Кольца детей Ауле - Арчер Вадим - Страница 27

После завтрака он начал укладывать в дорожный мешок чистое белье и рубашки, носки, полотенца, узелок с едой, наспех собранный в дорогу матерью, и многие другие вещи, необходимые гному в городе эльфов. Затем он пошел попрощаться с Наби и еще несколькими друзьями детства, важно намекнув им, что сам эльфийский правитель нуждается в его кузнечном искусстве. Когда он вернулся от них, время близилось к обеду, которого обидно было бы не дождаться, и Горм остался ждать.

Плотно пообедав, он взвалил дорожный мешок на плечи и отправился в путь. До ночи ему предстояло оттопать пятнадцать с лишним лиг, поэтому коротенькие ноги гнома засеменили со всей возможной быстротой, какую позволяла висевшая за плечами тяжесть. На выходе из Казада он, однако, невольно приостановился, потому что у главных ворот подгорного царства гномов спешивались эльфы. Их было пятеро и, судя по одежде, это были посланники эльфийского правителя. И это второй раз за день!

Горм напомнил себе, что это не его дело, и заторопился дальше. Но когда он поравнялся с эльфами, один из них вдруг обронил фразу, от которой ноги Горма мгновенно приросли к земле:

–… проявить все возможное терпение и искусство уговаривать. Теркеннер предупреждал, что кольца трудно будет получить обратно.

– Они должны понять, какую опасность заключают в себе эти кольца. Дарин Третий – разумный правитель, хоть и гном, да и остальные двое не могут не понять, чем им это угрожает. Я не думаю, что у нас возникнут трудности, если мы объясним им все…

Эти слова Горм слушал, уже остановившись и во все глаза уставившись на эльфов. Те не обратили на него внимания, не найдя ничего особенного в том, что на них таращится случайный зевака-гном. Озабоченные исходом посольства, они прошли мимо него, рассуждая о том, что им делать и что предложить гномьим правителям в случае отказа. Дежурная стража встретила их у ворот и повела в глубины Казад-Дума.

Эльфы давно скрылись в горе, а голова Горма все еще гудела от удара Небесного Молота – это же были его кольца! И они заключали в себе опасность для вождей гномьих кланов! Он никак не мог оставить это без внимания, пусть хоть бы сам Ауле дожидался его на беседу. Гном развернулся и поспешил обратно в Казад, потому что знал, что не найдет себе покоя, пока не выяснит, что за опасность кроется в его лучших изделиях. Ведь он был мастером, а значит, нес ответственность за свою работу.

Он оставил дорожный мешок дома и со всех своих коротеньких ног понесся на верхний ярус тронного зала, чтобы уговорить Наби пустить его послушать встречу гномьих правителей с эльфами. Но на верхнем ярусе было темно и пусто, точно так же, как и на остальных, кроме нижнего, где суетился факельщик. Можно было подумать, что в тронном зале Казад-Дума готовились к приему не посланников эльфийского правителя, а шайки гоблинов, униженно просящих позволения пройти через горы.

Горм притаился за одной из колонн, дожидаясь начала встречи. Вожди кланов появились, когда у него уже начали затекать ноги. Похоже, сегодня все трое были не в лучшем настроении – Гарад хмурился и беспокойно чесал пятерней бороду, Хъёрт глядел грозно, словно готовая обрушиться скала, а Дарин Третий сидел с таким видом, словно собирался вынести заслуженный приговор закоренелому преступнику. Почетные Десятки кланов тревожно замерли на своих местах, видимо, уже приняв на себя гнев и досаду своих вождей.

Когда все трое разместились на тронах, в зал ввели эльфийских послов. Те поклонились вождям, и старший посланник произнес традиционные слова приветствия. Дарин Третий отвечал сухо и мрачно, словно предлагая эльфам убраться вон.

– С чем древесный народ пожаловал в наши владения? – спросил он наконец.

– Дело в том, что нам раскрылись некоторые обстоятельства, связанные с изготовлением колец дружбы, – с отменной вежливостью ответил эльф, словно не замечая вызывающего тона гномьего короля. – Как известно, многими секретами кузнечного мастерства мы обязаны майару Саурону, ученику самого Ауле. К сожалению, этот замечательный мастер был близким сподвижником мятежного валара Мелькора, принесшего множество бедствий народам Средиземья. За столетия, истекшие после Войны Гнева, он не был замечен ни в чем дурном, и мы надеялись, что он сделал правильные выводы из своих прошлых ошибок, но на днях выяснилось, что Саурон только затаился, выжидая удобного случая. Этот случай представился ему на Общем Совете в виде предложения объединить народы Средиземья с помощью магических колец. Как оказалось, он вознамерился использовать эти кольца в собственных целях и тайно наложил на них дурную магию. Правитель Теркеннер считает, что кольца нужно уничтожить, и послал нас за ними.

– Уничтожить? – Дарин протер пальцем черный обсидиановый глазок «Гринделя», поблескивавший в скудном свете факелов. – Такую красоту, такую прелесть? Я не снимаю этот перстень с руки, но не заметил в нем ничего дурного. Напротив, я с каждым днем нахожу его все приятнее. Такая искусная работа – сразу видно, что его делал гном, а не кто-то из торчкоухих. Ваш Теркеннер ничего не понимает в ремеслах, ему бы только уничтожать!

Эльфы тревожно переглянулись. Тон гномьего правителя был таким вызывающим, что в иных обстоятельствах мог бы послужить поводом к войне.

– Мы уверяем вас, что изготовим для вас другие кольца, такие же или даже лучше, – сказал посланник.

– А затем вам опять что-то покажется, и вы опять придете их отбирать?! – выкрикнул Дарин с неожиданной злобой в голосе. – Нет уж, подарок так подарок! Негоже отбирать подарки обратно, у нас так не водится!

– Мы можем выкупить кольца или обменять их на что-нибудь другое. В Ост-ин-Эдиле много редкостных изделий – вы только назовите свою цену и свои условия.

– Зачем мне эти глупые эльфийские побрякушки?! – Дарин снова полюбовался кольцом. – Это же настоящее сокровище, достойное руки короля! Ваш Теркеннер пожалел, что отдал «Гриндель» мне, и теперь хочет получить его обратно – поэтому он и сочинил всю эту историю!

– Сочинил? – повторил ошеломленный посланник.

– Да, сочинил! И оклеветал Саурона! Пусть ваш правитель не надеется, что я поверю этой дурацкой выдумке! А если он не умеет ценить настоящих мастеров – пусть присылает Саурона сюда, мы будем очень рады!

Среди эльфов установилось растерянное молчание. Они были готовы к чему угодно, но только не к тому, что их назовут лгунами. Горм, наблюдавший встречу с верхнего яруса, сочувствовал им, хотя сам был гномом – и был готов согласиться с ними, потому что поведение Дарина Третьего внушало ему тревогу. Это был не настоящий король подгорного царства – суровый, мудрый и достойный, каким его привыкли видеть подданные – а злобный подменыш, беспричинно оскорблявший эльфийских послов. С чем бы они ни пришли к нему на прием, он не должен был вести себя так.

– Зачем произносить поспешные слова, которые могут привести к раздору между нашими народами? – тихо, но твердо сказал эльф. – Задумайтесь лучше, почему они так легко слетают с ваших губ – ведь кольца должны были сдружить нас, а не поссорить. Почтенный Гарад, отважный Хъёрт, я прошу вас прислушаться к моим словам и помочь мне убедить многославного Дарина отказаться от колец. Давайте уничтожим их – и вместе с ними уничтожим коварное зло, завладевшее ими!

Как бы убедительно ни прозвучали его слова, оба вождя отнеслись к ним ничуть не лучше своего короля.

– Вот еще – уничтожить! – буркнул Гарад. – Другие кольца уничтожайте сколько угодно – но не мое!

Хъёрт глянул на эльфов так грозно, что, казалось, только отсутствие под рукой любимой секиры мешает ему сорваться с места и изрубить их на куски.

– И не мое, – глухо прорычал он. – Я не позволю всяким попрошайкам выманивать мои лучшие драгоценности!

– Нет такой драгоценности, из-за которой стоило бы нарушать мир и добрые отношения между нашими народами, – продолжал настаивать посланник.

– А мы и не нарушаем их, – огрызнулся Дарин. – Это вы их нарушаете. Наши драгоценности не касаются никого, кроме нас, и каждый, кто полезет к нам за ними, будет считаться врагом гномов. Так и передайте своему Теркеннеру, а сейчас убирайтесь вон! Мне надоело разговаривать с вами.