Звездный хирург - Уайт Джеймс - Страница 19

Конвей сказал, что не отвык ещё от корабельного, но помнит, что сошел с «Веспасиана» часа через два после завтрака.

– Отлично, – заявил майор. – Свяжитесь со Скемптоном – и за работу. Мне, честно говоря, давно пора соснуть, но я прикорну прямо здесь, чтобы вы или полковник смогли сразу найти меня. Спокойной ночи, доктор.

Он снял китель, аккуратно сложил его, стряхнул с ног ботинки и улегся на койку. Не прошло и минуты, как его дыхание сделалось глубоким и ровным.

Конвей рассмеялся.

– Лицезреть главного психолога в таком виде! – фыркнул он, – это не может не травмировать. Боюсь, сэр, наши отношения уже не будут прежними.

– Ну и хорошо, – пробормотал О'Мара сонно. – Иначе вы меня вгоните в гроб своей кислой физиономией.

13

Семь часов спустя Конвей окинул усталым взглядом заваленный бумагами стол, потер глаза и взглянул на стол напротив. На какой-то миг ему почудилось, будто он вновь на Этле и сейчас утомленный майор Стиллмен поднимет голову и спросит, что ему нужно. Но вместо майора голову поднял не менее утомленный полковник Скемптон.

– Расписание эвакуации составлено, – подытожил Конвей с ноткой торжества в голосе. – Пациенты разбиты на группы по видам, указано необходимое количество кораблей, обозначены условия, которые следует создать внутри каждого. Размещение отдельных видов потребует изменений в конструкции звездолетов, что займет немало времени. А группы разбиты на подгруппы по степени сложности заболевания, что определяет порядок эвакуации...

«А как, – подумалось Конвею, – быть, если перемещение пациента с места на место подвергает опасности его жизнь? Таких надо будет эвакуировать в последнюю очередь, а значит, с ними задержится и медицинский персонал, который иначе мог бы улететь значительно раньше, а тут ещё угроза появления имперских звездолетов с их ракетами... Нет, все идет наперекосяк».

– Затем подразделение майора О'Мары займется обработкой врачей и обслуживающего персонала, – продолжал Конвей. – Откровенно говоря, когда мы летели сюда, я думал, что госпиталь уже подвергся нападению. Я не знаю, как поступить: объявить срочную эвакуацию в течение сорока восьми часов, которая наверняка погубит больше пациентов, чем спасет, или не гнать лошадей?

– На первый вариант не хватит транспорта, – буркнул Скемптон и снова уткнулся в бумаги. Он отвечал за обеспечение жизнедеятельности госпиталя, и работы у него сейчас было по горло.

– Я хотел бы узнать ваше мнение, – сказал Конвей. – Сколько у нас времени в запасе?

– Извините, доктор, – отозвался полковник. – Я забыл передать вам прогноз, который мне принесли. – Взяв листок с одной из стопок, он начал читать вслух.

Из обобщенных фактов, говорилось в прогнозе, можно сделать вывод, что между моментом, когда Империя узнает точные координаты госпиталя, и прибытием её кораблей возникнет известный временной разрыв. Вероятно, пробным шагом будет разведка, которой постараются помешать крейсеры мониторов, расположившиеся вокруг госпиталя. Вне зависимости от успеха разведки следующим шагом Империи будет, скорее всего, мощная атака, на подготовку которой понадобится не один день. А к тому времени к мониторам подойдет подмога...

– Скажем, дней восемь, – произнес Скемптон, – а если повезет, то недели три. Но вот повезет ли?

– Спасибо, – поблагодарил Конвей и вернулся к работе.

Он подготовил инструкции для медиков на ближайшие шесть часов, особо оговорив необходимость быстрой, упорядоченной эвакуации, которая никоим образом не должна была превратиться в паническое бегство, и посоветовал лечащим врачам побеседовать со своими пациентами. В случае серьезного заболевания врачу предписывалось решить, как эвакуировать пациента – в сознании или под наркозом. Конвей упомянул также, что вместе с больными госпиталь покинет и часть медицинского персонала, а потому всем врачам и медсестрам следует ожидать сигнала на посадку. Он отправил этот документ на распечатку. Все, кого он касался, получат его примерно в одно и то же время. «По крайней мере, – подумал Конвей, – такова теория.» Однако, как он прекрасно знал, важные новости расходились по госпиталю в течение буквально нескольких минут.

Затем он взялся за инструкции по транспортировке пациентов.

Теплокровных кислорододышащих можно было сажать в корабли на любом уровне, но вот существа, привычные к высокой силе тяжести, представляли собой некоторое затруднение, не говоря уж о МСВК и ЛСВО, вододышащих исполинах АУГЛ и прочих, в особенности – о дюжине существ с уровня тридцать восемь, которые дышали перегретым паром. По прикидкам Конвея, эвакуация пациентов займет пять дней, персонала – ещё два; действовать придется быстро, следовательно, санитары должны будут проходить через уровни с чужеродной средой, и тут возможны кислородное загрязнение хлорных палат, утечка хлора и проникновение его в отделение АУГЛ и затопление всего госпиталя водой.

Нужно будет принять меры, чтобы не отказали холодильники метановых форм жизни, не поломались антигравитаторы хрупких ЛСВО и не лопнули скафандры илленсанов. Но главная опасность – отравление: отравление кислородом, хлором, метаном, водой, холодом, жарой или радиацией. Во время эвакуации обычные системы безопасности – герметичные люки и шлюзы, устройства наблюдения и тревоги – будут работать с немалой перегрузкой. Необходимо также проверить корабли: в точности ли воспроизведены в них условия обитания того или иного вида.

Неожиданно и сразу мозг Конвея отказался от дальнейших размышлений на эту тему. Конвей зажмурился и опустил голову на ладони: видимый мысленным взором стол медленно расплылся и канул в красноту. Все, хватит! Он терпеть не мог бумажной работы, но с тех пор, как получил этланское задание, только ею и занимался: отчёты, доклады, сообщения, инструкции... В конце концов, он врач или канцелярская крыса? Если второе, то стоило ли для этого столько лет изучать медицину!

Он встал, хрипло извинился перед полковником и вышел из кабинета.

Ноги сами собой понесли его к палатам. Там как раз произошла смена персонала, а до кормежки пациентов оставалось всего полчаса; обыкновенно в такое время старшие врачи обходов не затевали. Паника, которую вызвало его появление, при иных обстоятельствах показалась бы Конвею забавной. Он вежливо поздоровался с дежурным интерком и слегка изумился тому, что им оказался тот самый крепеллианский осьминог, который начинал стажироваться у него два месяца назад, потом ощутил раздражение – АМСЛ попросил разрешения сопутствовать ему при обходе. Так поступали все младшие врачи, но в тот миг Конвею хотелось остаться наедине со своими пациентами и мыслями. Особенно он рвался встретиться и поговорить с порой загадочными и всегда удивительными инопланетными пациентами-новичками, ибо все существа, которых он лечил до отлета на Этлу, давным-давно уже выписались из госпиталя. Он не стал изучать истории болезней, ибо испытывал сейчас неодолимое отвращение к печатному слову, а принялся подробно, где-то даже жадно, выспрашивать их о симптомах заболеваний, условиях обитания и происхождения. Некоторые больные были польщены вниманием старшего врача, у других его настойчивое любопытство вызвало обеспокоенность. Но он не мог вести себя иначе. Он хотел быть врачом. Хотел лечить инопланетян...

Космический госпиталь разваливался на глазах. Огромная, сложная система, предназначенная для облегчения мучений страждущих и развития ксенологической медицины, погибала, умирала подобно больному, который не в силах больше сопротивляться терзающей его хвори. Завтра или послезавтра палаты начнут пустеть. Пациентов с их экзотическими физиологией, метаболизмом и жалобами будет становиться все меньше. Конструкции, которые служили им койками, приткнуться к стенам печальными сюрреалистическими призраками. А с уходом пациентов и медиков отпадет необходимость поддержания жизненных условий, станут не нужны трансляторы и физиологические ленты, которые позволяли одному инопланетянину лечить другого. Но полностью крупнейший госпиталь галактики не умрет – по крайней мере не в ближайшие недели. Мониторы не имеют опыта звездных войн, но уверены, что знают, чего ожидать. Потери в экипажах звездолетов будут весьма значительными, а среди раненых, как можно предсказать заранее, будут пострадавшие от декомпрессии, облучившиеся или переломавшие кости.