Способ убийства - Макбейн Эд - Страница 9

– Ты знаешь, кому перерезала глотку? – спросил Уиллис.

– Ничего не знаю.

– Тогда я открою тебе маленький секрет. Ты когда-нибудь слышала об уличной банде под названием “Арабские рыцари”?

– Нет.

– Это самая большая банда в нашем районе. Главным образом подростки. Кроме вожака банды, которому двадцать пять. Он женат, у него одна дочь. Его зовут Касым. Ты когда-нибудь слышала о человеке по имени Касым?

– Нет.

– В сказке это брат Али-Бабы, в жизни – вожак банды под названием “Арабские рыцари”. Его настоящее имя – Хосе Дорена. Знаешь такого?

– Нет.

– Он очень важный человек среди блатных, этот Касым. Вообще-то он дешевка, слабак, но среди уличных банд имеет вес. Есть еще одна банда под названием “Латинская колонна”, и члены этой банды вот уже несколько лет сильно не в ладах с “Арабскими рыцарями”. Знаешь, какое условие перемирия поставили эти латинос?

– Нет, а какое?

– Отдать им как трофей одежду одного из “Арабских рыцарей” и покончить с Касымом.

– Кому это интересно?

– Должно быть интересно тебе, детка. Парень, которому ты перерезала горло, – это и есть Касым, Хосе Дорена.

Анжелика моргнула.

– Это точно? – спросил Бернс.

– Точно, Пит. Так вот, Анжелика, если Касым умрет, “Латинская колонна” поставит тебе в парке памятник. Но “Арабские рыцари” вряд ли одобрят твой поступок. Это куча злобных подонков, милочка, и им совсем не понравится, что ты порезала их вожака, приведет ли это к его преждевременной кончине или нет.

– Чего?

– Отдаст он концы или нет, все равно ты у них в черном списке, детка.

– Я не знала, кто он.

– Значит, это ты его порезала?

– Да. Но я не знала, кто он.

– Зачем же ты это сделала?

– Он приставал ко мне!

– Как?

– Он начал лапать меня.

– Ах, оставьте! – простонал Уиллис.

– Лапал!

– Да здравствуют непорочные девственницы! – воскликнул Уиллис. – Почему ты порезала его, детка? И на этот раз не рассказывай нам трогательные истории в рамке из сердечек и цветочков. – Он хватал меня за грудь на лестнице. У входа в дом, и люди смотрели. Вот я и порезала его.

Уиллис вздохнул.

Вирджиния Додж, казалось, устала от допроса. Она нервничала, но продолжала неподвижно сидеть за своим столом, держа в руке 38-й калибр. Бутыль с нитроглицерином стояла на столе перед ней.

Надо спешить, подумал Мейер, надо закончить, наконец, и действовать, не допуская ошибок. Если эта дама подойдет ко мне и увидит, чем я занимаюсь, она спустит курок и отстрелит мне полголовы. Сара должна будет сидеть положенные дни траура целую неделю. Во всем доме завесят зеркала и повернут к стене фотографии. Господи, это будет ужасно. Действуй, Мейер. Не стоит умирать в такой теплый день.

– Значит, он хватал тебя за грудь? – спросил Уиллис. – За какую, правую или левую?

– Это не смешно, – ответила Анжелика, – если мужчина лапает на людях, не смешно.

– И ты полоснула его?

– Si.

– Потому что он схватил тебя за грудь, верно?

– Si.

– Твое мнение. Пит?

– Чувство собственного достоинства не зависит от профессии, – ответил Бернс, – я ей верю.

– А, по-моему, она нагло врет, – возразил Уиллис, – и когда мы все проверим, то наверняка обнаружим, что она крутила целый год с этим Касымом, а когда заметила, что он положил глаз на другую девчонку, резанула его бритвой. Это больше похоже на правду, а, детка?

– Нет, я не знаю этот Касым. Он просто прошел мимо меня и снахальничал. Мой тело есть мой тело. Я продаю его, когда хочу, но не для такие свиньи с грязные руки.

– Ура! Тебе действительно поставят памятник в парке. – Уиллис повернулся к Бернсу: – Как мы определим этот случай? Злонамеренное нападение?

– В каком состоянии находится Касым?

– Его отвезли в больницу. Кто знает? Весь тротуар был залит кровью. И знаешь, что меня убило. Пит? Вокруг него собралась куча детишек. Видно было, что они никак не могут решить, что делать – плакать, смеяться или кричать. Они как-то странно прыгали на месте, понимаешь, о чем я говорю? О господи, расти на этих улицах, видеть такое каждый день! Можешь себе представить?

– Держи связь с больницей, Хэл, – сказал Бернс, – оформим ее потом. Сейчас мы не можем сделать больше... – Он повернул голову туда, где сидела Вирджиния Додж.

– Хорошо. Ладно, Анжелика. Скрести ноги вместо пальцев и молись. Кто знает, может, Касым не умрет, может быть, у него есть какой-нибудь талисман.

– Надеюсь, сукин сын сгниет в могила, – ответила Анжелика.

– Добрая девочка, – сказал Уиллис, потрепав ее по плечу.

Мейер вынул из пишущей машинки свое сочинение. Оно имело такой вид:

РАПОРТ

МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ

Детективы 87-го полицейского участка

Улица

ФАМИЛИЯ ЗАЯВИТЕЛЯ, УВЕДОМИВШЕГО О ПРОИСШЕСТВИИ

Захвачены женщиной, вооруженной револьвером и имеющей при себе бутыль с нитроглицерином.

Инициалы заявителя

АДРЕС ЗАЯВИТЕЛЯ

Если вы найдете эту бумагу, немедленно сообщите в полицейское управление! Номер – Центр 6-0800

Улица

ДЛЯ РАССЛЕДОВАНИЯ НАЗНАЧЕН ДЕТЕКТИВ

Срочно!

ДЕТЕКТИВ 2 СТЕПЕНИ МЕЙЕР

Фамилия инициалы номер удостоверения

ЗАДЕРЖАНЫ

Мейер вынул копировальную бумагу и сложил голубые бланки вместе, потом прочитал первый экземпляр. Он читал его внимательно, потому что был терпеливым человеком и хотел, чтобы все было правильно с первого раза. Второго могло уже не быть.

Окно возле стола было открыто. Наружная решетка, предохранявшая стекло от обломков кирпича, который любили швырять в окна обитатели окрестных улиц, не представляла каких-либо трудностей. Наблюдая одним глазом за Вирджинией Додж, Мейер скатал первый лист в узкий длинный цилиндр. Он лихорадочно просунул цилиндр сквозь отверстие решетки и протолкнул его наружу. Потом поднял глаза.

Вирджиния Додж не смотрела на него.

Мейер свернул второй лист и тоже протолкнул его сквозь решетку.

Он просовывал сквозь отверстие третий и последний лист, когда услышал крик Вирджинии:

– Стой, буду стрелять!

Глава 7

Мейер отпрянул от полуоткрытого окна.

Он сжался, ожидая, что сейчас раздастся выстрел и он упадет, а потом понял, что Вирджиния Додж смотрит совсем в другую сторону. Опустив плечи и вытянув вперед руку с револьвером, она вышла из-за стола, оставив бутыль с нитроглицерином, и подошла к барьеру.

По другую сторону барьера застыл Альф Мисколо.

Он стоял, слегка открыв рот, ко лбу прилипли курчавые черные волосы, голубые подтяжки натянулись на тяжелых плечах, рукава рубашки были закатаны, открывая мускулистые руки. Лицо его не выражало ничего, кроме безграничного удивления. Он вышел из своей комнаты, где весь день обливался потом над бумагами, подошел к барьеру, крикнул: “Эй, кто из вас уже освободился?” И вдруг увидел, что навстречу ему идет женщина с 38-м калибром в руке.

Он повернулся и хотел бежать, но она завопила: “Стой!

Буду стрелять!” Альф остановился и повернулся к ней, но сразу же стал сомневаться, правильно ли он поступил.

Мисколо не был трусом. Это был опытный полицейский, временно исполнявший канцелярскую работу. Он научился метко стрелять еще в полицейской академии и теперь горячо желал, чтобы его револьвер был у него в руке, а не в одном из ящиков картотеки в техническом отделе.

Женщина, стоявшая у барьера, явно была ненормальной стервой. Мисколо приходилось и раньше видеть такие лица, поэтому он подумал, что благоразумнее остановиться. К тому же в комнате были и другие. Господи, неужто она хочет всех перестрелять?

Мисколо постоял в нерешительности еще минуту.

У него была жена и взрослый сын, который служил в авиации. Мисколо не хотел, чтобы его жена стала вдовой полицейского, погибшего при исполнении служебных обязанностей, и обивала порог полицейского управления, хлопоча о помощи. Господи, у этой бабы вид сумасшедшей.