Клич Айсмарка - Хилл Стюарт - Страница 30

И тут, когда отчаяние уже переполнило душу Фиррины, в ней заговорила кровь — кровь рода Линденшильда и гордых гиполитанок, — заставив встрепенуться, расправить плечи и вздернуть подбородок. Она — наследница престола и не может позволить себе поверить, что рассказы о зверствах империи неправда. Она обязана защищать свою землю и свой народ! Это ее предназначение в жизни и ее долг. Как она может предать людей, обмануть их доверие, пусть даже перед лицом смертельной опасности? И самое главное: она — дочь своего отца и должна встретить и задержать врага, чтобы дать беженцам хотя бы шанс на спасение. Или умереть, пытаясь выполнить свой долг…

И все равно ей было страшно, ведь на ней лежала такая огромная ответственность! Впервые Фиррина позавидовала своим сверстницам — простым крестьянкам, дочерям купцов или ремесленников. Им-то приходится думать лишь о себе и ближайших родственниках. И никто не взваливает на их хрупкие плечи бремя ответственности за целую страну. Да и по силам ли им такое?

Принцесса обнаружила, что уже поднялась на вершину холма, и натянула поводья. Капитан дружинников все это время невозмутимо брел следом за ней, но, заметив, что Фиррина остановилась, поднял руку, скомандовав пешим солдатам стоять.

— Встанем здесь, капитан Эдред, — приказала Фиррина.

Тот кивнул и приказал солдатам разбить лагерь, затем снова повернулся к Фиррине.

— Когда появится враг, госпожа?

— Завтра. Это всадники, и их гораздо больше, чем нас.

Капитан снова кивнул, ни о чем больше не спросив.

— Хорошее место, — сказал он, окинув взглядом окрестности. — Здесь можно сдерживать врагов, даже если их будет вдесятеро больше.

— Да, но как долго, капитан?

Воин пожал плечами.

— Это решат боги.

Ночью Оскан, Маггиор и Гримсвальд пришли к Фиррине за советом. Караван беженцев ушел на несколько миль вперед и продолжал идти без остановки даже после наступления темноты, чтобы опередить вьюгу, которую напророчил Маггиор. Все трое советников были одеты в доспехи, позаимствованные у солдат, и Фиррина едва не покатилась со смеху, увидев старика Гримсвальда: шлем был настолько велик ему, что носовая пластина доходила до самого подбородка, а когда ключник поворачивал голову, шлем оставался на месте. Даже Магги и Оскан выглядели нелепо, как дети, нацепившие отцовские латы.

Огромным усилием воли напустив на себя серьезный вид, Фиррина спросила:

— Что это вы, уважаемые, так разоделись?

— Чтобы была хоть малейшая надежда пережить завтрашний бой, — дерзко ответил Оскан.

— Ну, для этого вам доспехи ни к чему. Вы ведь будете с караваном. — Фиррина помолчала, справляясь с нахлынувшим возмущением, и продолжила: — Вы не обучены сражаться, и прирожденными воинами вас тоже не назовешь. Вы погибнете. Магги, ты даже фрукты порезать не можешь, не поранившись. Гримсвальд, я восхищена твоей храбростью, но ты мне гораздо нужнее на хозяйстве. Иначе кто будет следить, чтобы у меня было все необходимое? А ты, Оскан… — Она вздохнула. Ну почему они как дети малые, простых вещей не понимают? — Оскан, ты же целитель. Ты должен лечить раненых, а не воевать.

— Но мы с Магги твои советники, нас назначил сам король! Мы не можем бросить тебя при первой же опасности! Редрот хотел, чтобы мы были с тобой, — возразил Оскан.

Он понимал, что Фиррина будет стоять на своем, однако отступать не собирался.

— Король назначает советников давать советы, а не сражаться. Вы с Магги сослужите мне лучшую службу, если в целости и сохранности отведете людей в Гиполитанию, — тихо ответила Фиррина.

Она прекрасно понимала, что в ее советниках говорит не только чувство долга и преданность, но и мужское самолюбие. Оскан, хоть и юн, скоро станет мужчиной, и для него было бы позором уехать, оставив четырнадцатилетнюю девочку воевать.

— Оскан, ты должен помочь Магги отвести караван в безопасное место. Магги для наших людей — великий мудрец и знаток всего на свете, а ты стал символом надежды и волшебной силы. С тобой им будет не так страшно, а именно это сейчас требуется больше всего. Оставшись одни в лесу, они ударятся в панику и наделают глупостей. Твой долг — быть с ними.

Оскан долго молча смотрел себе под ноги, но в конце концов кивнул. Он знал, что Фиррина права, но чувствовал, что должен хоть как-то помочь ей в завтрашней битве, иначе ему будет трудно смотреть людям в глаза. Маггиор тоже кивнул, не столько соглашаясь со словами принцессы, сколько признавая, что Фиррина уже доросла до той ответственности, которую взвалила на нее война. Она и раньше была королевой до кончиков ногтей, готовой командовать и сражаться, а теперь еще и овладела искусством дипломатии, сумев настоять на своем, не уязвив чувства взрослеющего мальчика. Ощутив непередаваемую гордость за свою ученицу, советник поклонился и поцеловал руку принцессы.

— Не волнуйтесь за свой народ, госпожа. Мы позаботимся о нем.

— Спасибо, Магги, — просто ответила девочка и улыбнулась. — И еще. Моя ближайшая родственница, сестра моей матери, — басилиса Гиполитании. Я назначаю ее своей наследницей. Если мне суждено завтра погибнуть, служите ей так же преданно, как служили мне.

Никто ничего не ответил на это, Оскан и Маггиор лишь молча низко поклонились, а Гримсвальд высморкался в платок, который после долгих поисков выудил откуда-то из-под доспехов.

Рассвет следующего дня выдался ясным и морозным. Хороший денек для битвы, сказал на это капитан Эдред. Накануне вечером за ужином Фиррина спросила у Оскана, может ли тот предсказать, когда точно явится конница, но юноша лишь покачал головой — пророческий дар оставил его. Вскоре после этого они с Маггиором и Гримсвальдом уехали догонять беженцев, и Фиррина вдруг почувствовала себя очень одинокой, хоть с нею и были две сотни дружинников. От страха ее едва не тошнило. К счастью, с рассветом у принцессы появилось так много дел, что тревожиться или грустить стало некогда. Нужно было проверить снаряжение и проследить, чтобы все починили, раздать распоряжения и выслать разведчиков навстречу вражеской армии… Когда все было сделано, принцесса лично выстроила свое войско. Дорогу перегородили десять рядов солдат, причем самых сильных и подготовленных Фиррина поставила в первые шеренги.

Оставалось только ждать. Фиррина заняла свое место в центре первого ряда дружинников. За левый фланг отвечал капитан Эдред, а за правый — его помощник. Фиррина встала в ряд, ее щит замкнул брешь в стене, и солдаты разразились радостными криками. Знаменосец свернул флаг и положил на землю со словами, что теперь их боевое знамя — это принцесса и все они с радостью отдадут за нее свои жизни. Дружинники поддержали его громкими криками и стали бить в щиты топорами и мечами. Ритмичный грохот нарастал, делался все громче, раскатывался среди деревьев, эхо его наполняло лес, гуляя в голых кронах деревьев…

Фиррина вскинула топор, показывая, что благодарна за поддержку. Она старалась выглядеть уверенно, хотя на самом деле отчаянно боялась подвести своих воинов. Одно дело — тренироваться во дворе родного замка под началом опытного ветерана, и совсем другое — вести людей в настоящую битву. Все солдаты преданно смотрели на принцессу, признавая в ней своего вожака, пример мужества и отваги. А что, если она окажется недостойна такой верности? От одной мысли об этом ее охватила тошнотворная слабость…

Но тут тишину леса прорезало пение рога: сигнал к началу битвы! Один из разведчиков заприметил врага! В тот же миг солдаты сплотились вокруг нее, сомкнув стену из щитов.

— Дружинники Айсмарка! Победа или смерть! — зазвенел в холодном воздухе тонкий голос Фиррины, и странное дело: едва эти слова сорвались с ее губ, как страх исчез.

Жребий брошен. Теперь судьба Фиррины и ее воинов — в руках богов.

Потянулись томительные минуты ожидания. Фиррина пристально вглядывалась туда, где дорога плавно изгибалась, скрывая из виду все, что происходило дальше, но не заметила и признака движения. Сквозь голые ветви деревьев каскадом струились солнечные лучи, покрывая землю и плиты на дороге игривой мозаикой света и тени. Где-то запела птица, и в мертвой тишине ее трель показалась дружинникам и принцессе оглушительной. Все они были напряжены, как струны.