Найди меня в поднебесье (СИ) - Малявина Эльвира - Страница 30

Лагдиан поднялся, церемонно поцеловал ей руку и ушел. Едва Елена отошла от стола, как наперерез ей сделала шаг та самая красивая лучница.

– Слушай, женщина, – прошипела она. – Если еще раз я увижу тебя рядом с Лагдианом, я на тебя порчу напущу. Я умею, поверь!

– Что? – так и опешила Елена.

– Что слышишь, женщина! – сладко улыбнулась лучница, попутно кивая кому-то. – Я из знатной семьи, и Лагдиан будет моим. Не смей больше попадаться на моем пути.

Елена усмехнулась:

– Да забирай на здоровье, о чем речь. Не я же ему предложение делала вчера. Незачем на меня кидаться, не нужен мне ваш принц. Это все? Можно, я пройду?

В ее голове уже намечался четкий план дальнейших действий. Из приветливого и гостеприимного Лесного Чертога пора было уходить.

Она посвящала все свое время тщательному копированию карт и разговорам с людьми. Выбрав момент, Елена подошла к Рауде и изложила свою просьбу. В ответ он заявил, что не имеет ничего против того, если она присоединится к его отряду.

А в свободные минуты землянка твердо решила наслаждаться жизнью. Она с удовольствием училась драться у жунов и птицелюдов. Особенно она сдружилась с жуном по имени Чаньунь. Его рога соизмерялись с половиной туловища, а кожаный жилет не сходился на объемистом пузе. Но казалось, что он может по желанию менять форму своего тела и убирать его части с тех мест, где угрожала опасность. После часовых безуспешных попыток ударить Чаньуня деревянным мечом, Елена выбивалась из сил и в ярости кидалась на него с кулаками. И неизбежно летела прочь кувырком. Затем проходил разбор ошибок, и все начиналось сначала.

Птицелюды учили легкости и быстроте реакции. Они первоклассно метали длинные дротики и легкие, тонкие ножи. Оказалось, что их оперение по краям кожистых крыльев тоже является оружием. Кончики перьев были острыми, похожими на жала, а полый ствол наполнен смертоносным ядом. Уступив просьбе Елены продемонстрировать их действие, птицелюд Ваку поднялся в воздух и попросил ее выбрать мишень. Она начертила на песке фигуру человека. Ваку единственный раз взмахнул крыльями, и в фигуру вонзилась дюжина перьев – причем, пять из них попали точно в зону сердца, три – в шею, а оставшиеся распределились по паховой области.

– Нам нет нужды метать такое большое количество стрел, – объяснял Ваку, легко приземляясь и собирая перья. – Я лишь показал, как мы с ними работаем. Одного пера более чем достаточно, чтобы убить человека. Чем выше жизнеспособность существа, тем больше требуется яда. Но обычно пяти-шести стрел хватает. А когтями, – он расправил одно крыло и продемонстрировал когтистую пятерню. – Мы можем парализовать жертву и донести ее куда требуется в обездвиженном состоянии.

Вазашки выполняли совершенно немыслимые акробатические номера, выстраивали пирамиды, балансируя на головах друг у друга. Одним стремительным движением они бросались на землю и сбивали противника с ног. Оружием они не владели совершенно, но в вольной борьбе показывали себя отменно, и Елена азартно валялась с ними в пыли. Кроме того, Шахига, похоже, задался личной целью отточить ее владение ножом до совершенства. И уж с ним, да еще и на ножах, она дралась, не помня, и не жалея себя. После особенно продуктивного поединка Елена твердо выучила, как правильно защищать голову, а женщина-жунка с ворчанием раскладывала на ее скуле ароматную припарку из неведомых трав. Елена искоса посматривала на Шахигу, но помалкивала и терпела жжение.

– Кровь остановится, попробуем еще раз, – невозмутимо сказал молодой наг. – Иначе будешь бояться.

Токус и Четим покинули праздник за несколько дней до его окончания. Но направлялись они не в город людей, а окольными дорогами к своим неведомым целям. Елена не сдерживала слез, прощаясь с друзьями, а Четим весело утешал:

– Ничего, мир плоский, через край не перепрыгнем, встретимся!

Перепев кучу песен и опустошив несколько бурдюков цветочного вина, друзья проводили Елену в ее комнату, и на рассвете покинули восточные леса.

На следующий день в Чертоге состоялся грандиозный скандал. Юная Имра исчезла, оставив в своей комнате записку весьма своевольного содержания. Елена же нашла под своей подушкой яшмовый браслет, который непокорная лучница очень часто носила. И посмеивалась про себя, взирая на рассерженных лучников, среди которых был и несостоявшийся жених Имры.

Елена колебалась долго. Но, в итоге, решилась. Был вопрос, в котором люди помочь ей не смогли.

Нашла она королеву Эмун на ступенях Чертога за вытачиванием новых древков для стрел. Увидев Елену, она не прекратила своего занятия, но приглашающе кивнула, предлагая сесть рядом с собой.

– Королева, – начала землянка. Запнулась, набрала в грудь воздуха и выпалила. – Я пришла поблагодарить вас за гостеприимство и сказать, что по окончании праздника я отправляюсь вместе с людьми в город.

– Куда же ты торопишься? – спросила королева. – Я рада предоставить тебе столько времени, сколько потребуется.

– Еще раз благодарю, но я желаю вернуться к людям. И к дорогам.

– Не смею задерживать. Надеюсь только, что время, проведенное в Чертоге оставит приятные воспоминания.

– Иначе и быть не может, королева.

– Как твои успехи в изучении меандрового письма? – в голосе Эмун послышалась ирония.

– Благодарю, королева, память возвращается ко мне.

– Рада слышать. Наверное, интересно пробуждать воспоминания, не так ли? Ты пришла задать мне какой-то вопрос. Я это чувствую по твоему тону.

– Что вы знаете о медиумах? – Елена постаралась, чтобы голос звучал спокойно.

– Я много чего знаю, девочка, – медленно проговорила королева. – Включая то, что предпочла бы и не знать. А я ждала, когда ты, наконец, снизойдешь до того, чтобы обратиться ко мне с вопросом.

– Вот как?

– Да. Сомневаюсь, чтобы ты разобрала все, что написано в моих книгах. Тем более, едва умея читать… Ты – очень способная ученица, – заключила Эмун. – Так почему же пришла ко мне?

– Потому что верю в вашу мудрость.

– Почему же не наги? Не король Рауда? Почему не мой сын, который, между прочим, в тот день напился до умопомрачения…

Елена сразу поняла, что Эмун просто проверяет ее.

– Мне пришлось бы им лгать, а я не умею этого делать, – сказала Елена. – А вам лгать больше не вижу смысла.

– Значит, вначале ты все-таки пыталась лгать? Должна признать твою отвагу.

– А я должна признать, что в желании солгать был смысл. Вы не хотите мне помогать?

Пахучие стружки цеплялись за мягкие кожаные голенища сапог, путались в длинных зеленых прядях.

– Кто рассказал тебе о медиумах? – спросила Эмун.

– Какое это имеет значение?

– Ты права, никакого. Хорошо. На Земле ты мертва, Елена. А здесь тебе удалось сделать то, чего добрые полвека стараются добиться многие лучницы – снискать любовь Лагдиана. Тебе этого мало?

– И вы так просто согласились бы, чтобы ваш сын женился на безродной девушке?

– Это у вас, людей, положение рода ценится слишком высоко. Ладно, не об этом речь. Я не могу тебя удерживать силой. Иди в бохенские земли, ищи медиумов. Если тебе повезет, я буду рада.

Королева поднялась, отряхнула подол платья от стружки, выверила новое древко на уровне глаз.

– Медиумы живут в отдельном доме и тщательно охраняются. Тебя не пропустят к ним просто так.

– С этой просьбой я и пришла, королева. Я прошу у вас разрешения на встречу с медиумами. Я знаю, что право на это имеют только несколько правителей. Или их поверенные.

Эмун отложила древко в сторону, откинула струящиеся волосы за спину.

– Хорошо. Я дам тебе свой знак. Под мое поручительство тебя пропустят. Но я не ручаюсь за то, что ты можешь найти у них.