Ружье - Макбейн Эд - Страница 19

– Да, в Кери, – кивнул Брум.

– Похоже, вы опять угодили в беду, – сказал ему Мейер.

– Я не крал холодильника, – возразил Брум.

– Кто же это сделал?

– Да не знаю я!

– Не надо так волноваться.

– Мне нужен адвокат, – заявил Брум. – Я хочу позвонить матери.

– Минуту назад вы отказались от адвоката.

– Теперь он мне понадобился.

– Зачем? Вы не хотите рассказать нам, что тогда случилось?

– Ничего не случилось. Я не крал холодильника.

– Но убили девушку?

– Нет.

– Может, вы все-таки нам расскажете, мистер Брум?

– Я хочу позвонить матери.

– Зачем?

– Сказать ей... Сообщить ей, что все в порядке. Мне надо ей позвонить.

– Но я так понял, что вы хотите адвоката.

– Хочу.

– Вы можете оплатить его услуги? Вы назовете адвоката или нам его подыскать?

– Я не знаю ни одного адвоката в этом городе.

– Так достать вам адвоката?

– Да. Если вы будете хитрить и запутывать меня...

– Мы не собираемся вас запутывать, – заверил его Мейер. – Коттон, позвони в юридическую службу. Нам срочно нужен адвокат.

– Я просил кофе, – напомнил Брум.

– Брич! – рявкнул Мейер.

– Иду! – рявкнул Брич.

Трудно объяснить, почему человек, так долго живший с грузом вины, вдруг решает выложить все как было. Об этом лучше спросить Теодора Рейка[9]. Возможно, в случае с Брумом решающую роль сыграло появление Хейза: Брум решил, что его дело – табак. Но как тогда объяснить признание человека, вдруг забравшегося на стол в баре и громогласно заявившего, что он убил девушку и ему это сошло с рук?

Теперь в полуночной тишине следственного отдела, в присутствии двух детективов, стенографиста и назначенного адвоката, Роджер Брум рассказал все. Монотонным голосом он поведал о том, как зимой познакомился с девушкой. Это было пять лет назад, нет, четыре, в феврале, за день-другой до Валентинова дня. Он еще вспомнил, как покупал открытки – одну для матери, другую для хозяйки пансиона, где тогда жил. Ее звали миссис Доэрти. Но все это было уже после того, как он встретил девушку и убил ее.

Девушку звали Молли Нолан, она приехала сюда из Сакраменто в поисках работы. Она жила в пансионе «Орхидея» на Эйнсли-авеню. Он познакомился с ней в баре, они немного выпили, а потом он привел ее к себе, в пансион миссис Доэрти. Девушка была рыжая и совсем не хорошенькая, но он оказался с ней в постели, сказал ей, что она красивая, а потом почему-то – он сам не мог этого объяснить – начал ее бить. Сначала ударил в глаз, затем разбил нос. Когда потекла кровь и он понял, что она сейчас начнет кричать, он схватил ее за горло и задушил.

Глубокой ночью он вынес труп в подвал, запихал его в старый холодильник, из которого вынул полки. Ему пришлось сломать убитой обе ноги, чтобы запихнуть ее внутрь. Потом он перетащил холодильник в свой грузовик, доехал до какого-то моста – он не помнил названия, но был готов показать его – и сбросил в реку. Потом он не раз проезжал по этому мосту и каждый раз думал: неужели холодильник с трупом все еще лежит на дне реки?

Затем он сильно всех удивил, спросив, работает ли еще детектив, у которого глухонемая жена, потом заплакал, сказал: «Мать убьет меня», – и подписал протокол, все три копии.

Приятно раскрывать старые преступления. И все же пока не удалось выяснить, кто зарезал ножом женщину по имени Марджи Ридер.

Глава 8

Первого ноября в десять утра лейтенант Сэм Гроссман из криминалистической лаборатории позвонил в 87-й участок и спросил Стива Кареллу. Когда Карелла взял трубку, Сэм рассказал ему анекдот о человеке, который открыл пиццерию напротив Ватикана, и только после этого приступил к делу.

– Я насчет электробритвы, – сказал он.

– Какой электробритвы?

– Той, что вы нашли в ванной квартиры Лейденов. Мы сняли с нее отпечатки пальцев – занятная получается штука.

– Что же в ней занятного?

– Отпечатки принадлежат убийце.

– Дамаску?

– Это его фамилия?

– Это фамилия главного подозреваемого.

– Почему вы его не арестовали?

– Не можем найти.

– Так или иначе, отпечатки на электробритве совпадают с отпечатками на ружье. Каково?

– Что-то я не понимаю, – сказал Карелла.

– И я тоже. Ты бы смог застрелить двоих, а потом побриться бритвой одного из убитых?

– Я – нет, а ты?

– И я нет. Тогда почему этот тип так поступил?

– Может, он сильно зарос? – предположил Карелла.

– Мне случалось видеть и не такое, – сказал Гроссман.

– Мне тоже.

– Но зачем ему было так рисковать? Ружье стреляет слишком громко, Стив. Ты можешь вообразить человека, который стреляет из ружья четырежды, а потом как ни в чем не бывало идет в ванную бриться? Электрической бритвой! Ею же за час не побреешься!

– Ну, за час все же побреешься.

– Все равно долго! – сказал Гроссман. – Если ты застрелил двоих, первое твое побуждение – удрать. Тут уж не до бритья электробритвой.

– Это в том случае, если не знаешь, что в квартире напротив глухая женщина, а в квартире рядом нет жильцов.

– Ты хочешь сказать, что никто в доме не слышал стрельбы?

– Почему? Слышали.

– Ну и что?

– Обычное дело. Никто не позвонил в полицию.

– Так или иначе, убийца понимал, что наделал много шума. Он должен был быстро смыться.

– Но он же, по твоим словам, этого не сделал.

– Я говорю тебе: он стал бриться.

– Твое мнение – кто он?

– Псих, – сказал Гроссман.

Глория Лейден жила в многоквартирном доме на берегу реки Дикс. В вестибюле Кареллу и Клинга остановил швейцар. Он позвонил миссис Лейден, чтобы сообщить о визитерах. Она была готова их принять, и сыщики взмыли на семнадцатый этаж в сопровождении лифтера, который все время насвистывал «А мне все равно» и страшно при этом фальшивил.

В квартире были большие стеклянные двери, выходившие на маленькую веранду, обращенную к реке. Ухоженная квартира была обставлена в стиле датского модерна: белые стены, бежевые ковры. Четыре обитавшие здесь кошки, похоже, подбирались по цвету и превосходно вписывались в общую гамму. Они то выходили, то опять возвращались в гостиную, где Карелла и Клинг допрашивали хозяйку. Кошки поочередно обнюхали брюки Клинга и ботинки Кареллы, словно сами были сыщиками, проверяющими подозрительных посетителей. Кошки выводили Клинга из равновесия. Ему казалось, что они могут учуять запах Анны Гилрой и сообщат куда надо.

– Миссис Лейден, мы хотели еще кое о чем вас спросить, – сказал Карелла.

– Пожалуйста, – кивнула миссис Лейден. На ней был халат с поясом, а под ним со всей очевидностью скрывался корсет. Ее волосы утратили тот лавандовый оттенок, который так удивил Кареллу в морге. Хозяйка устроилась на краешке кресла, обитого пушистой коричневой материей, спиной к балкону.

– Во-первых, нас интересует, слышали ли вы, чтобы ваш сын или невестка упоминали имя Уолтера Дамаска?

– Уолтер?..

– Дамаск.

– Нет, никогда.

– Или какого-то другого Уолтера?

– Среди их друзей не было Уолтеров.

– Вы знали их друзей?

– Некоторых знала.

– Но ваш сын никогда не упоминал...

– Нет.

– А невестка?

– Мы с ней редко говорили. По крайней мере, на личные темы.

– Но вообще-то вы с ней разговаривали?

– Да, разговаривала.

– Вы с ней не очень ладили?

– Нет, отчего же, ладила. Наверно, вас интересует, нравилась ли она мне?

– Она вам нравилась?

– Нет.

– Ясно.

– Уверяю вас, молодой человек, я не умею стрелять из ружья.

– Никто и не говорит, что это были вы.

– Вместе с ней убит и мой сын, не забывайте.

– Ас ним вы ладили, миссис Лейден?

– Прекрасно ладила.

– Но не с невесткой?

– Нет. По крайней мере, сначала не очень.