повторилось и на кладбище, где епископ произнес несколько слов надежды перед величественным мавзолеем, где уже более века хоронили Кледерманов. Это было подобие греческого храма, одновременно тяжелое и помпезное, не внушавшее никакой скорби. И Альдо вдруг поймал себя на мысли о том, что вспоминает яркую красавицу Дианору, которая была его любовницей, когда ему было всего лишь двадцать лет, это случилось еще до того, как она стала второй женой Морица Кледермана. Как ей лежится здесь, в этом малосимпатичном последнем приюте, даже если сейчас его постепенно закрывают охапки цветов, привезенных на двух тележках? И как она будет чувствовать себя рядом с этим незнакомцем, который назначен быть ее спутником в вечности? Мысль о подмене все прочнее укоренялась в мозгу Альдо, и пока разворачивался последний ритуал, он с удивлением понял, что обращается именно к этой женщине:

«Если ты можешь, помоги мне найти правду! Человек, которого только что положили рядом с тобой, был убит, как и ты, но он не может быть мужем, так любившим тебя! Он заслуживает молитв, но не той любви, которая связывала вас с Морицем! И ты этого не вынесешь…»

Ему самому было невыносимо видеть скорбь Валери фон Адлерштайн, которая только что разразилась рыданиями. Ее пыталась утешить Хильда фон Апфельгрюне, ставшая племянницей графини благодаря браку с Фредериком. В этом было что-то поистине трагическое. Покойный не заслуживал слез этой благородной дамы, обычно такой сильной… Альдо никогда не видел ее плачущей! Но, возможно, она так сильно переживала еще и из-за ужасного состояния Лизы?

Присутствовавшие постепенно расходились, возвращаясь к своим автомобилям. Альдо подошел к обеим женщинам, с извиняющейся улыбкой посмотрел на Хильду и взял руку старой женщины. Он был счастлив почувствовать, как графиня инстинктивно оперлась на него.

– Я провожу вас, – негромко произнес Альдо. – Вы мужественная женщина, и я знаю об этом, но для вас это чересчур!

Графиня молча кивнула, достала платок, чтобы вытереть слезы, высморкалась и, неожиданно выпрямившись, решительно посмотрела Альдо в глаза:

– Я уже не помню, кто сказал, что Господь никогда не посылает человеку больше страданий, чем он может вынести, но сказавший так явно не подумал о женщинах! Признаюсь, что я считала себя более сильной, но эту ужасную смерть, случившуюся в разгар того кризиса, который переживает Лиза, мне трудно принять. Моя внучка не похожа на себя. Порой она разражается монологами, длинными монологами на любую тему, или часами молчит, и от нее невозможно добиться ни слова. Я знаю, что преждевременные роды случились именно в тот момент, когда…

– Когда я ее жестоко оскорбил. Я не снимаю с себя ответственность, бабушка, я понимаю, что вы на меня гневаетесь.

– Я? О нет… Кто из мужей хотя бы раз в жизни не нарушал брачных обетов? Разумеется, вы совершили ошибку, но с каким пылом кое-кто попытался превратить в глубокую рану то, чтобы было лишь царапиной! Лиза в течение двух лет была вашим секретарем, и она отлично знала о вашей личной жизни. Главный виновник всех этих событий – Гриндель, примеривший крылья спасителя. Это он запер ее в ужасной клинике, откуда она приехала в сопровождении этой Вегенер… Я уверена, что от медсестры был только вред.

– Отчего ваш дорогой Иоахим, верный сторожевой пес, не выставил ее за дверь? Я уверен, что ему бы это пришлось по вкусу!

Упоминание о ее раздражительном дворецком вызвало у графини слабую улыбку:

– Вы двое так и не зарыли топор войны? Хотя вы правы, он ненавидит эту Вегенер.

– Тогда почему она осталась?

– Из-за Лизы! Она кричала и клялась, что уедет вместе с ней, что ее уход ей необходим…

На лице Альдо появилось жесткое выражение, голос стал суровым:

– Прошу прощения, но как же дети? Мои дети, – с нажимом произнес он.

– Успокойтесь! Они в «Рудольфскроне» с моими слугами, которые их обожают. Я их отправила туда сразу после приезда Лизы. Я не хотела, чтобы они видели свою мать в таком ужасном состоянии. Им сказали только, что она больна и нуждается в длительном отдыхе… И это истинная правда! А теперь еще и смерть ее отца! Я опасаюсь последствий…

– Возможно, они будут менее трагичными, если уволить фрау Вегенер. Думаю, это решено! Теперь поговорим о Морице. Только прошу вас сохранять внешнее спокойствие, когда вы услышите то, что я намерен вам сообщить!

– Что же?

– Я не уверен, что похоронили именно его. Видаль-Пеликорн тоже сомневается…

Графиня с ужасом воззрилась на Альдо:

– Вы говорите серьезно?

– Серьезнее некуда! Возможно, вы заметили – или не заметили, потому что они старались не бросаться в глаза, и было много народа – двух человек, впрочем, довольно заметных, высокого роста в дорожных костюмах. Они не оставляли записей в книге скорби и ни с кем не разговаривали. Они только наблюдали.

– Не заметила. И кто они?

– Старший суперинтендант Гордон Уоррен из Скотленд-Ярда и глава французской сыскной полиции Пьер Ланглуа, с которым мы с Адальбером состоим в дружбе. Вы же понимаете, что люди такого ранга не стали бы беспокоиться просто так, даже ради такого человека, как Кледерман.

– А как вы пришли к тому… о чем вы мне только что сказали?

Альдо рассказал о своем визите в Институт судебно-медицинской экспертизы, о своих чувствах при виде изуродованного трупа, о внезапном появлении Гринделя, о том, как племянник сообщил о «неопровержимом доказательстве», которое подтвердила Лиза в своем личном разговоре с Ланглуа…

– В самом деле, все это так странно! И что вы намерены предпринять теперь?

– Попытаюсь найти моего тестя и поймать убийц с помощью Адальбера… и кое-кого еще. Поэтому не отчаивайтесь, моя дорогая бабушка! Расскажите мне о малышах! Вы знаете, мне их очень не хватает.

– Они тоже без вас скучают! Особенно, разумеется, близнецы! С их воображением они представляют вас неким гениальным авантюристом, охотником за сокровищами и одновременно рыцарем, защищающим – одному богу известно почему – вдов и сирот! Антонио даже уверен, что у вас где-то в секретном месте спрятаны доспехи, которые вы надеваете, отправляясь на охоту за разбойниками. Это приводит в отчаяние их мать, настоящую швейцарку, уважающую себя и покой своей семьи!

– Не разуверяйте их! Пусть фантазируют! И поцелуйте их за меня. Я надеюсь, вы отвезете к ним их мать?

– Я бы этого хотела, но не знаю когда! Все будет зависеть от завещания. Господи! Я совсем об этом забыла! А после того, что вы мне сказали, это вообще кажется абсурдным! Ладно, посмотрим!

– Когда будет вскрыто завещание?

– Завтра после обеда в резиденции. Вы должны были получить приглашение…

– Я не получал его, но, вполне вероятно, что оно ждет меня в Париже или в Венеции, если его послали в последние дни. В котором часу?