Операция "Немыслимое" (СИ) - Бондарь Дмитрий Владимирович - Страница 28

Разумеется, не обошлось без вездесущего Михаила Сергеевича, который попытался наработать на этих выступлениях имидж прогрессивного демократизатора, бросившись в Пекин объяснять своему новому "другу" Дэн Сяопину необходимость "гласности, перестройки и ускорения". Если бы Генеральные секретари со времен Хрущева, рассорившегося с Председателем Мао, знали, что делается в Китае, Горби наверняка бы туда не поехал. Но вышло как вышло и со стороны он смотрелся яйцом, вздумавшим учить курицу. Китай реформировал свою экономику уже десять лет, постепенно превращая страну в подобие провинции Гуандун, которой в конце 70-х разрешено было стать рыночной, чтобы попробовать компенсировать ее отсталость. И, несмотря на все успехи, китайцы не спешили распространять опыт этой южной провинции на всю страну, проводя постепенные реформы и не выпуская вожжи из рук.

Фролов считал, что Дэн Сяопин никогда не был убежденным марксистом, а просто однажды понял (или ему помогли понять), что новая идеология может дать ему неограниченную власть и с удовольствием к ней примкнул. Пока было нужно — поднимался вверх по бюрократической лестнице, проводил "Культурную революцию" и поддерживал Мао, зарабатывая авторитет в партии и народе, но когда почувствовал в руководителе слабину, не замедлил с выступлением, да не однажды, для чего даже полгода ему пришлось прятаться за спиной своего приятеля-генерала, командовавшего войсками Гуаньчжоусского военного округа. Почему-то партийная верхушка, лишившая его всех постов, не рискнула связываться с военными. Так кто же на самом деле стоял за спиной товарища Дэна, что всемогущий Мао не рискнул связываться с этими силами? А военные не поспешили выполнять приказы из Пекина. К его счастью, престарелый Мао ранней осенью 76-го года испустил дух и путь к власти оказался открыт. Здесь и началась постепенная сдача завоеваний коммунизма в Поднебесной. Нужно отдать должное реформатору — он не пытался одним прыжком заскочить в общество развитых стран, не пытался в мгновение ока все приватизировать и распродать. Да и не вынес бы Китай, только что переживший сначала "Культурную революцию", а следом за ней — "Большой скачок" еще одного нечеловеческого напряжения сил. Сяопин начал с малого, но за десять лет ясно показал всему Китаю, что выбранный им путь ведет к процветанию.

— Но будь я проклят, если бы это вышло у него без доброй воли заинтересованных кругов на Западе. — Говорил по этому поводу Серый. — Мир вообще не такой, каким кажется при первом приближении. Парфюмерные изыски изобретают не Коко Шанель с Хьюго Боссом, а бородатый безымянный мужик в лаборатории DuPont или престарелая тетка из такой же лаборатории в Koch Industries, в штате Мэриленд национальный спорт — рыцарские турниры, а не американский футбол, лорд, просравший Британскую империю, объявляется ее величайшим правителем, кролики могут иногда победить самого Наполеона, а в коммунистическом Китае не одна, а девять зарегистрированных партий.

Он замолкал, глядя, как я пытаюсь броситься проверить информацию, но останавливаюсь, понимая, что сделать это быстро не получится.

— Если бы западный бизнес в самом деле соблюдал свои бойкоты, — насладившись произведенным впечатлением, продолжал он, — никогда никакой Гуандун при самой разрыночной экономике не смог бы выбиться в лидеры экономического развития Китая. Как не может этого сделать какая-нибудь Сомали по отношению к Африке. Для этого нужны не десять лет, а пятьдесят — как у южных корейцев, и вооруженное присутствие заинтересованных стран, чтобы сохранить свою собственность — как в Японии, Германии и той же Южной Корее. Представляешь себе уровень гарантий сохранности собственности, предоставленных китайцами, в которые должны были поверить наши очень недоверчивые капиталисты с Уолл-стрит? Я — нет. После того, как их кидали много раз повсюду — от России до Кубы, поверить какому-то китайцу? Сомнительно. Только если знаешь его как облупленного и держишь за очень чувствительное место. Хотя… и товарищ Мао и товарищ Дэн очень любили поручкаться с американскими президентами. А тех не сильно напрягал китайский тоталитаризм, до которого русскому — расти и расти! И практически не расстроило приобретение Китаем ядерного оружия — удивительно! Посмотри, какова цена успеха "китайского экономического чуда" — весь континентальный Китай занимается созданием инфраструктуры, напрягается, строя железные дороги, электростанции, карьеры, шахты, а Гуандун ставит у себя заводы, которые это все перерабатывают, используют по дешевке — по внутренним китайским расценкам, а прибыль от торговли с внешними рынками складывает в свой карман. Здесь, конечно, вспомнить стоит об условии обязательного реинвестирования в китайскую экономику, но, поверь мне, оффшорами не пользуется на этой планете только самый ленивый или дурной, а проследить за перемещением денег пока еще невозможно — в силу неразвитости коммуникаций и "устаревшего" законодательства, не позволяющего некоторым институтам раскрывать имена вкладчиков или акционеров. Там, где китайская экономика получает доллар, тот же HSBC, а вернее всего японские Fuji Bank, Sumitomo Bank, Sanwa Bank и Bank of Tokyo имеют пять. Но за каждым японским банком, который способен поразить мир величиною активов — один лишь Bank of Tokyо распоряжается суммами превышающими в три раза годовой бюджет Советского Союза — за каждым из японских гигантов стоят Дядя Сэм и Джон Буль. И поверь мне, очень скоро это станет явно видно — когда упадет японский рынок недвижимости, деньги уйдут хозяевам и в модные китайские лавочки вроде Народного строительного банка Китая, а бедняги японцы уже лет через десять-двенадцать навсегда покинут мировые рейтинги крупнейших банков. Видимо, не зря родной сынок товарища Сяопина работает в США целым профессором университета.

Пока я осмысливал, он уже успевал подумать о другом:

— В России сейчас тоже один молодой замминистра в нефтедобыче пишет диссертацию о том, что в условиях очень низких мировых цен на нефть стоит выделить из народного хозяйства самые доходные месторождения, самые высокорентабельные перерабатывающие заводы и объединить это все в одной структуре, которая будет генерировать для страны валюту. Разумеется, в руководители, а потом и в собственники этого "Лукойла" он прочит себя. Каково, а? Какой размах, какой полет мысли! Сказать честно, я могу рожать такие диссертации по десятку на день. Объединить самые прибыльные алюминиевые заводы и отдать мне, а остальные пусть висят ярмом на бюджете страны, или те, где льют цветмет и тоже отдать мне, или бумага, лес, хлопок — продолжать можно до бесконечности. Важно — выделить доходные и отдать мне, а с убыточными, устаревшими и всякими-остальными пусть государство мучается! Красавчик! Настоящий последователь английского либерализма, постигший самую суть основ приватизации!

Не знаю, был ли в его словах смысл, я уже привык к тому, что он такими недвусмысленными заявлениями просто провоцирует меня к осмыслению явления. Но по тому, как встретили в Пекине Михаила Сергеевича, не чувствовалось, что "братский" Китай нуждается в какой бы то ни было помощи со стороны Советского Союза. И так же не чувствовалось, что сам готов поделиться хоть чем-то, кроме своего бросового ширпотреба.

На государственном уровне Генерального секретаря опять ждала неудача — несмотря на все его личное обаяние.

У меня же, благодаря связям Квона и Ли Ка-шина наметились неплохие гешефты в области микроэлектроники, которая только-только начинала развиваться в китайских свободных экономических зонах.

— Незачем лезть напролом, и пытаться объяснить тем, кто не очень хочет тебя видеть, что ты хороший. Если тебе от них что-то нужно, договорись с теми, кто уже там присутствует, и постепенно все смирятся с тем, что придется считаться с твоими интересами, — слова Джонни Манга, моего сингапурского представителя, умудрившегося за неполный год влезть во многие компании своего города долевым участником, оказывались той универсальной истиной, которая давала наилучшие результаты.