Клич Айсмарка - Хилл Стюарт - Страница 26

В конце концов он поднял глаза и твердо сказал:

— Я не знаю никакого защитного обряда, но мы могли бы призвать Дубового короля с его солдатами и спросить разрешения войти в их царство такой большой толпой. Можно обставить призыв как магический обряд, если это поможет успокоить людей.

Фиррина облегченно вздохнула, но тут же спохватилась: опять этот Оскан посмел с ней спорить!

Чтобы скрыть смущение, она сердито буркнула:

— А куда подевался Падубовый король?

— Ты, похоже, забыла сказки, которые тебе рассказывали в детстве, — сказал Оскан. — Два короля постоянно соперничают за право царствовать над природой. Падубовый король правит со дня летнего солнцестояния, когда тепло и свет солнца идут на убыль, а Дубовый король занимает престол в день зимнего солнцестояния, когда солнце вновь начинает набирать силу. Поэтому, если мы хотим соблюсти правила и сохранить добрые отношения с нынешним правителем леса, мы должны спросить разрешения пересечь его царство. Тем более что недавно ты послала добрые пожелания его сопернику, Падубовому королю.

Фиррина долго молчала. Ей до сих пор была не по душе мысль о том, что на землях Айсмарка, оказывается, есть и другие венценосные правители. Но она понимала, как сильно им нужны союзники.

Потом ее осенила мысль…

— Ты можешь попросить солдат этого короля присматривать за нами, пока мы едем через его лес?

Оскан с подозрением посмотрел на нее.

— Ну… да. Если захочу.

— Хорошо. Тогда делай. Что тебе нужно для этого?

— Ничего… ну, может, пару бочек пива и меда, если он у нас есть, — ответил Оскан, которого не покидало чувство, будто принцесса что-то задумала.

— Пива у нас с избытком. А вот насчет меда не уверена. Прикажу обыскать повозки.

Уже скоро солдаты поставили посреди дороги, под дубом и буком, пять больших бочек пива и два маленьких бочонка меда. Люди в ожидании столпились на дороге. Они видели, что происходит нечто необычное, и по толпе уже поползли слухи, будто Оскан Ведьмин Сын собирается провести магический обряд.

Если бы юноша знал, что своим представлением убедит горожан в своих чародейских способностях, то ни за что бы не согласился на эту затею. Но, к счастью, он и не догадывался, как все повернется. Оскан встал под аркой из сплетенных ветвей дуба и бука — худенький силуэт на фоне леса — и поднял над головой руки. Фиррина кивнула трубачу, звук рога разнесся по замершему в зловещей тишине лесу и отозвался эхом. Оскан заговорил, и слова его звучали торжественно и властно. Интересно, подумала Фиррина, этому фокусу его тоже научила мать? Впрочем, она не стала долго размышлять над этим, сосредоточившись на речи Ведьмина Сына.

— Принцесса Фиррина Фрир Дикая Северная Кошка из рода Линденшильда Крепкая Рука, наследница престола Айсмарка, правительница на время отсутствия короля Редрота, противостоит захватчикам империи Полипонт. Она приветствует его величество Дубового короля, правителя лесной чащи и всего живого. Принцесса протягивает его величеству руку дружбы и просит позволения провести свой народ через его владения в поисках убежища от воинственных полипонтийцев. В знак дружбы принцесса преподносит его величеству эти дары… — Оскан широким жестом обвел бочки, — и просит простить за их скромность, ибо ее народ переживает не лучшие времена. Она надеется, что его величество окажет людям Айсмарка покровительство на всем пути через его земли, и клянется в вечной дружбе и поддержке Дубовому королю и его подданным.

«Надо же! А Оскан, оказывается, умеет быть высокопарным не хуже иных придворных», — поразилась Фиррина. Наверное, нужные слова ему подсказал Маггиор Тот, пока она искала в повозках мед и пиво. Еще более удивительно было то, что юноша умудрялся выглядеть величественно и даже таинственно, стоя у кромки леса. Его длинный, цвета воронова крыла плащ и ярко-красная рубаха — праздничные подарки Фиррины, — казалось, светились в лучах заходящего солнца, а длинная узкая тень падала вперед, проникая далеко под деревья. Но что самое странное, когда знахарь умолк и над лесом повисла напряженная тишина ожидания, Фиррине и всем вокруг почудилось, что от Ведьмина Сына исходит ощущение какого-то загадочного могущества. Хоть Оскан и говорил, что не унаследовал от матери колдовской дар, временами Фиррине казалось, что он сам еще многого о себе не знает.

Несколько минут ничего не происходило, и люди заволновались. По толпе пробежал приглушенный шепоток, похожий на шорох волн. Но тут вдруг налетел сильный порыв ветра, пронзительно свистнул среди вековых стволов и стих, как будто кто-то открыл и тут же закрыл гигантскую дверь, на миг впустив в дом ураган. И тогда из-за деревьев бесшумно возникли двадцать странных фигур.

Фиррина подалась вперед, вглядываясь в них. Все они были ростом с самого высокого дружинника в армии Редрота. Их доспехи походили на броню солдат Падубового короля, которых девочка встретила в канун Йоля: они тоже были составлены из гладких блестящих листьев различного размера и покрывали тела воинов с головы до пят. Там, где из-под доспехов виднелась кожа, она была цвета древесной коры, а глаза подданных Дубового короля походили на только распустившиеся дубовые листочки.

За спиной принцессы раздался шорох — это один из всадников потянул из ножен клинок. Фиррина молча дала ему знак стоять смирно.

Оскан выступил вперед и поднял руку в знак приветствия. Дубовый солдат отсалютовал в ответ: вскинул копье и с силой вонзил его в землю. Все вокруг застыли, и в толпе зашелестел благоговейный шепот. Фиррина тронула поводья и выехала вперед.

— Я — принцесса Фиррина. Приветствую вашего правителя и благодарю его за терпение и понимание, которое он готов проявить, пока я веду свой народ в гиполитанские земли, что лежат за северной кромкой Великого леса. Передайте Дубовому королю, что род Линденшильда вечно будет благодарен ему.

Дубовый солдат еще раз отсалютовал и, повернувшись к своим соратникам, дал знак, чтобы те взяли бочки с пивом и медом. Солнце висело низко, и его лучи озаряли стволы и сучья деревьев мягким золотистым заревом. Солдаты отступили в глубь леса и растворились среди пятен света и тьмы. Из леса снова налетел внезапный порыв ветра, подняв вихри из опавших листьев и обдав пораженных до глубины души беженцев пряным запахом сырой земли и осенней листвы. Так же внезапно ветер утих, и снова опустилась тишина.

— Что ж, весьма впечатляюще, — заметил Маггиор Тот. Он подъехал ближе к принцессе и остановился чуть позади нее. — Если только мы все не пребываем во власти некоего массового помешательства, мне придется пересмотреть свои взгляды на естественную историю. Очевидно, Дубовый король и его народ, а также Падубовый король и его подданные действительно существуют. Госпожа, должен сказать, вы дали мне чрезвычайно обильную пищу для размышлений.

— Есть еще вервольфы, Магги, — добавила Фиррина.

— Ну да, ну да…

— И еще много, много других созданий. Можешь начинать вспоминать всех существ, которых ты считал порождениями народной фантазии, — мне почему-то кажется, что в ближайшие месяцы нам предстоит встретиться с ними во плоти.

Редрот постарался поудобнее устроиться на спине. Боль почти унялась, осталась только невероятная усталость. Вокруг, куда ни глянь, глазам представало унылое зрелище: мертвые или смертельно раненные солдаты лежали прямо там, где их настиг враг. В последние несколько часов стоны утихли, и тишину нарушал только шорох крыльев падких на мертвечину воронов.

Мысли у короля путались — наверное, от потери крови, подумал он, преодолевая дурман слабости. Да и перед глазами все расплывалось. Он даже не был уверен, на самом деле небо затянули тучи или нет. Если воевода Снег уже в пути, то Редрот мог умереть со спокойной душой: он разгромил первую вражескую армию, а до весны у Фиррины будет время подготовить оборону. Фиррина… Король горделиво улыбнулся. Уже сейчас, в свои юные годы, она умна и опасна, из нее получится настоящая королева, перед которой будут трепетать враги… В ее жилах смешалась королевская кровь Айсмарка и кровь воинственных гиполитанских женщин. Не зря Редрот дал дочери прозвище Дикая Кошка. Юному Оскану потребуется все его колдовское умение, чтобы совладать с ней… Редрот громко засмеялся, но внезапно замолчал. Сквозь пелену, застлавшую его взор, он разглядел три неясных силуэта — высокие, в доспехах, как у богатых дружинников. Когда они подошли ближе, король увидел, что это женщины небывалой красоты.