Небо-воздух (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" - Страница 14

      Амелисаро тут же крепко пожал её. Старпом улыбнулся.

      - И еще, - дернул его на себя, и зашептал на ухо, - Обидишь Вилку, прибью на месте. Он мой друг.

      - Не обижу, - очень серьезно, без юмора, ответил Лили, и неожиданно для Кеши добавил, - Слово чести.

      Старпом даже ошалел немного от такого, поэтому Лили удалось легко увести Виолета за собой, оставив руль на попечение Кеши.

      - Ты чего хотел-то? - удивленно вопросил у него рулевой, когда Лили отвел его в укромное местечко за лебедкой, на которую наматывалась цепь, поднимающая якорь.

      - У меня, как и у матери, есть особый дар. - Издалека начал Лили. - Мы умеем очаровывать людей.

      - И что мне-то с того? - пробурчал Ливингстон, - Ну, очаровала она капитана, но ты же нет... - но спохватился и с подозрением уставился на него, - Или ты тоже?

      - Нет, - отрицательно замотал головой Амелисаро и продолжил, - Но сам понимаешь, для того, чтобы очаровать мужчину и женщину нужно использовать немного разные приемы, ну, скажем, в нашем случае, разные стороны дара.

      - И?

      - В общем, Лет, - непривычно сократив имя рулевого, выдохнул аристократ, - Я знаю, что ты сможешь мне помочь. У Наследницы началась морская болезнь помноженная не женские дни. Мне нужно обезболивающее, чтобы хоть немного облегчить ей ожидание лекарства от Валентина. Я думаю, что оно у тебя есть.

      Глаза парня сделались просто квадратными, он смотрел на него и молчал. Амелисаро тоже не знал, что еще можно сказать. На самом деле он ей сочувствовал, столько лет жить под страхом разоблачения, скрывая свою истинную суть, наверное, это было очень тяжело. Поэтому его вдвойне возмущала манера Стефана принимать судьбоносные решения, не разобравшись толком. Вот что хорошего, что он когда-то там решил, что больше ни одна женщина не ступит на борт его корабля? В итоге, бедняжка Виолетта вот уже тридцать лет скрывается под обличием парня и не имеет ни единой возможности наладить какую-никакую личную жизнь. Разве это честно?

      - Так ты мне поможешь? - с нажимом спросил он, устав ждать.

      Та опустила глаза.

      - Ты скажешь ему?

      - Хочешь, чтобы не говорил, не скажу.

      - Да, нет. Я бы была рада, если бы сказал кто-нибудь вместо меня. - Пробормотала она, не поднимая глаз, - Знаешь, я такая трусиха. Я знаю, что он хороший. Уже знаю. И верю, что даже если он пошумит вначале, простит и поймет, но... Но я так боюсь, ошибиться. Что он прогонит меня взашей. А я ведь не могу уже без Голландца, ребят. Просто не могу. И гарантированное бессмертие, тут совершенно не причем, понимаешь? - она вскинула глаза, огромные, повлажневшие. И в душе Амелисаро все перевернулось. Он шагнул к ней и порывисто прижал к груди. Зарылся пальцами в волосы.

      - Не расстраивайся, Виолет. Я придумаю, как ему сказать. Честно.

      - Спасибо, - прошептала растроганная девушка, тихо шмыгнула носом и резко отстранилась и даже слегка оттолкнула его от себя.

      - Ладно, проехали, - снова надев мужскую маску, произнесла она. - Я принесу ей лекарство. Ты кого там с ней оставил?

      - Беллу.

      - Ладно. Тогда мы там с ней сами. Нечего мужикам смотреть, - бросила она и удалилась, крикнув, - Только у Кеши меня отмажь, как-нибудь, пусть Хрюфя вместо меня поставит.

      - Договорились! - крикнул ей Лили и отправился обратно на мостик.

      Все-таки Стефану, действительно, не мешало бы хотя бы частично мозги вправить, это надо же, до чего всю команду довел, что они все дружно на него даже дышать не смеют, ходят вокруг да около на цыпочках, а он, значит, предается рефлексии. Вот что, порой, с нормальными мужиками любовь делает. И, главное, было бы ради кого так убиваться. Мысль о том, что последнее он подумал о собственной матери, Амелисаро абсолютно не смутила. Он вообще не мог припомнить время, когда любил её. С самого детства его жизнь была полна строгости и выверено дозированной боли, так, чтобы приучить подчиняться абсолютно и безоговорочно. Он сам не мог понять, почему за все эти годы домашнего террора не сломался, и если и не остался самим собой, то безвольной куклой точно не стал. Как-то все же выстоял. И теперь не собирался больше подчиняться. Никогда. Не ей, это уж точно.

      Стефан думал о Лили. Да, кракен его побери, о ком еще он мог думать! Мальчишка его и бесил временами и восхищал. В последнем он не согласился бы признаться и под страхом смерти. Что-то было в нем, в этом аристократе. Он пока еще не определил для себя что именно. Но было, это определенно. Наверное, эта его способность располагать к себе людей. И, как Робертфор надеялся, она не имела отношения к его так называемому дару очарования, в котором тот ему признался прошлой ночью.

      Вот и на камбузе, их маленькая пикировка подняла ему настроение. Разумеется, о том, что это лишь слова, знали только они, но реакция Руфуса говорила сама за себя. Похожа, команда была уверена, что что-то там между ними да назревает. Стефан на это только ухмылялся. Нет, за столько лет скитаний по Архипелагу, были в его постели и мальчики всех мастей и матерые мужчины, но Лили он даже представить не мог в одной кровати с собой. Не в смысле спящим, а в смысле занимающимся куда более приятным делом. Он вообще не мог себе представить его за этим. Хоть и попытался, когда эта мысль пришла ему в голову. Слишком уж холодным он ему представлялся. Эти его постоянные вопросы, лишенные всякого намека на эмоции. Или злосчастное - "Так накажи меня", которое уже стало ему надоедать и набило оскомину. Ну, вот не мог он себе представить его разметавшегося на простынях, взмокшего, горящего желанием, неистового. Не мог и все тут. Хотя, наверное, не отказался бы со стороны посмотреть на такое редкое зрелище. А вот поучаствовать, увольте. Пусть кто угодно объезжает этого строптивого аристократа, он заниматься этим уж точно не собирался. Но ход его мыслей прервал неожиданно ввалившийся в каюту боцман.

      - Судя по мордахе, размышляешь о вечном, - пробасил он и принялся гнездиться в ненавистном кресле.

      Капитан вздохнул, провел ладонью по лицу, прогоняя непрошенные мысли, и посмотрел на усевшегося боцмана уже более трезво.

      - И?

      - Я тут обмозговал вместе с Кеней кое-что, и думается мне, что надо бы пройти как можно ближе к Дальнему, тогда мы сможем поймать Гонириф, и теплым течением нас вынесет прямо на остров Игрушек, в обход Пояса Ориона. Вопрос только, не попадется ли нам на пути какая-нибудь встречающая процессия. Если верить мальчишке, и на Дальнем теперь есть свои Врата, они уже знают, что его похитили.

      - Слушай, а это мысль, - одобрил капитан, которому тоже совершенно не хотелось подвергать корабль и команду опасности плавания вдоль Пояса Ориона, гиблого места, в котором без вести пропадали корабли уже ни одну сотню лет. - Что же касается встречающих, давненько мы не принимали участия в знатной драке. Ты против?

      - Я тока за, кэп! - повеселел боцман и чуть тише добавил, - Правда, мне удивительно, что и вы не против.

      - С чего это вдруг? - нахмурился Робертфор.

      - А ты помнишь, когда мы в последний раз по-настоящему сражались с превосходящими силами противника?

      - Ну, лет десять назад, наверное. - Неуверенно предположил Стефан, поймав себя на мысли, что не помнит.

      - Двадцать шесть, - серьезно глядя на него, веско обронил боцман. - Мы уже и забыли, когда бились в полную силу, кэп.

      - Из-за меня? - тихо уточнил капитан.

      - А из-за кого еще? - пожал широченными плечами боцман. - Ну, ладно, кэп, вы тут обмозгуйте, а мы с Кешкой пока курс просчитаем.

      - Да. Иди, - отстраненно бросил Стефан, крепко задумавшись.

      Неужели, все это время он нагружал своими переживаниями всю команду, и вел себя так, что они даже не решались сказать ему об этом. На душе стало мерзко. Как он мог быть таким слепым?