Небо-воздух (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" - Страница 16

      - Почему ты все это время хранил его, а сейчас так легко выбросил? - тихо уточнил Амелисаро.

      - Потому что я любил её, - произнес капитан, оставшийся стоять у окна.

      - Наконец разлюбил?

      - Нет. Наконец смог расстаться с памятью о той любви.

      - Почему сейчас?

      - Не знаю, - пожал плечами капитан и повернулся к нему. - Наверное, ты всему виной.

      - Мой рассказ о ней?

      - Нет. Просто ты. - Покачал головой Стефан и вернулся в кресло. - Если хочешь, можешь вернуться на палубу.

      - А что хочешь ты? - осторожно уточнил Амелисаро.

      - Чтобы ты остался.

      - И что мне делать?

      - Не знаю, - пожал плечами капитан, ощущая себя очень странно, - Просто посиди.

      - А чем будешь заниматься ты?

      - Смотреть, прокатит ли предложенный Ромой и Кешей курс.

      - Я мог бы помочь.

      - Ты разбираешься в воздухоплавании? - полюбопытствовал капитан.

      - Нет, но вовсе не против поучиться у тебя. - Хитро прищурился тот и спрыгнул со стола. Обошел его и подтащил кресло, ставя его рядом с капитанским. Тот снисходительно наблюдал за его манипуляциями.

      - Ты против? - запоздало поинтересовался аристократ.

      - Нет, - после паузы откликнулся капитан и, достав из ящика стола малую карту, развернул её перед ними.

      Все-таки Лили мог быть очень даже ничего, когда переставал корчить из себя оскорбленную аристократическую невинность, решил про себя Робертфор и углубился в объяснения. Время для них пролетело незаметно, к тому же, чуть позже к ним присоединились Рома и Кеша, и они все вчетвером принялись разрабатывать коварный план побега для капитана Макса, попавшего в тюрьму из-за своей любви.

      Часть 3

      Чем ближе они подходили к Дальнему, тем нереальнее казалось Амелисаро его совершенно незапланированное путешествие, но капитан пиратов не давал ему забывать о том, что все происходящее с ним реально. Реальнее некуда. К тому же, и вся остальная команда и не думала его отпускать из своей дружной семьи, с каждым днем все больше втягивая в свои взаимоотношения. Так, Амелисаро узнал, что Виолет вот уже много лет в тайне влюблена в Кешу, который держит её за лучшего друга, делиться самым сокровенным и даже в портовые увеселительные дома таскает с собой на пару. Каково девушке смотреть на то, как он там с портовыми красавицами развлекается, Амелисаро даже представить не мог, но и пойти и вывались всю правду на несчастного Викентия, тоже не решался. Он и ему по-своему сочувствовал. Ведь тот, хоть и старался не показывать виду, из-за своих шрамов, полученных в какой-то давней битве, стесняется заводить близкие знакомства с женщинами. То есть, одно дело ни к чему не обязывающую ночь с очередной красоткой провести, и совсем другое довериться, раскрыться. Поэтому, вряд ли известие о половой принадлежности лучшего друга вызовет в нем положительный отклик. Поэтому что делать с этой парочкой сочувствующий им Амелисаро не знал, он даже, не смотря на разрешение Виолет, капитану о ней так ничего и не сказал. Все никак не получалось поймать подходящий момент.

      Но на самом деле не только старпом и рулевой были несчастны в любви. Похоже, что с легкой руки капитана, который тридцать лет кряду переживал свою неудачную влюбленность в Елену, большинство обитателей корабля были так или иначе неудачливы в личном плане, словно над Голландцем проклятие нависло. Например, Руфус, молоденький, добрый мальчик со светлой душой, боготворил корабельного священника, но, когда им удавалось так или иначе пересечься наедине, молчал, заикался и вел себя так, что Валентин, начитанный и получивший одно из лучших на Архипелаге образований, считал его недалеким деревенщиной и не замечал, какими влюбленными глазами тот порой смотрит ему в спину. В тоже время за Руфусом не менее внимательно следил Сим-Сим, корабельный юнга, но, что примечательно, за Валентином он тоже вроде как присматривал, уделяя самое пристальное внимание как ему, так и своему закадычному другу коку.

      Но наблюдениями своими Амелисаро мог делиться только с Белладонной. Та, в отличии от Сим-Сима - редкостного сплетника, напротив умела как никто держать язык за зубами. Вот вам и единственная официальная женщина в команде.

      А потом капитана как-то совсем неожиданно потянуло на нежности. И нет бы по отношению, к примеру, той же Анджелы. Но все дело было в том, что страдать опять приходилось ему, Амелисаро. Теперь почти не удавалось уснуть по ночам. За годы, проведенные под жесткой рукой матери он привык, что сон - это суверенная территория, на которую никто не может претендовать. Но теперь все изменилось. Из-за приближения к цели назначения и опасности встречи с пограничными судами Дальнего, вахты участились, поэтому им со Стефаном удавалось поспать в лучшем случае часов пять, и то, это была просто непозволительная роскошь. Тем не менее, даже в эти пять часов покоя и тишины Робертфор умудрялся превратить для Лили в форменный ад. А ведь поначалу Идальгиеро даже нравилось спать в капитанской постели.

      Вот и в этот раз, стоило пристроиться с противоположного края от давно уже спящего капитана, как тот, пошарив рукой сбоку от себя, наткнулся на его бедро, во сне и подкатился под бок, прижимаясь всем телом. Аристократ выдохнул сквозь сжатые зубы. Опять. Как же ему это надоело, кто бы знал. Но и признаться капитану, что его откровенно напрягает такое близкое соседство, он не мог. Не хотел обидеть. И дело было вовсе не в страхе, вызвать гнев всемогущего капитана, а в том, что он считал Стефана хорошим человеком и, если тому спокойнее спать так, то почему бы нет? Отчего он сам не мог нормально засыпать с ним рядом, Лили понять не мог. Наверное, все дело было в теплом дыхании на шее и руке, собственнически обнимающей поперек груди. Они вызывали в душе странные чувства. Смятение и какую-то детскую робость. И перебороть их не получалось.

      Он приготовился еще к одной бессонной ночи и бесцельному изучению потолка, в полумраке, кажущегося его больному воображению, своеобразной картой мира. Но неожиданно он почувствовал на себе внимательный взгляд, повернул голову и понял, что капитан не спит, все еще обнимая его. Смотрит.

      - Капитан? - вышло почти жалобно.

      - Почему не спишь?

      - А ты?

      - Ты пришел, вот и проснулся.

      - Раньше не просыпался.

      - Напротив. - Стефан позволил себе едва заметную в полумраке улыбку, - Всегда просыпался.

      - Всегда? - на всякий случай уточнил Амелисаро, осознавая, что попал если не в переплет, то в нечто очень близкое тому.

      - Да, - не стал его успокаивать Стефан, впрочем, как и руку с его груди убрать и не подумал. - Так почему ты не спишь?

      Ответ пришел в голову пугающе быстро.

      - Когда ты так делаешь, мне все время хочется спросить - "Прямо сейчас?"

      - Как "так"?

      - Обнимаешь. Прижимаешься.

      - Но ты не спрашиваешь.

      - Я думал, что ты спишь.

      - Сейчас уже знаешь, что нет.

      - Знаю, - неопределенно отозвался аристократ.

      Больше сказать ему было нечего. В груди все замерло, а в области желудка, напротив, ожило. Словно кто-то изнутри щекотал лебяжьем перышком. Как быть в такой ситуации, он не знал. Молчание угнетало.

      - Если хочешь... - пробормотал он.

      - Я хочу, - перебил его капитан, - Чтобы ты перестал дергаться и хотя бы иногда позволял себе расслабиться в моем присутствии.

      - Думаешь, это так легко?

      - А почему нет?

      - Не знаю. И это раздражает меня больше всего, - в сердцах признался Идальгиеро.

      - Если переспим, перестанет?

      - Скажешь тоже! - фыркнул в ответ аристократ, - Конечно, нет.

      - Тогда и не парься по этому поводу, - пряча зевок у него на плече, откликнулся капитан. - Завтра трудный день, лучше спи.