Найди меня в поднебесье (СИ) - Малявина Эльвира - Страница 28

Она вскинула голову и внезапно крикнула, громко и отчаянно:

– Где ты?! Я найду тебя!..

Ветер эхом ответил ей.

Мысли свистели в голове не хуже ветра, заглушая любые другие звуки, и поэтому она не услышала встречный мягкий топот, зато едва не налетела на фигуру в плаще и на черном сенгиде. А тот ринулся прямо наперерез ей, и Елене волей-неволей пришлось натянуть поводья, придерживая Белку.

– Чего тебе! Иди куда шел! – крикнула она фигуре.

Сенгид, похоже, поддерживал мнение девушки, недовольно взрывая землю когтями. Всадник протянул руку и потрепал его по холке.

– Тише, друг! – и обратился к Елене. – А твоя воспитанность, точнее, ее отсутствие, сослужит плохую службу, если ты окажешься на дороге.

Арэнкин оценивающе оглядел ее с ног до головы, задержался взглядом на разорванном подоле и одобрительно кивнул, стараясь сохранить серьезное лицо.

– И внешний вид тоже советовал бы поменять…

– А ты почему не на вечере? – невольно смягчаясь, спросила она.

– Если я буду присутствовать на каждом празднике, попадающемся в моей жизни, слишком много времени пройдет впустую, – отвечал Арэнкин. – Но я вижу, что не одинок. Что же заставило тебя оказаться в разгар вечера на краю леса?

– Да так, ничего особенного. Всего лишь принц Лагдиан, (тут девушка с чувством выругалась в выражениях, подслушанных у жунов), сделал мне прилюдно предложение стать его женой.

Она осеклась и в бешенстве уставилась на Арэнкина. Наг открыто хохотал, цепляясь за шерсть сенгида и утирая глаза. Она в первый раз услышала, как он смеется.

– Ох, не пристало принцессе ругать своего мужа такими словами, – еле выговорил он сквозь смех.

Елена хотела выпалить мгновенно возникшую гневную речь, но, едва открыла рот, как сама разразилась безудержным хохотом.

Ночь расстилалась перед ними во всем великолепии. Белка и сенгид обгоняли друг друга. Ночная осенняя прохлада разжигала щеки огнем, зацеловывала руки. Они не разговаривали, даже когда скакуны уставали от игры и начинали идти неторопливым шагом. Вкус свободы играл на губах, необъяснимое и неразгаданное счастье отзывалось в сердце. Из-под копыт и лап вылетали недовольные разбуженные птицы, темными пятнышками перелетали полянки. Елена не следила за дорогой. Они вырвались в редколесье, которое перешло в просторный луг.

Арэнкин придержал сенгида. Елена же, напротив, бросилась вперед, в ночь, нырнула в призрачное мерцание, которое сомкнулось за ней, отделило от всего мира, оставило наедине с ночью. Каждая травинка, каждый лепесток одеты в расплавленный звездный цвет. Мерцание нежным занавесом колыхалось в воздухе. Звездный свет был прозрачным, почти осязаемым, ускользающим…

Елена спрыгнула с лошади, закружилась в мириадах звездных пылинок, запуталась ногами в травах, упала… Белка с презрительным фырканьем – что, мол, еще такое, вставай! – тронула ее мягкими губами. По небу проносились стрелы. Зеленые, алые, они возникали ниоткуда, пронзали небо, и стремительно исчезали в неизвестности. Елена лежала в траве, не в силах надышаться. Она осмотрела свою руку, покрытую крохотными невесомыми пылинками искр, и засмеялась. Вдруг пылинки пришли в движение, закружились, взвихрились и соткались в существо неясной формы, тонкое, гибкое, с крылышками за спиной, похожими на крылья бабочки. Существо обрело форму, но оставалось эфемерным, чуть плотнее воздуха. Елена ахнула. Второе завихрение, третье… Вот уже целый хоровод вознесся, почти не касаясь земли тонкими призрачными носочками. Нежные, теплые, невесомые плети обвились вокруг запястий, мягко потянули вверх. Она легко подскочила… оборот, еще оборот, руки, волосы, все тело облито звездным светом. Он струится по коже, змейками вплетается в волосы, в складки платья, лентами охватывает стан… Елена поднесла горсть света к лицу, плеснула его на себя. Призрачные существа кружились в танце, рождались, жили, улетали ввысь…

Время остановилось, мысли исчезли, жизнь замкнулась. Вот чуть-чуть стала редеть искрящаяся занавесь, и на небе четче проявились другие созвездия, несравнимо более яркие, чем в иные ночи. Небо раскинулось куполом, от горизонта до горизонта. Оно льнуло к земле, сливалось с ней, отражало собственное отражение.

Белка тряхнула гривой и тихо, счастливо заржала. Елена ласково положила руку ей на гриву. С другой стороны луга, у самой опушки послышался высокий крик летучей мыши. Животные остро чувствовали эту ночь, пропускали ее через самое сердце.

Арэнкин молча курил свою трубку. Дым вплетался в звездную пыль. На коленях у нага лежал обнаженный меч. Звездный свет покрывал сталь, клубился вокруг нее, отражался и передавал отражение на много пылинок вокруг. Арэнкин поглаживал лезвие, как любимое существо, с невероятной нежностью, которую невозможно было представить, глядя на него. Меч жадно пил звездный свет, вбирал его в себя.

Из звездного тумана вышла Елена рядом с Белкой. Лошадь высокомерно фыркнула на сенгида. Тот подрасправил сложенные крылья, оскалился и мягко прыгнул к ней. Миг, другой, витающий в воздухе вызов – и животные мягко умчались в простор. Елена, умиротворенная, с умытой и обновленной душой, села на землю. Сорвала травинку, сунула ее в рот, обхватила колени руками.

Арэнкин извлек из-за пазухи деревянную флягу, выдернул пробку и отпил глоток с явным наслаждением.

– Что это? – с любопытством спросила Елена.

– Змеиный яд, – ответил Арэнкин. – Предлагать не стану, извини.

Он отложил меч, откинулся назад, глядя куда-то в одному ему ведомую даль. Огромные звезды шелестели между собой в вышине. Раскинулась Большая Медведица, прямо-таки нахально подмигивая Алиотом. Елена не удержалась и подмигнула в ответ, как старому знакомому.

– Знаешь, что это за тропа? – сказал Арэнкин, указывая трубкой на небо.

– Млечный Путь.

– Когда на небе светило три солнца, – заговорил наг тихим голосом. – Было очень жарко, и прославленный охотник отправился наверх, чтобы подстрелить из лука лишние светила. Долго шел по тяжелой дороге, с лица его на снег падали капли пота и застывали хрустальными льдинками вдоль его лыжни. Придя в нужное место, он застрелил два светила по краям. Послышались треск и грохот, сверкнула молния: разозлились боги, раскололось небо, там, где стоял охотник и полетел он вниз. Не желали боги, чтобы он застрелил и последнее солнце. С тех пор народы говорят про Млечный Путь: 'Проходит сквозь небеса лыжня охотника, а скопление звезд вдоль его пути – это застывшие капли его пота'

– Я слышала похожую легенду дома, – сказала Елена и тут же прикусила себя за язык. Арэнкин спокойно ответил:

– Неудивительно. Все легенды так или иначе схожи между собой. Разные народы видят и описывают по-разному одни и те же события, которые часто не могут объяснить.

– А как называется эта звезда? Почему ее не видно каждую ночь?

– Это Арэнк. Звезда, которая разгорается ярчайшим светом лишь несколько ночей в году, причем, всегда в разное время. Но это время довольно просто высчитать. Сегодня именно такая ночь. Ночи Звезды считаются благоприятными для зачатия детей, подписания долговременных союзов и заключения браков. Клятвы, произнесенные в ночь Звезды, прочнее любых других соглашений. Считается, что нарушившему их духи Арэнка жестоко отомстят. На одну ночь прекращаются любые распри, ссоры и войны. Поэтому нужно хорошо подумать прежде, чем давать обещание в ночь Звезды. Но у прекрасной Звезды есть и темная сторона. Дети, появляющиеся на свет в эту ночь, в большинстве своем не выживают, а то и рождаются мертвыми. Арэнк посылает слишком мощную волну энергии, которая может быть губительна для новорожденных существ. Поэтому роженицы любыми способами стараются выгадать время. Им достаточно протянуть до рассвета, пока Звезда не померкнет. Хотя, бывают и редкие исключения. К примеру, мое имя дает прямую отсылку к названию Звезды. Мне рассказывали, что я родился в самый разгар ночи Арэнк. И, как видишь, жив и здоров до сих пор. Вождь Витенег дал мне это имя и назвал Звезду моим союзником.