Топор - Макбейн Эд - Страница 9

«Счастливые ребята» всей группой завербовались в солдаты и оказались в числе 17-тысячной армии под командованием У. С. Шафтера, которая высадилась на Кубе и двинулась маршем на Сантьяго. Если учитывать, что в развлекательно-спортивном клубе было всего двадцать три молодых человека, а также то, как плохо были подготовлены и экипированы войска, то следует считать чудом, что «Счастливые ребята» все до одного остались в живых после тяжелых боев под Сибони и Эль-Кани. Только один, Билли Уинслоу, был ранен. Испанская пуля угодила ему в голень и, засев на всю жизнь в тканях ноги, наделила умением предсказать погоду на следующий день не только в Нью-Эссексе, но и во всей округе. Это умение сделало его весьма популярным среди представительниц женского пола и завоевало уважение и восхищение Дженис Террил, одной из самых хорошеньких девиц в городе, которая, по слухам, позволила ему снять с себя нижнюю юбку и прочие дамские причиндалы в задней комнате все той же лавки в один предсказанный им дождливый день. Через шесть месяцев они поженились.

По сути дела, из двадцати трех «Счастливых ребят», которые пережили вторжение на Кубу и марш через Сибони и Эль-Кани, к началу двадцатого века двадцать уже были женаты, а трое остальных – в том числе и Джордж Нелсон Лассер – женились вскорости.

– А каким солдатом он был? – спросил Карелла.

– Джорджи? Таким же, как и мы все. Необученным, молодым, полным энергии. Нам повезло, что мы уцелели. – Какое у него было звание?

– Рядовой первой статьи.

– После демобилизации он сразу вернулся в Нью-Эссекс?

– Да.

– И чем занимался?

– Всякой всячиной. Все пытался найти что-нибудь привлекательное. Джорджи всегда был честолюбивым малым. По-моему, поэтому он и женился на Эстель. Это случилось в 1904 году. В январе, между прочим. Забавное совпадение, правда?

– Что вы имеете в виду? – спросил Хейз.

– Да вот видите, – ответил Мэйли, – в январе 1904 года он женился, а сейчас опять январь, только шестьдесят лет спустя, и его убили. Ей-богу, забавно.

– Питер говорит «забавно» не потому, что ему хочется смеяться, – объяснил Остирейч. – Он хочет сказать, что это странно.

– Именно, – подтвердил Мэйли. – Я имел в виду – странно.

– Что общего между честолюбием Джорджа Лассера и его женитьбой на той женщине, на которой он женился? – спросил Карелла.

– На Эстель? Она ведь была актрисой.

– Как ее фамилия?

– Вэлентайн. Эстель Вэлентайн, – ответил Най. – Хотя мне думается, что под этой фамилией она только играла на сцене, правда, Питер?

– Правда, – согласился Мэйли. – Честно говоря, я никогда и не знал ее настоящей фамилии.

– Какая-то русская, – вставил Остирейч. – Она, по-моему, была из русской семьи.

– Вы ее видели? – спросил Най.

– Да, – ответил Карелла.

– Значит, вам известно, что она, так сказать, не в себе?

– С виду вроде... – смешался Карелла.

– Она совсем малохольная, – сказал Остирейч.

– Все актрисы тронутые, – заметил Мэйли.

– Да, но она и актрисой-то приличной никогда не была, откликнулся Най. – Хорошие актрисы имеют право быть немного не в себе, хотя я в этом вовсе не уверен. Что же касается плохих, то у них нет на это никаких прав.

– Тем не менее я никак не пойму, что общего между женитьбой Джорджа Лассера и его честолюбием.

– Джорджи, наверное, решил, что она сыграет роль в его карьере. Он познакомился с ней, когда она появилась в Нью-Эссексе в спектакле «Джинкс, капитан морской пехоты». Вы про такой слышали?

– Нет, – ответил Карелла.

– Вас тогда, наверное, и на свете-то не было, – сказал Мэйли. – В 1901 году в нем сыграла Этель Барримор. Эстель Вэлентайн было, конечно, далеко до Этель Барримор, поверьте мне, но она появилась в Нью-Эссексе в составе бродячей труппы где-то около Рождества 1903 года на сцене местного театра. Сейчас-то там кинотеатр, все с тех пор переменилось. Джорджи влюбился в нее с первого взгляда. Она была прехорошенькой, готов признать. Они поженились... почти сразу.

– Шестьдесят лет назад, – констатировал Карелла.

– Верно.

– А сыну на вид сорок с чем-то, – заметил Карелла.

– Тони Лассеру? Да, правильно. Он родился поздно. Они не хотели заводить детей. Эстель все время говорила о возвращении на сцену, а Джорджи был полон несбыточных планов. Тони появился, так сказать, неожиданно. И они вовсе не были рады его появлению. По-моему, после этого Эстель и спятила.

– Одного я не понимаю, – в раздумье сказал Карелла.

– Что именно?

– Джордж Лассер был, так сказать, управляющим жилого дома.

– Правильно, – согласился Мэйли.

– А вы говорите о честолюбии, о несбыточных планах, что у него были...

– Вот и Эстель не упускала случая, чтобы не попрекнуть его, – сказал Остирейч. – Вроде того, что я, мол, из-за тебя оставила сцену и что приобрела взамен? Управляющего домом!

– Джорджи всегда был бизнесменом, – добавил Най. – В армии он вечно чем-то торговал: то курами, которых приворовывал на близлежащей ферме, то сувенирными пистолетами или вымпелами. Один раз даже проститутками, которых где-то разыскал, – фыркнул Най.

– И когда мы вернулись домой, – подхватил Остирейч, помните? Он то организовывал танцы в клубе республиканцев, то лодочные гонки. Джорджи всегда был полон идей, как бы заработать лишний доллар. Очень уж он хотел разбогатеть.

– А кончил тем, что стал управляющим домом? – спросил Карелла. – Куда же девались все его честолюбивые устремления?

– По правде говоря, он был не просто управляющим, – заметил Мэйли.

– Да? А кем же? – спросил Карелла.

– Я имею в виду, что он продолжал делать дела.

– Какие, например?

– Ну, например, с дровами. Он пилил деревья здесь, в лесу, а потом вез чурбаки в город на своем грузовике. В городе у него был какой-то чернокожий малый, который их колол, и Джорджи продавал дрова своим жильцам, неплохо зарабатывая на этом.

– Чем еще он занимался? – спросил Карелла.

– Видите ли... – начал было Мэйли.

– Да?

– Только дровами, больше ничем, – сказал Мэйли, взглянув на своих приятелей.

– Сэр, чем еще занимался Джордж Лассер?

– Ничем, – ответил Мэйли.

– Вы сказали, что он хотел разбогатеть.

– Да, – ответил Мэйли. – Продавая дрова. Он на это здесь рассчитывал. В конце концов, он ведь был старым человеком. Не всякий в его возрасте...

– Сэр, – сказал Карелла, – если я правильно вас расслышал, вы сказали нам, что Джордж Лассер был не просто управляющим, а занимался и другими делами. Вы сказали «делами», сэр. Во множественном числе. Так какими же еще делами он занимался, помимо своего дровяного бизнеса?

– Я имел в виду, что он был управляющим в доме. Управляющим и торговал дровами.

– По-моему, вы что-то скрываете, сэр, – сказал Карелла, и в лавке наступила тишина. Карелла ждал.

– Мы старые люди, – наконец произнес Мэйли.

– Это мне известно, сэр.

– Мы старые люди, и нас уже ждет не дождется смерть. Давным-давно мы прошли через войну, вместе вернулись в Нью-Эссекс, побывали на свадьбе друг у друга, а когда у нас начали рождаться дети, присутствовали на их крестинах и других обрядах и на их свадьбах, а теперь уже собираемся на свадьбы их детей. Мы старые люди, мистер Карелла.

– Да, сэр, мне это известно. Но я должен знать про Джорджа Лассера.

– Сейчас мы ходим на похороны, мистер Карелла. Вот куда мы ходим. Не на свадьбы. Только на похороны. Вначале нас было двадцать три. «Счастливые ребята». А теперь осталось трое, и мы ходим только на похороны.

– У Джорджа Лассера не было на свете ни одного врага, заметил Остирейч.

– Не такой смертью ему следовало умереть, – добавил Най. – Нет, не такой.

– Оставьте его в покое, – попросил Мэйли Кареллу. – Он умер. Позвольте нам похоронить его так, как мы похоронили всех остальных. Пусть он покоится в мире.

– Я жду, мистер Мэйли, – сказал Карелла.

Мэйли вздохнул. Посмотрел на Остирейча. Остирейч едва приметно кивнул, и Мэйли снова вздохнул.