Найди меня в поднебесье (СИ) - Малявина Эльвира - Страница 5

– Д-доброе утро, – стуча зубами от холода, сказала она.

Помня о случившемся, девушка решила, что ее нашли местные туристы.

Капюшон шевельнулся, из-под него явился второй глаз, а следом и все остальное. Человек отбросил плащ, поднялся и подбросил в практически остывший костер хворосту. Раздул угли. Огонь заплясал, озябшая девушка протянула к нему руки, потерла друг об друга.

– Бачигоапу! Аясину? – выдал человек. (Доброе утро! Как вы себя чувствуете?)

Елена удивленно подняла брови:

– Банихан… эмммм… Ая… эпи аясиамби… (Доброе утро… спасибо, хорошо…)

– Суэ гэрбусу уй? – поинтересовался незнакомец. (Как вас зовут?)

Девушка вспомнила словари и монографии, что лежали на рабочем столе.

– Елена… – вымолвила она. – Суэ гэрбусу уй?

– Четим! – бодро объявил незнакомец. – Бамадижид нагамо. (Странствующий музыкант)

– Четим… – Елена с трудом подбирала слова. – Сумбивэ эчиэ отолиаи… (Я не понимаю…)

– Хаядиади дичису? – не отставал тот. (Откуда вы?)

Много лет занятий лингвистикой пошли на пользу. Елена солидное количество времени посвящала изучению вымирающих языков. Она знала элементарные фразы на индейских языках, бегло изъяснялась на ульчском и нанайском, особенно глубоко проштудировала объемные труды, посвященные языку народа оджибвеев.

Теперь она слушала речь, представляющую собой дикую смесь нанайской речи, сдобренной древними оджибвейскими словами. Благо, через слово, но понять хоть что-то, и даже ответить она могла.

– Вы понимаете по-русски? – сделала девушка попытку. – Суэ русский хэсэвэни отолису?

– Русский хэсэвэни? – Четим наморщил лоб. – Ми гвиинави о хэсэвэни… (Я не знаю такого языка…)

– Да вы что, издеваетесь?!

– Эчиэ отолиаи! Гиванадиджи! (Не понимаю! Сумасшедшая!)

Тут из-за спины послышалось фырканье. Елена оглянулась.

С десяток птиц, распевавших на дереве утренние песни, с недовольным шумом взлетели, спеша убраться от источника перепуганного визга.

На Елену оценивающе глядели маленькие черные глазки-бусинки в обрамлении рыжего меха. Вазашек спросонья почесывал когтями мохнатую грудь, зевал, демонстрируя острые желтоватые зубки, и подтягивал желтые полотняные штаны.

– Тихо! Тихо, говорю! – Четим перехватил Елену в попытке отползти в костер. – Да успокойся ты!

Существо с неуклюжим человеческим торсом и головой, напоминающей помесь крысы и суслика, обиженно и гордо пожало плечами и отвернулось.

– Вы кто такие?! – закричала Елена.

Четим недоуменно посмотрел на нее, хотел было говорить, но тут девушка снова бросила взгляд на Токуса и потеряла сознание.

– Эктэни! Хей… Эктэни… (Женщина…)

Елена пришла в себя, ощутила на губах вкус крепкого питья, и перед ней сфокусировалось обеспокоенное лицо чарангиста. За его спиной маячила мохнатая морда. Девушка приподнялась, потерла лицо ладонями. Вдруг мохнатый зацокал тревожно и дернул Четима за плечо.

– Сиривам! Хэ! – приказал Четим, указывая Елене на корневище. (Прячься!)

Девушка повиновалась и отползла к теплой ямке, устланной травами.

Четим натянул небольшой, но мощный лук, который носил за спиной. Токус выхватил нож из-за пояса. Под пригорком послышался шорох, среди мха замаячил сухой пучок травы. Вазашек заорал что-то, подобрал камень и метко швырнул его в пучок. Четим присоединился к воплю товарища, пнул с пригорка другой камень. Шорох снова повторился и постепенно затих.

Чарангист опустил лук.

– Тварь трусливая! Уходим отсюда! Еще приведет своих…

И путники дружно уставились на Елену, дрожащую в корневище дерева. Девушка поймала себя на том, что царапает ладонями древесную кору, и, кажется, уже получила несколько новых ссадин. Она сцепила руки перед собой и нервно улыбнулась.

Елена знала оджибвейский и нанайский языки, по меньшей мере, настолько, чтобы не запутаться в словах и продуктивно вести диалог. Совмещала она слова двух практически несочетаемых языков на уровне интуиции. Правда, ее терзали подозрения, что заданный одним из первых вопрос 'А что это за крыса?', вряд ли поспособствовал доброжелательному отношению к ней вазашка. С Четимом разговор кое-как налаживался.

– Суэ…хэсэв… инааджимо гэрбусу? – тщательно подбирая слова, осведомилась она у чарангиста. (Какой…язык…ты… говорить…)

– Нани до хэсэвэни, – отвечал он. – Гетэ хэсени.(Это язык людей. Старый язык.)

Затем чарангист принялся разъяснять ситуацию Токусу. В ответ вазашек только фыркнул:

– Вот так-так! Надо же, вымирающие языки, видите ли! Да с какой звезды эта дамочка свалилась?!

– Успокойся, Токус, не ерничай, – задумчиво протянул чарангист. – Боюсь, она действительно 'свалилась' не из соседней деревни.

– Да по мне хоть с Горы пришла! А нам идти надо! И позавтракать вначале. А вообще, она, похоже, просто свихнулась.

– Свихнулась или нет, мы не можем ее бросить просто так. Она абсолютно не соображает, где находится. Говорит, змея укусила на каком-то холме… Мы должны ей помочь!

– И как же? – недовольно пискнул Токус. – Дать пинка, чтоб обратно не-знаю-куда улетела? Шла же откуда-то, вот и пускай идет!

– Не дело бросать заблудившегося странника. Да еще и не вполне нормального. Она не опасна, обычная женщина.

– Дамочка, идти-то сможете? – свысока обратился к ней Токус и тут же перебил сам себя. – А, ну ее! В дороге, может, выясним, что ее просто по голове приложило хорошенько. Авось, память вернется.

Елена только переводила взгляд с одного внезапного попутчика на другого. Упомянутые ею названия населенных пунктов не вызвали у Четима ровным счетом никаких эмоций и привели только к ступору разговора.

Зато вполне результативным оказался завтрак наспех холодной утятиной с горячим чаем. К этому времени уже окончательно рассвело, и в чистое небо выплыло огромное рыжее солнце. Елена замерла с чашкой чая в руках.

Солнце, явившееся из-за горизонта, оказалось в добрых четыре раза больше, чем то, которое освещало ее путь еще вчера, у подножия заветной горы.

Так или иначе, но дальнейшая дорога ждала. Придирчиво осмотрев новую спутницу, чарангист вынужден был признать, что ее экипировка вполне позволяет прошагать приличное расстояние. Елена одета в плотный костюм с множеством карманов и капюшоном от дождя, теплый свитер, подпоясана широким ремнем. На ногах – хорошие кожаные ботинки на толстой подошве. Осматривая карманы, она с сожалением вспоминала рюкзак, сброшенный с плеч под куст. Но их содержимое могло быть и хуже – неплохой охотничий нож, зубная щетка, спички (правда, отсыревшие), моток веревки и иголка с ниткой. В одном кармане оказалось несколько небольших халцедонов, подобранных при подъеме на гору. Она еще раз тщательно промыла ногу. Кроме двух запекшихся пятнышек и шрама от пореза об укусе ничто не напоминало.

Они сошли с пригорка, где провели ночь, и практически сразу же оказались на дороге, усыпанной мелкой галькой. Елена обогнала новоявленных спутников на два десятка шагов и огляделась. Дорога шла под уклон. По обеим сторонам расстилались поля, перемежаемые редкими деревьями. Чуть поодаль виднелись гряды сопок. Вполне привычный красивый пейзаж. Через пару часов неподалеку от дороги показались залитые солнцем поля, а за ними – маленькие треугольные строения.

– Кто здесь живет? – спросила путешественница у Четима.