Хроники Зареченска. Дилогия (СИ) - Вербицкий Андрей - Страница 17

Бер открыл глаза, ладонью смахнул с виска каплю пота. Майор приметил жест и состояние Александра и обеспокоенно произнес:

– Давайка, брат, домой двигать. Не нравишься ты мне. Тебе плохо?

– В порядке я, – отмахнулся Бер. – На втором этаже сидит, боится.

– Кто? Откуда знаешь? – недоумевал Вячеслав.

Александр решился:

– Я вообщето экстрасенс. Раньше чувствительность была небольшая, баловство одно. А здесь порог восприимчивости стал в десятки раз сильнее. Наверное, «перенос» както повлиял на мои способности. – Заметив скепсис на лице Вячеслава, он произнес скороговоркой, точно боялся опоздать: – У тебя шрам на левой лодыжке, в правой почке камень, язва желудка начинается, частые изжоги.

– Ничего нового ты не сказал. Все мог услышать от моих…

– Правое яичко больше левого.

Лицо майора вытянулось, с трудом выговаривая слова, он сказал:

– Ладно, теперь почти верю. – Ошеломление на его лице сменилось сосредоточенностью. – Даже жена не знает. Никому не говори.

– Не буду, – заверил его Александр. – Ну, идем?

– Входим тихо, проверяем квартиры на первом этаже, если открыты – зачищаем. Ни к чему нам вероятный противник в тылу. Не мне тебя учить.

– На первом нет никого.

– Знаешь что, экстрасенс, вот когда подтвердишь на практике свои знания, причем неоднократно, тогда, возможно, я не буду перестраховываться. Пока же давай по старинке.

Понимая правоту старшего товарища, Александр не стал перечить. Молча кивнул, закрыл один глаз, чтобы быстрее привыкнуть к смене освещения, и осторожно вошел в полутьму входа.

Три квартиры из четырех были открыты, наверняка мародеры поработали – замки выбиты, внутри бедлам. Мебели почти нет, а та, что осталась, вся разломана. На осмотр помещений ушло не более трех минут. Четвертую квартиру вскрывать не стали, заперта – и ладно. Осторожно поднялись на второй этаж. Здесь двери на площадке были закрыты. Вячеслав растерянно огляделся и выразительно спросил взглядом – куда теперь? Александр колебался недолго, двумя пальцами левой руки показал на обитую обшарпанным кожзаменителем дверь с синим номером «79».

Сначала убедились, что остальные квартиры заперты, и только потом полностью занялись семьдесят девятой. Майор жестом показал: «Выбиваем на счет „три“!» Бер согласно кивнул и, когда третий палец Вячеслава разогнулся, изо всей силы ударил ногой в замок, который оказался довольно хлипким и легко позволил незваным гостям проникнуть внутрь.

Их глазам предстала типовая трехкомнатная квартира: слева кухня, дальше зал, две спальни по сторонам, в конце коридора туалет и ванная комната. Сначала проверили кухню и зал. С виду ничего, небедные люди здесь обитали, но и не богатые. Охочие до чужого добра людишки здесь явно не побывали.

Затем занялись закрытыми спальнями. Александр показал налево и одними губами сказал:

– Там.

Майор толкнул дверь и вошел, держа автомат у плеча одной рукой. Изза платяного шкафа в лицо ему метнулся темный комок. Короткая автоматная очередь, отборный мат майора, звон разбитого оконного стекла и истошный детский визг раздались одновременно. Бер прикладом попытался сбить вцепившуюся в Вячеслава зверюгу, но вертлявая гадина ловко уклонилась и, больно стегнув длинным хвостом по руке, соскочила на пол. Александр чуть не взвыл – его словно током ударило.

Майор попытался достать зверя носком ботинка, но не вышло – тот ловко выгнулся дугой, и удар пришелся в воздух. Животное явно намеревалось прыгнуть снова. Александр уже собрался выстрелить, но так и замер с открытым ртом.

– Дяденька, не убивайте его! Пушок, стой! Ко мне! – кричала, выскочив изза шкафа, девочка лет восьмидевяти в спортивном костюме. Бер растерянно перевел взгляд с окровавленного лица Вячеслава на замызганную исхудавшую девочку с зареванной физиономией, а затем на зверюгу. Назвать ее Пушком изза шерсти дымчатого цвета мог только ребенок, юморист или душевнобольной.

Больше всего существо походило на волосатого варана и обладало всеми орудиями убийства, которыми может наделить природа. Размером оно было с таксупереростка, в раскрытой пасти белела куча острых зубов, каких у травоядных не может быть по определению. Вытянутую морду покрывали костяные пластины, между которыми топорщились короткие пучки шерсти, создавая впечатление, будто животное страдает лучевой болезнью. Два передних глаза злобно смотрели на пришельцев, а еще два глаза по бокам головы вращались в разные стороны, как у хамелеона. По всему телу росла густая жесткая шерсть. Пальцы лап заканчивались мощными когтями, походившими на лезвия. Кульминацией всего был длинный хвост, покрытый мелкими чешуйками, по которым то и дело пробегали голубые искры электрического разряда, – значит, удар током не почудился, отметил про себя Александр.

– Пушок! Ко мне! – повторила девочка. Шагнув вперед, она присела и с трудом оттащила зверя в сторону. Одной рукой она держала его за холку, другой почесывала за коротким ухом, чтото тихонько приговаривая – наверное, убеждала его не есть больших дядей.

– Не бойся. Мы не причиним тебе вреда, – осторожно произнес Бер.

– Знаю.

– Мне нужно помочь своему другу. Придержи пока свое мелкое… чудовище. – Александр усадил Вячеслава на детскую кровать, достал аптечку и перекисью водорода обработал рассеченную бровь и несколько неглубоких царапин на щеке. Затем наложил на рану кровоостанавливающий тампон и заклеил пластырем. Дома придется зашивать. А вообще легко отделался, могло быть и хуже. Хорошо, хоть не в горло вцепился. Последнюю мысль он произнес вслух. Майор в ответ выругался, но уже без мата – постеснялся ребенка.

Оказав товарищу первую помощь, Бер поинтересовался у девочки, как ее зовут.

– Настя, – тихо ответила та.

– Я – Саша. Моего друга зовут дядя Слава, – представил Бер себя и Никифорова. – Скажи, Настя, где твои мама и папа?

– Не знаю. – Девочка всхлипнула, но от слез удержалась. – Они всегда поздно приходили с работы. А в тот день, когда был взрыв, я пришла с продленки, ждала, ждала их, но они так и не пришли….

– Ты знаешь, куда делись другие жильцы дома?

Интерес Александра был вполне закономерный. Квартиры целы, значит, кроме ребенка должны были выжить и другие люди. Даже если они погибли – где трупы? Запаха разложения в подъезде не чувствовалось.

– Приехали какието солдаты и заставили всех поехать с ними. А баба Нюра сказала, чтобы я спряталась в шкафу, – разъяснила Настя.

Александр и Вячеслав переглянулись. Похоже, ктото собирает для себя крепостных, если не хуже.

– Баба Нюра – это кто?

– Соседка. Она иногда сидела со мной, пока не придут родители. Дяденька, скажите, мама с папой умерли?

Александр растерялся, не зная, что ответить ребенку. Сказать правду? Но какая она, правда? Может статься, родители несчастной девочки живы и оплакивают сейчас пропавшую дочурку.

– Не знаю, Настенька. Но, думаю, с ними все в порядке. Просто жизнь вас разделила. Нужно верить, что они живы и здоровы, – как можно убедительнее сказал Александр. – Ты лучше расскажи, откуда Пушок взялся? Ох, да ты наверняка голодная! – спохватился он. – Да еще испугалась, поди, – пришли тут два дядьки с автоматами…

– Неэ, я не испугалась… почти. Больше Пушок перетрусил. Он вообще пугливый очень, маленький еще, – пояснила Настя. – А есть я пока не хочу. Мы уже поели.

Александр видел по глазам, что Настя обманывает. Она явно была голодна, и очень.

В разговор вмешался Вячеслав:

– Настя, собирай вещи, поедешь с нами. Тебе будет у нас хорошо. – Девочка дернулась, и Пушок резко зашипел. – Ты не бойся, – поспешно проговорил майор. – У меня у самого два сына. Старшего зовут Никита, ему десять лет, уверен, ты с ним подружишься. Мы выделим тебе отдельную комнату, а позже перевезем твою мебель, чтобы ты чувствовала себя как дома. Одной оставаться нельзя.

– Без Пушка не поеду.

Вячеслав напрягся. Он и не подумал, что Настя откажется оставить эту зверюгу. Но не бросать же девочку в пустом доме умирать от голода! После короткого раздумья Вячеслав скрепя сердце согласился взять с собой пушистого обидчика, но с условием: зверь будет жить в отдельной каморке, пока не привыкнет к остальным обитателям базы. Александр подумал о существовании еще одной проблемы – как воспримет нового четвероногого жильца овчарка Дана. Однако сам по себе факт приручения местного животного открывал для них новые перспективы.