Ледяная арфа гангаридов - Арчер Вадим - Страница 10

И Тайвел потянул.

– «Вот вам и третий сдвинутый!» – успел подумать он, прыгая вслед за псом через попадавшиеся под ноги оглобли. Разъяренная псина в одно мгновение достигла площадки и вцепилась в штанину Бристена. Того, следует отдать должное, еще хватило на великолепный пинок, подбросивший пса высоко в воздух. Пес с визгом покатился по земле и вновь кинулся облаивать драчунов, но уже не смея пускать в ход зубы.

Поединок прекратился. Илдан и Бристен плечом к плечу попятились к забору, отмахиваясь мечами от очумевшего пса. Тайвел помчался в гостиницу и влетел в трактирный зал.

– Чья собака отвязалась, чтоб… – завернул он непередаваемо красочную фразу.

Хозяина собаки в гостинице не нашлось, зато все слуги, вооружившись кто палкой, кто веревкой, отправились на ловлю сорвавшейся с привязи животины. Вскоре пес был пойман и вновь посажен на веревку. Илдан и Бристен, чуть живые от усталости, переглянулись и расхохотались.

– Ничья?

– Ничья.

– Ничего дерешься…

– Да и ты тоже…

– Но не Корэм, конечно…

– Это мы еще посмотрим…

– Хватит! – рявкнул на них Тайвел. – Обедать пошли!

– Хорошо бы сначала искупаться, – предложил Бристен, вытирая рукавом потное лицо. – Говорят, здесь есть море?

– Надо бы, а то мы слегка перегрелись, – поддержал его Илдан.

– Ладно, пойдем на море, – согласился Тайвел. – Только вы, друзья, оставьте мечи в гостинице.

IV

Наконец наступил первый день турнира. Парадные ворота дворца открылись для зрителей. Кроме стражников, в воротах стояли послушники Арноры с ящиком для сбора пожертвований. Зрителем турнира мог стать любой, кто вносил десять золотых в храмовую казну. В обмен он получал амулет богини – бронзовую бляшку с изображением разыгрываемого приза. Такие бляшки, отлитые мастерами храма в срок между жребием и началом турнира, служили пропусками на турнирное поле, а затем оставались у зрителей на память о празднике.

Накануне Тайвел рассказал Илдану о порядке и правилах проведения турнира. В первый день составлялся список участников, а жребий разводил их на пары. Поединки начинались в тот же день и продолжались на следующий. Для победивших в жребии тянули еще один, и так до тех пор, пока не оставалась одна пара.

Выигравший последнюю битву еще не становился победителем турнира. Сначала на поле вызывали всех, кто не согласен со своей удачей. Они состязались между собой, и сильнейший из них выходил на сражение с победителем жребия. В этом поединке – главном поединке турнира – и решалась судьба приза.

Илдан пошел на турнирное поле сразу же после завтрака. Ему хотелось прийти туда пораньше, чтобы без спешки полюбоваться дворцом и парком, а также взглянуть на странную башню, известную во всем Триморье как Башня Безумного Мага. Кроме того, Тайто упоминал и о таких пустяках, как нехватка мест на скамейках.

Купив у ворот бляшку, Илдан вошел внутрь. Дворец саристанского правителя стоял посреди огромного парка. Жителю зеленой Илорны парк показался бы жидким и чрезмерно ухоженным. Лишнее дерево не нарушало здесь строя посадок, тянущихся вдоль дорожек, нахальная травинка не вылезала за пределы гладко выкошенных газонов, кустарники не давали подземных отпрысков, тишком расползавшихся от родимого куста на новые, необжитые земли. Тем не менее парк был необычайно роскошным в условиях жаркой саристанской равнины, где добровольно росла одна степная колючка.

Обилие дорожек, обставленных скамейками, каменными вазами, обелисками и статуями, восполняло недостаток зелени. По дорожкам расхаживали слуги в парадных ливреях с нашивками, на котоpых был изобpажен прыгающий барс – герб бывшей Триморской империи и нынешнего Саристана. Слуги указывали гостям путь на турнирное поле, а заодно присматривали за сохранностью парка.

Илдан задержался у парадной лестницы дворца, чтобы взглянуть на цветные мозаики входной арки. Затем он свернул направо по узкой песчаной дорожке и прошел мимо зарешеченных окон первого этажа до угла, где начинался коридор в Башню Безумного Мага.

Как и рассказывали, башня оказалась мрачной, а в общем – ничего особенного. Таких башен было немало по Триморью в каждом городе и замке, где боялись внезапного появления врага. Она перестала быть смотровой давным-давно, с тех пор, как дворец отгородился высоченной стеной от разросшегося Ширана, и ее верхушка едва виднелась с окраин города. На уровне второго этажа в башню вел висячий коридор с вертикальными окнами-щелями. Дорожка сворачивала вдоль здания, проходя под этим коридором.

И башня, и коридор, и глухая, без окон, торцовая стена дворца густо обросли плющом. Яркое утро не годилось для наблюдения голубого сияния вокруг башни, но Илдан все же остановился и всмотрелся в нее. Земля у ее подножия выглядела странно блеклой и неживой. Казалось, не только нога человека сотню лет не ступала на нее, но и птичьи лапы не опускались, взбивая камешки, и черная подвальная крыса – бич дворцовых кухонь и закромов – не шуршала здесь, возвращаясь в нору с украденной пищей. Да и ветер, казалось, не гулял у башни, не сдувал пылинок с тускло зеленеющей листвы.

Вдруг до Илдана дошло, что последнее ему отнюдь не пригрезилось. Дующий с моря ветер трепал зеленые заросли на стенах дворца и коридора, словно стремясь сорвать их оттуда, но ни один листик не колыхался на плюще, покрывающем башню.

Неприятный холодок защекотал спину. Илдан напомнил себе, что сейчас ясное утро, а не промозглая ненастная ночь, да и вообще трусом быть недостойно, но холодок не унимался. Рассердившись, Илдан направился прямо к башне. Шаг, другой, третий – а вот и невидимая граница, упругая, как поток горной речки, каких много в лимерийских горах к югу от Илорны.

Илдан навалился на границу, чтобы проломить ее тяжестью тела, уперся ногами в землю. Когда все мышцы одеревенели от напряжения, он перестал упираться и тут же отлетел от башни, впечатавшись задом в дорожку. Он встал и сконфуженно оглянулся, но, к счастью, вокруг никого не было. «Ребячество!» – хмыкнул он, отряхивая пыль со штанов. Однако, холодок в спине безвозвратно исчез.

Дорожка привела Илдана в самый конец парка, где у стены располагалось турнирное поле, подготовленное к празднику. Между прямоугольником поля и стеной тянулось несколько рядов скамеек, на которых кое-где уже сидели люди. По другую сторону поля слуги натягивали пестрый желто-красный навес и расставляли кресла для правителя со свитой. Перейдя поле, Илдан сел на первую, почему-то пустовавшую скамью. За его спиной зашушукались, он почувствовал, что привлек общее внимание. Что-то было не так, но люди молчали, и Илдан остался на скамье.

Вскоре скамейки заполнились зрителями. На дорожке показалась поблескивавшая латами толпа, с мечами у пояса, со шлемами в руках. Участники турнира, человек около тридцати, собрались вместе еще во дворце и шли сюда группой. Илдан с трудом узнал среди них Бристена и Тайвела, одетых в доспехи, как и все остальные. Увидев Илдана, Тайто направился прямо к нему и уселся рядом.

– Сражаться надумал, вижу! – весело заметил он. – А где твой меч?

– И не думал, потому и без меча. С чего ты это взял?

– Ты же сидишь на скамье участников турнира. Первая скамья предназначена для них.

– Не мог вчера предупредить! – возмутился Илдан. – Столько наговорил, а о главном – ни слова!

– Мне и в голову не пришло, что это – главное, – пожал плечами Тайто. – Среди таких интересных вещей разве упомнишь о всякой чепухе… Ладно, сиди здесь, никто тебя не прогонит.

Воины один за другим рассаживались на скамье. Бристен, потеснив соседей, сел рядом с друзьями. Илдан оглянулся и обнаружил, что пустых мест на скамейках сзади не осталось. Да и поздно было искать новое место – трубачи у шатра затрубили приветствие, возвещая приход правителя.

Как требовала традиция турнира, Тубал появился перед людьми в полном парадном вооружении, только вместо шлема его седую голову увенчивала корона. Правителю Саристана было за семьдесят, он давно не выходил на турнирные поля искать военной славы. Женившись вскоре после прихода к власти, в возрасте, когда многие имеют взрослых детей, Тубал обзавелся единственной наследницей и в последние годы был озабочен устройством судьбы как дочери, так и саристанского престола.