Ненавидящий полицейских - Макбейн Эд - Страница 12

Отпечаток немедленно сфотографировали, не потому, что сотрудники любили возню с камерами, а по той простой причине, что им было известно, что при изготовлении слепка отпечаток можно повредить. Его поместили на черную картонную подставку, разделенную на дюймы. Висящая над отпечатком на подвижном треножнике камера с объективом, параллельным отпечатку во избежание искажений, весело щелкала. Увековечив отпечаток на пленке, лаборанты приступили к менее антисептической задаче изготовления слепка.

Один из сотрудников налил в резиновую чашку полпинты воды. Потом он всыпал в воду гипс, стараясь не разбалтывать его, чтобы он погрузился на дно. Он добавлял гипс до тех пор, пока вода не перестала его поглощать, высыпав в чашку примерно 10 унций. Потом он передал чашку другому лаборанту, который готовил отпечаток для снятия слепка.

Поскольку отпечаток каблука был на мягком материале, его покрыли шеллаком, а потом тонким слоем масла. Гипсовую смесь размешали и осторожно нанесли на приготовленный отпечаток. Ее накладывали ложкой, маленькими порциями. Когда отпечаток был покрыт слоем гипса толщиной около трети дюйма, лаборанты положили на гипс куски бечевки, чтобы укрепить его, но так, чтобы они не смяли детали отпечатка. Затем наложили сверху еще слой гипса и дали ему застыть. Время от времени они щупали гипс, определяя по его температуре степень застывания.

При том, что имелся только один, да и то неполный, полного описания походки человека, учитывая длину и размах шага, длину и ширину левой и правой ступни, давление на каблук и подошву, невозможно применить к одному отпечатку, парни из лаборатории выжали из полученного материала все, что могли. После тщательного изучения они обнаружили, что внешний край каблука сильно стоптан. Эта особенность свидетельствовала о том, что обладатель каблука ходил, слегка переваливаясь. Они заключили также, что это был не настоящий каблук, а поставленная при починке резиновая набойка, и что, ставя набойку, третий гвоздь на левой стороне каблука выдернули. Кстати, на каблуке убийцы (если отпечаток действительно оставил убийца) была ясно видна торговая марка «О'Салливэн», а каждому известно, что это самый распространенный каблук в Америке.

Все вышло, как в старом анекдоте. Только сотрудникам лаборатории было не до смеха.

Газеты приняли убийство двух полицейских близко к сердцу. Проявив замечательное разнообразие, заголовки для двух утренних бульварных газет сообщали о смерти Дэвида Фостера так: «УБИТ ВТОРОЙ КОП» и «ПРЕСТУПНИК УБИВАЕТ ВТОРОГО КОПА».

Вечерняя газета, стремящаяся не отставать от утренних, объявляла без обиняков: «ПО УЛИЦАМ БРОДИТ УБИЙЦА». В связи с тем что эта газета была заинтересована в повышении тиража и поставила себе цель «комментировать» все, что в данный момент могло привлечь публику, начиная с Даниеля Буна[16]и кончая длинными зимними кальсонами, в тот день на ее первой странице было набрано крупно: «ПОЛИЦЕЙСКИЕ ДЖУНГЛИ – ЧТО ПРОИСХОДИТ В НАШИХ ПОЛИЦЕЙСКИХ УЧАСТКАХ», а ниже шло мелкими белыми буквами на красном фоне: «См. статью Марея Шнайдера, стр. 4».

Тот, у кого хватило терпения одолеть первые три страницы, полные слащавого либерализма, мог прочесть на четвертой, что Марей Шнайдер объяснял гибель Майка Риардона и Дэвида Фостера «загниванием и продажностью служителей нашего грязного гестапо».

В «загнивающем» Отделе детективов «продажного» 87-го участка двое детективов, Стив Карелла и Хэнк Буш, стояли у стола и просматривали несколько карточек, извлеченных их «продажными» коллегами из картотеки «Привлекавшиеся к уголовной ответственности».

– Вот послушай, – сказал Буш.

– Слушаю, – сказал Карелла.

– Майк и Дэйв арестовывают какого-нибудь подонка, так?

– Так.

– Судья говорит, что надо, и этот тип получает от государства крышу на пяток-десяток лет. О'кей?

– О'кей.

– Потом он выходит. У него было время растравить себя, раздуть свою злобу в большую ненависть. Он вбил себе в голову достать Майка и Дэйва. Он их находит. Сначала он достает Майка, потом спешит убить Дэйва, пока злость не остыла. Раз – и Дэйв тоже готов.

– Похоже, – заметил Карелла.

– Поэтому я думаю, что эта гнилушка Фланнаган тут ни при чем.

– Почему?

– Посмотри на его карточку. Грабеж, хранение инструментов для взлома, в сорок седьмом году изнасилование. Майк и Дэйв поймали его на последнем грабеже. Тогда он в первый раз попал в тюрьму, ему дали десять лет. В прошлом месяце его освободили досрочно, так что он просидел только пять.

– И что же?

– По-моему, очень злой парень не смог бы так хорошо себя вести, чтобы ему скостили пять лет. Кроме того, Фланнаган никогда не ходил с пистолетом. Он был джентльмен.

– Пистолет достать нетрудно.

– Верно. Просто не думаю, что это он.

– Я бы все-таки проверил его, – сказал Карелла.

– Ладно, но раньше я хочу проверить другого типа. Ордиса. Луис Ордис Чокнутый. Взгляни на его карточку.

Карелла придвинул к себе карточку. Это был белый прямоугольник с разными графами.

– Наркоман, – сказал Карелла.

– Да. Представляешь, какую злость наркоман может накопить за четыре года?

– Он отбыл срок? – спросил Карелла.

– Вышел в начале месяца, – ответил Буш. – В тюрьме пришлось поститься. Так что теперь вряд ли пылает братской любовью к полицейским.

– Да, вряд ли.

– Вот именно. Теперь посмотри его досье. В пятьдесят первом году был задержан за хулиганство. Якобы еще не имел дела с наркотиками, но при нем нашли пистолет 45-го калибра. Пистолет был неисправен, но все же это был 45-й калибр. В сорок девятом году тоже хулиганство, драка в баре. Опять с пистолетом, с исправным. Ему тогда повезло. Получил срок условно.

– Кажется, предпочитает 45-й калибр.

– Как и тот тип, который убил Майка и Дэйва. Что скажешь?

– Надо на него посмотреть. Где он?

Буш пожал плечами:

– Можно только гадать.

Хромой Дэнни в детстве болел полиомиелитом. Он легко отделался, не оставшись калекой на всю жизнь, но после болезни у него осталась небольшая хромота, и прозвище прилипло к нему навсегда. Его настоящая фамилия была Нельсон, но об этом мало кто знал, и все вокруг называли его Хромым Дэнни. Даже письма к нему так надписывали.

Дэнни было пятьдесят четыре года, но он казался моложе. Он был очень маленький, с маленькими глазами, мелкими чертами лица и мелкокостный. У него была вихляющая походка подростка, тонкий пронзительный голос, и на лице почти не было морщин.

Хромой Дэнни был осведомителем.

Он очень хорошо зарекомендовал себя, и сотрудники 87-го участка часто к нему обращались. Он всегда готов был сделать, что требуется, – если только мог. Редко случалось, чтобы Дэнни не мог дать нужную информацию. Тогда обращались к другим подсадным уткам. Кому-то всегда было известно то, что нужно. Следовало только найти нужного человека в нужное время.

Дэнни сидел обычно в баре под названием «Энди паб». Он не был алкоголиком и даже мало пил. Просто он сделал бар своей конторой. Это было дешевле, чем снимать где-то комнату, и, кроме того, здесь имелась телефонная будка, которой он часто пользовался. Кроме того, в баре удобно было слушать – а в этом заключалась первая обязанность Дэнни. Второй обязанностью было разговаривать.

Он сел напротив Кареллы и Буша и сначала выслушал их. Потом он заговорил.

– Ордис Чокнутый, – сказал он, – ага, ага.

– Ты знаешь, где он?

– А что он сделал?

– Не знаем.

– Последний раз я слышал, что он в тюряге.

– Он вышел в начале месяца.

– Ордис, Ордис. А, есть. Он наркоман.

– Правильно.

– Наверно, его нетрудно разыскать. Что он сделал?

– Может, и ничего, – сказал Буш, – а может, и много чего.

– А, вы думаете про эти убийства полицейских? – спросил Дэнни.

Буш пожал плечами.

– Только не Ордис. Вы лаете не на то дерево.