Хроники Валькирий (СИ) - Жданова Светлана "Лисавета" - Страница 46

   - Это - Хроники. Ты же сам хотел их видеть.

   - Пожалуй, обойдусь, - пробормотал Арлан, прикрывая рот и нос рукой.

   - Уксус здесь есть?

   Смочив кусок ткани в слабом растворе яблочного уксуса, Нюкта отдала его мужчине и только когда он прикрыл им лицо - воздействие магического артефакта уменьшилось, или во всяком случае стало легче дышать. Пока же Арлан приходил в себя, валькирия осторожно поправила столь влекущий ее локон, заправляя его за ухо. От легкого прикосновения оборотень вздрогнул, но предпочел не обращать на подобное внимание, лукаво улыбаясь в прячущую его лицо ткань.

   - Подожди немного, скоро Хроники к тебе привыкнут, и станет легче. Это нормальная реакция. Есть мнение, что она вызвана намеренно и будто нечисть в нынешнем виде - результат экспериментов магов прошлого. По одной из легенд, сохранившейся в Хрониках - некогда все три материка населяли люди и во главе их стояли маги. А потом произошло что-то ужасное и Хадат навечно приобрело это имя, став страшным местом, о котором все бояться даже вспоминать. Последние силы магов были использованы, чтобы поднять Безликие горы между проклятыми землями и Латхоной.

   - А однажды боги за что-то рассердились на людей, заставив земли дрожать и открыть Перевал, - продолжил Арлан, убирая подсыхающую ткань с лица. Хотя ему нравилось стоять так - слушая ее голос и ощущая приятную близость чернокудрой. - Это я помню.

   - Это уже другая легенда, - нахмурилась Нюкта, - тоже страшная. Пока не построили форт, много людей и валькирий погибло. Но мы-то нечувствительны к магии. Даже скорее являемся антимагами. В большинстве своем она на нас не действует.

   - В большинстве?

   - Валькирию невозможно загипнотизировать, проклясть и по-иному воздействовать на то, что называют душой. Нет у нас ее, как и сердца. Правда есть некоторые действенные боевые заклинания, но мы прикладываем все силы, лишь бы в памяти и книгах их осталось как можно меньше, - коварно ухмыльнулась Нюкта. - Зато большая часть ведовства прекрасно справляется с некоторыми проблемами. Ведьмы и валькирии хоть и недолюбливают друг друга, но вполне неплохо уживаются.

   - А как же Хроники?

   Словно вспомнив о них, валькирия приподняла угольные брови и посмотрела в сторону стола.

   - Хроники, это магия нам неведомая. Они... не имеют начала и конца. В них история более чем сотни валькирий, какая бумага уместит на себе столько? Тебе стало лучше? Тогда подойди и посмотри портрет.

   Арлан настороженно посмотрел в сторону стола, но оценив свои ощущения, все же медленно подошел. Правда рот и нос он так же продолжал прятать за мокрой тряпкой, а моргать часто, то и дело стирая с уголков глаз влагу.

   Нюкта же провела пальцами по темной бумаге, вычерчивая пути рукописной кисточки, навечно оставившей след из коричневых строк. Небольшой портрет же был выполнен мастерской рукой незнакомым Нюкте веществом, оставившим жирные, чуть маслянистые штрихи, вычерчивающие жесткие линии непростого харизматичного лица. Правда, сходства с Арланом в них не было. Разве что общее впечатление какой-то волевой грубости.

   Тем не менее, светловолосый уверенно кивнул:

   - Да, это он. И что это значит?

   - То, что нам лучше забыть об этом.

   - Нюкта?! - требовательно сжал мужчина ее предплечье. - Объясни мне хотя бы, что именно я должен забыть? Каххар - обращенный, я лично видел его шрамы, но как кто-то из ему подобных смог стать таким? Он же не просто сильный, он ужасно сильный и способный одной своей волей управлять стаей. И если ты знаешь в чем тут дело - говори. Я должен понять, почему моё рождение вообще было возможно.

   - Для начала - отпусти меня, - холодно глянула на него Валькирия. - А потом... Каххар убьет тебя, если заподозрит подобные знания.

   - Как вы убиваете тех, кто владеет опасной для вас магией? - Арлан усмехнулся. - Ну убьют меня, так или иначе, тебе то какое дело? Одной тварью больше, одной меньше.

   Смотря как тени от лампад играют на лице мужчины, Нюкта вдруг осознала, что скажет ложь, или хотя бы полуправду, просто потому, что и себе в таком сознаться почти невозможно. Она попытается поверить самой себе, своим словам, своей логике, а не чему-то болезненному, так крепко сжимающему ее горло и грудь. Без дыхания, без понимания, валькирия чуть запрокинула голову, разрешая мужчине заглянуть в свои темные глаза, отлично зная насколько они бесстрастны... обманываясь этим.

   - Я не хочу, чтобы ты утянул за собой и меня. Каххар даже гадать не будет, откуда ты такое взял.

   - Если я умру, ты по любому не выживешь.

   Нюкта нахмурилась. Но что-то в его глазах и выражении лица заставило ее признаться:

   - Каххар обращенный и когда-то он был могущественным королем и полководцем... когда-то до тех пор, пока ему не дали бессмертие. Большего ты от меня не узнаешь. А если не уберешь руку с моей задницы, не получишь и Хроник.

   Руку он убрал, попутно так улыбаясь, словно как минимум успел нащупать третий сосок.

   - А ты дашь мне их?

   - Я могу поискать то, что тебе нужно, а ты уже смотри - подойдет или нет. Все равно прочитать сам ты их не сможешь.

   Взгляд оборотня соскользнул с ее губ и обратился к желтым листам, покрытым непривычной вязью странных текстов на одном из забытых языков древности.

   Вот уже две трети ценсы они проводили вечера и ночи совершенно одинаково - в компании друг друга, за занятием столь далеким от того, что им на самом деле хотелось, сколь провокационным для этого же. Тренировки для них оказались полезным, увлекательным занятием, приносящим не только необходимые умения и возможность изучать друг друга и самих себя, но и некоторое удовольствие. Днем же каждый был занят своим делом: Арлан торопился с изготовлением доспехов, Нюкта подгоняла рабочих, укрепляющих городские стены, и готовила это место к недолгой, но яростной атаке. Она была уверена, что схаалы не преминут устроить кровавую бойню, и жизнью серебряногривого оборотня тут не обойтись. За все время в гостином зале их видели только три раза, да и то вместе, словно они договаривались заранее. Хотя имя такому "совпадению" было Арлан, точнее его чутье, не имеющее ничего общего с носом.

   Сегодня же Нюкта пришла чуть раньше обычного, когда на западе только разгоралось пламя закатного солнца, готового словно птица-феникс вспыхнуть последний раз, чтобы возродиться к утру в новом золоченом яйце. Правда, выглядела валькирия не в пример обычного усталой и посеревшей лицом, так что все еще занятый работой Арлан не стал ничего спрашивать и удивляться, предложив воспользоваться провиантом, хранящимся в небольшой комнатке за кузницей, а так же бадьей и теплой водой. И даже пообещал не подсматривать. На подобное Нюкта заметила, что ничего нового за последнее время у нее не отросло, и грудь в размерах не прибавила. Хотя от еды и возможности умыться она отказываться не стала, однако, предпочтя принести себе свежей воды из колодца, способной освежить кожу и мысли.

   Усевшись прямо на стол, она оперлась спиной на теплую, насквозь прогретую стену, покрытую негорючей известкой. Мысли в голове женщины плыли плавно, словно сброшенные осенние листья по тихоходной реке, так что она успевала в полной мере рассмотреть каждую получше. Например, Нюкта обнаружила, что прячась в кузнице от дел и людей, сегодня отмеченных особым тупоумием, она ощущала себя еще и довольно уютно. Это чувство мало изведано валькирией, привыкшей к постоянным переездам и одинаково свободно и непринужденно ведя себя и в пышных дворцах и ночуя посреди поля. Даже к дому в Церции она оставалась равнодушной. А тут же ей оказалось тепло. И дело даже не в горячей печи, рядом с которой так приятно оказаться после усилившегося северного ветра, что начал даже днем гулять над станами крепости. Сама Нюкта тешила себя надеждой, что просто привыкла каждый вечер появляться здесь, переводить нужные страницы Хроник, почти до изнеможения драться со схаалом, а потом снова возвращаться, порой позорно опираясь за оборотня. Да, за последнее время она здорово подрастеряла своего самомнения и того снобизма, раздражавшего ее в других, но не в себе. И сейчас, через собственную волю, она иногда признавала некоторые нерадостные для себя мысли, чувства и даже то, что ее с непреодолимой на данный момент силой тянет к оборотню. Уж не здесь ли кроется то умиротворяющее чувство, обволакивающее словно кокон каринды, одного из самых коварных видов нечисти, дарящих своим жертвам волшебные сны, переходящие в смерть.