Ледяная арфа гангаридов - Арчер Вадим - Страница 23

Зал выглядел пустынным, несмотря на то, что здесь собралось три десятка участников. Слуг не было, но в передней части зала вдоль стен стояли трубачи, а у дверей вытянулись гвардейцы, не столько для охраны, сколько по традиции. Вскоре они распахнули двери перед Тубалом, входящим в зал.

Правитель был один, без свиты и без дочери. Грянули трубы, но по жесту правителя мгновенно смолкли. Он подошел к креслу, остановился и повернулся лицом к залу. В зале наступила тишина.

– Уважаемые гости! – обратился Тубал к участникам. – Доблестные воины, любимцы Арноры!

– Странно как-то, – шепнул Илдану Бристен. – Где же жрецы, приз, дочка? Я думал, все будет торжественнее.

Илдан кивнул, соглашаясь. Такое начало и ему казалось странным. В тишине было слышно, как Тубал тяжело вздохнул.

– Случилось невозможное, – объявил правитель. – Этой ночью Священный Меч Арноры исчез из храма.

Могильная тишина сменилась встревоженным перешептыванием.

– Жрецы храма говорят разное, – продолжил Тубал. – Одни ищут вора, другие утверждают, что Великая Портниха разгневалась и забрала свой приз из-за… – он замялся, не решаясь высказать причину гнева богини.

– Еще бы ей не разгневаться! – раздался из зала голос Корэма. – Победа на турнире была нечестной, потому что кое-кто так хотел моего поражения, что ночью накануне боя намазал мой меч слезами винны! Спросите у правителя Хар-Наира, где той ночью была его воительница!

– Наглая ложь! – выкрикнул Дахат навстречу изумленным взглядам собравшихся. – Он сам украл приз, чтобы опозорить меня!

– Может, я и меч свой сам намазал?! – возмутился Корэм.

– Может быть, но только потом, после боя, – отпарировал Дахат. – Чтобы обвинить в этом меня! Все знают, что ты уже считал эту победу своей!

Он обернулся к Тубалу и заявил:

– Я требую правосудия! Я требую вернуть мне приз и наказать виновника пропажи! Или я не прощу такого оскорбления, Тубал!

Гневный взгляд правителя Саристана устремился на Корэма.

– Я разоблачу его, ваше величество, – шагнул тот вперед. – Я узнаю, куда пропал Священный Меч Арноры.

– Еще бы ты не узнал, – с издевкой сказал Дахат, – если ты сам же и украл его!

– Стража! – выкрикнул Тубал, указывая на Корэма. – Арестуйте его!

Корэм выхватил меч и бросился к дверям. Разметав стражу, он исчез в глубине коридора.

VIII

Когда сообщили, что схватить Корэма не удалось, Тубал ушел диктовать указ об его поимке. Понемногу разошлись и участники турнира, потрясенные таким поворотом событий. Впрочем, турнир закончился – можно было разъезжаться по домам независимо от судьбы приза. Хотя ни причины, ни виновники пропажи не были известны, воины сочувствовали Корэму и насмехались над Дахатом, грубо нарушившим неписаный кодекс турниров – не сражаться насмерть. В этот же день после обеда почти все они собрали дорожные пожитки и разъехались по домам. По слухам, в ночь накануне Дня Звездочетов в ширанском дворце творились странные вещи, причем такие, что даже самых отважных воинов не тянуло испытывать судьбу.

Слуги тоже заботились о себе, отпрашиваясь на эту ночь в город, но дворец не совсем опустел. Осталась охрана, камердинеры и горничные, осталась прислуга, жившая во дворце. В эту ночь кто-то должен был оказаться жертвой призраков, поэтому слуги с утра боязливо перешептывались и дрожали, особенно те, кто жил в комнатах, расположенных поблизости от башни.

Этим утром из темницы выпустили Энкиля, строго-настрого запретив ему показываться среди приезжих. Шута взяли во дворец немногим менее четырех лет назад – его предшественник тронулся рассудком в ночь после прошлого турнира. Энкиль узнал об этом, когда поступил на службу, но не слишком-то испугался, потому что из-за физического недостатка все равно был обречен на нищету и насмешки.

Выйдя из-под замка, Энкиль пошел узнать последние новости на кухню, где у него было много друзей. Ему обрадовались даже больше обычного – поступок, за который он понес наказание, вызвал восхищение слуг, не любивших придирчивую и скорую на расправу наследницу. Когда он доедал подсунутое кухаркой лакомство, в кухню вбежала Ина. Ее била крупная дрожь, по ее щекам катились слезы.

– Что с тобой? – бросилась навстречу ей кухарка. – Опять наша злыдня?

Ина затрясла головой, не в силах произнести ни слова. Энкиль встал и тоже подошел к девушке. Увидев его, она просияла на мгновение, но тут же громко разрыдалась.

– Меня… меня… – задыхаясь, прошептала она. – Она меня оставляет… на ночь…

– Успокойся, – погладила ее по плечу кухарка. – Отпросись у нее. У тебя же есть родня в городе, ты найдешь где переночевать.

– Я отпрашивалась, – прорыдала Ина. – Она сказала, что отпускает Зору, а я, я… буду сидеть ночью у дверей ее спальни… если вдруг эти придут… чтобы меня, не ее… – Она захлебнулась плачем.

– Ина, Ина, – позвал шут. – Не плачь. Может быть, все обойдется. Моя комната ближе всех к башне и я сегодня буду ночевать там, но ничего, не плачу.

– Энкиль, – всхлипнула девушка, – ты такой смелый, а я – трусиха и ничего не могу с собой поделать. Я так боюсь, что еще до ночи умру от ужаса.

– Успокойся, Ина. Перестань плакать и не бойся этих призраков. Я обязательно что-нибудь придумаю.

– Правда? – Ина ухватилась за локоть шута, словно утопающий за соломинку.

– Правда, только перестань бояться, а то и впрямь умрешь еще до ночи. Ты мне веришь?

– Да, – всхлипнула Ина, не выпуская локтя шута.

– Может, еще и бояться-то нечего, – поддакнула ему кухарка. – Наш поваренок подавал за столом его величеству и подслушал, что тот уговорил кого-то из гостей постоять на страже. Может, призраки-то дальше и не пойдут, они всегда только одного с ума сводят.

– Ох… – Ина немного успокоилась, хотя у нее еще текли слезы. – Я знаю, Энкиль, ты защитишь меня.

Илдан не верил, что непременно сойдет с ума, но все же рассчитался с хозяином гостиницы и предупредил, кому отдать его вещи, если с ним случится неприятность. Сначала он пожалел, что продал доспехи, но затем сообразил, что против призраков они скорее всего бесполезны. Взяв меч, он вернулся во дворец к Бристену, чтобы провести время до наступления темноты. Тайвела он сегодня еще не видел – тот куда-то запропал на целый день.

После ужина Тайто объявился сам. Он заглянул в дверь к Бристену и обрадовался, увидев с ним Илдана.

– Скоро стемнеет, – сказал он, усевшись в свободное кpесло. – Я целый день бегал по твоим делам, Илдан, но не нашел ничего утешительного.

– По моим? – удивился Илдан. – Я думал, ты занимаешься своими подружками.

– Нет, со своими я еще успею. Я обегал всех ширанских магов – они наотрез отказываются противостоять заклинанию Безумного Мага. Многих не раз просили об этом, но в прошлом, говорят, уже были неудачные попытки. Один даже сказал мне, что справиться с заклинанием Безумного Мага может только сдвинутый, причем не как-нибудь, а как сам Безумный Маг.

– Давай, Тайто, пойдем с ним, покараулим втроем, – ухмыльнулся Бристен. – Втроем не так страшно, как в одиночку. Может, и обойдется.

– Я думал об этом. Видишь ли, я заходил еще и к лекарю, который занимался пострадавшими – лучший лекарь города, третий десяток лет присматривает за здоровьем семьи правителя. Он рассказал мне странную вещь – если на страже стоит несколько человек, то каждый видит своих призраков, а чужих не видит, поэтому пугается, когда его сосед вдруг начинает шарахаться непонятно от чего. Бывали случаи, когда стражники убивали друг друга. Получается, что мы не поможем Илдану, а только навредим. Остается только молиться Арноре, чтобы проявила милость.

Илдан повеселел, видя такую заботу, пусть и бесполезную. Он не то что бы боялся, но ему было не по себе – неизвестность казалась хуже самых жутких известий. Ему даже хотелось, чтобы ночь наступила побыстрее, чтобы не мучиться ожиданием.

Когда солнце заползло за горизонт, Илдан пошел к привратнику и сообщил, что явился охранять вход в башню по договоренности с правителем. Тот вызвал дворцового управляющего, который взял свечу и фитиль на длинной палке и повел Илдана в правое крыло дворца. Они пошли мраморными лестницами и сумрачными переходами на второй этаж к крытому висячему коридору, ведущему в башню.