Румпельштильцхен - Макбейн Эд - Страница 59

— «Зеленый уголок», так, кажется, называется то местечко?

— «Зимний сад».

— Ну и как она там звучала?

— Не слишком-то хорошо…

— …все ходил вокруг да около, подозревая, наверное, что я предприняла частное расследование в отношении его клиента. Задавал мне самые разнообразные вопросы, типа, знаю ли я, где его клиент живет, и он знал, что я это знаю; и известно ли мне о том, что с тех пор, как от него ушла жена, он живет совсем один, а это уже просто наглая ложь, потому что он все это время жил со своей подружкой, той самой, что разделывает устрицы; и пробовала ли я когда-нибудь звонить туда, естественно подобный вопрос выходил за рамки этики, но он все же любой ценой пытался выяснить, звонила ли туда Эбби, а если да, то случалось ли такое, что та шлюха первой снимала трубку и отвечала на звонки, и рассказывала ли Эбби об этом мне, своему адвокату — но слишком уж очевидно он забрасывал свою удочку. Наконец до меня дошло, к чему он клонит, но случилось это почти уже под самый конец нашего разговора. И после этого я уже просто сидела и слушала его, и у меня было такое ощущение, что мне вдруг неожиданное довелось увидеть его без одежды, совершенно голым, и что он вот так стоит передо мной…

— Вы думаете, ее кто-нибудь запугал?

— Я не знаю.

— Ну, а она ничего не упоминала ни о каких угрозах?

— Нет.

— Или может было письмо с угрозами?

— Когда он закончил говорить, я еще несколько минут сидела неподвижно, а затем выдвинула верхний ящик стола — и должна заметить, довольно резко — вынула оттуда отчет частного агента и положила его перед ним, сказав при этом: «Я думаю, что вам все же лучше решить поскорее, какой размер алиментов и расходов на содержание вы собираетесь предложить, потому что, хотя ваш клиент может быть действительно здорово играет в бейсбол, но даже этот ваш факт не произведет должного впечатления на судью, когда мы выложим в суде вот это». Он тут же побледнел, стал белый как мел. Он понял, что мне удалось подловить его, и было уже просто очевидным, что это он оказался у меня на крючке, это он… Мэттью?

— Да, Дейл.

— Да что с тобой сегодня? Что случилось?

У меня неожиданно всплыло в памяти еще одно воспоминание, связанное с днем похорон. Я вспомнил, как Маршалл подвел меня к тому месту на автостоянке, где была припаркована моя «Карманн Гиа».

— Мне нужно позвонить Блуму, — сказал я и ссадил Дейл с коленей.

Блум все еще был в участке, но ответившая на мой звонок женщина сообщила мне, что он все еще беседует с Садовски. Я попросил передать ему, что у меня к нему есть очень срочное дело, и пусть он позвонит мне, как только освободится. Дейл все это время наблюдала за мной.

— Ты хоть слышал, что я тебе говорила? — спросила она.

— Все до единого слова.

— Ты что, думаешь, что я идиотка и не понимаю ничего из того, что происходит…

— Нет. Я думаю, что ты неотразима.

— Ну уж конечно.

Я поцеловал ее. Я притянул ее к себе. Я снова поцеловал ее. А затем мы пошли в спальню, и Дейл стянула покрывало с кровати, а сама, извинившись, ушла в ванную. Оставшись один в темноте, я разделся и лег на постель, прислушиваясь к шуму разбивающихся о берег волн. Я слышал, как из крана в ванной лилась вода. Наконец Дейл закрыла кран, и наступила тишина, нарушаемая только рокотом прибоя. Дверь в ванную приоткрылась. На какой-то момент на пол спальни легла полоска света из дверного проема. Дейл щелкнула выключателем и стала пробираться в темноте ко мне. Мы уже находились в объятиях друг друга, когда снова зазвонил телефон.

— Черт, — ругнулась Дейл, включила ночник и сняла трубку с аппарата. — Алло? — сказала она, а затем, немного послушав, ответила, — Да, подождите немного, — и протянула мне трубку. — Это Блум.

— Алло? — сказал я.

— Что у тебя, Мэттью?

— Я тут кое-что вспомнил.

— Что такое?

— Во время похорон в прошлую среду, когда ты ушел, мы с Маршаллом остались вдвоем и еще немного поговорили. Морри, я думаю, что он тогда старался прозондировать почву. Мне кажется, что он пытался разузнать, что именно мне известно о тех телефонных звонках. Тех…

— Да? И что?

— Он проводил меня до машины.

— Мэттью…

— Морри, он знал мою машину. Он остановился у нее раньше меня. На заднем номере была надпись «ХОУП-1», но ведь он никак не мог ее видеть, потому что мы подошли к ней спереди. Если он знал мою машину, которая была припаркована у дома Викки той ночью, когда ее…

— Я тебя понял, — сказал Блум. — Давай быстро приезжай сюда, я хочу, чтобы ты подробно пересказал мне, о том вашем с ним разговоре. А я тем временем попридержу Садовски. Он здесь абсолютно не причем, но я думаю, что все же кое в чем он сможет оказаться нам весьма полезен.

Глава 11

Большинство людей даже и не предполагают, что профессия полицейского — это круглосуточное занятие, и что жизнь в полицейских участках не останавливается ни на минуту в любое время суток. Удивительно еще, что здания всех полицейских участков не изнашиваются до основания уже где-нибудь на третий год после их ввода в эксплуатацию; но даже это относительно новое сооружение, возведенное у нас в Калусе, стало подавать признаки того, что здание это мало-помалу начинает приходить в упадок. В то время, когда часовая стрелка стенных часов подобралась к цифре «12», а затем к ней присоединилась и минутная стрелка, и обе они замерли в строго вертикальном положении на весьма непродолжительное время, здесь, в полицейском участке даже в полночь царило полуденное оживление. Наверное целый дивизион детективов и облаченных в форму полицейских сидела за стоявшими в комнате столами и названивали по телефонам, один из них сидел и выискивал нужные буквы на пишущей машинке, разглядывая ее клавиатуру с таким недоверием, как будто буквы на ней были написаны на санскрите. За соседним с ним столом шел допрос какого-то порядком подвыпившего мужика, которым занимался детектив в рубашке с закатанными рукавами и пистолетом.38 калибра в наплечной кобуре. В другом конце комнаты женщина в забрызганной кровью кофточке рассказывала что-то полицейскому в форме. Садовски сидел за одним из столов рядом с Блумом; я к тому времени уже пересказал Блуму тот разговор, который произошел между мной и Маршаллом в день похорон — и теперь Блум принимался за работу.

— Конечно, прошло уже очень много времени с тех пор, как вам довелось слышать его имя, — сказал Блум Садовски, — но ведь вы все же совсем недавно говорили мне, что это было нечто похожее на Марчиано, или Мариани, или Мастрояни, или Мариэлли, что-то типа этого, но точно вы так и могли припомнить.

— А я и сейчас не могу его вспомнить, — отозвался Садовски.

— Правильно, и вот что я собираюсь сейчас сделать. Я хочу попытаться помочь вашей памяти вспомнить, о'кей?

— Конечно, если вам так угодно, — со вздохом проговорил Садовски.

Я вдруг понял, чем были заняты полицейские на телефонах. Они обзванивали все, даже самые захолустные отели и мотели, расположенные в городе Калуса, и возможно также в граничащей с нами Манакаве, а также Хезтервилле.

— Полиция Калусы, — сказал один из полицейских, — не можете ли вы сказать мне, мэм, не останавливался ли у вас постоялец по имени Эдвард Маршалл?

— Да, Маршалл, — говорил в трубку другой полицейский, — М-А-Р-Ш-А-Л, два «л» на конце, да, сэр.

— У вас там значится Эдди Маршалл?

— Или вообще хоть какой-нибудь Маршалл? А у вас проживают постояльцы по имени Эдвард?

— Да, мэм, я подожду.

— Это довольно длительный процесс, вы должны это понять, — говорил Блум, — и мне очень жаль, что нам приходится утруждать вас подобным образом, но велика вероятность того, что он мог воспользоваться именем, которое было ему уже хорошо знакомо, то имя, с которым, по существу, он был рожден. Тогда ему не понадобилось бы выдумывать себе что-нибудь новое. Большинство из тех, кто регистрируется в отелях под вымышленными именами, тем не менее некоторым образом зачастую используют при этом свои собственные инициалы. Я надеюсь, вы знаете об этом. Здесь нет ничего загадочного, просто очень многие мужчины и женщины имеют при себе вещи с монограммами, ну там, рубашки, носовые платки, чемоданы, и поэтому было бы по крайней мере очень странно, если бы парень по имени Эдди Маршалл, одетый к тому же в рубашку с вышитыми на ней инициалами, вдруг взял да и записался в книге для гостей отеля как какой-нибудь Джон Смит, понимаете, о чем я?