Прогулка по висячему мостику (СИ) - Трубицина Екатерина Аркадьевна - Страница 79

Ира молча посмотрела ему в глаза.

- Понял.

И Влад принялся в подробностях рассказывать Ире о шпатлевке, штукатурке и прочих заземляющих ингредиентах. Она оживилась, но лишь на время и очень натужено, а потому, едва отчетная информация оказалась исчерпанной, Влад бережно взял Иру на руки и отнес в спальню. Ему казалось, что она уснула еще на подступах к кровати, но, очутившись в постели, Ира вдруг резко поднялась и села.

- Я хочу кое-что показать тебе. Принеси мой ноутбук.

- Может, уже завтра? Ты ведь устала?!

- Устала, но до завтра я не дотерплю.

Влад послушно вышел и через минуту вернулся с ноутбуком. Ира открыла файл с пространственными крестами и кругами:

- Смотри…

- По-моему, я когда-то где-то что-то подобное уже видел. Что это?

- Предэскизы мебели.

Влад долго смотрел на монитор отрешенным взглядом, потом вздрогнул всем телом.

- Знаешь, Ир, если начинаешь усиленно прислушиваться, как бы перестаешь видеть, а если приглядываться – слышать.

- Ты о чем?

- Понимаешь, у нас обострены пять чувств и за ними мы не замечаем еще какого-то, а может и каких-то.

- Это тебе Женечка наболтал?

- Нет!? А что – мог?

- Еще как! Ни за что не поверю, что вы с ним о чем-либо подобном не говорили!

- Может и говорили…

- Что значит «может и говорили»?

- Ир, я не знаю… Когда я к нему захожу, мы болтаем о чем-то минут пятнадцать, от силы двадцать, а потом оказывается, что я пробыл у него часа два-три. Я с детства привык не задавать вопросов, на которые нет ответов.

- А может, есть?

- У тебя?

- У Женечки.

- У него, видимо, на многие вопросы есть ответы, но ведь он даже тебе их не дает.

- С чего ты взял?

- Не знаю… – Влад немного помолчал задумавшись. – Я просто знаю, – сказал он уверенно и снова задумался. – Он боится тебя.

- Кто?

- Евгений Вениаминович. Точнее, не боится… это неверно… я не знаю, как правильно выразиться… он в восторге и ужасе благоговеет перед тобой.

Ира рассмеялась:

- С чего ты взял? По мне, так я сама испытываю к нему нечто подобное!

- Не-ет. Возможно, он, бывает, и выбивает почву у тебя из-под ног, может, даже и очень часто. Он просто искуснее тебя… пока…

Влад долго молчал, а у Иры сердце стучало в висках от нетерпения и предвкушения Великой Тайны. Она не смела перебивать его молчания, боясь спугнуть то, что он хотел и одновременно не хотел ей сказать. Влад действительно колебался, но, в конце концов, встал у Иры за спиной на колени и закрыл ее лицо своими ладонями. Она опустила веки.

- - -

Перед глазами появилась Женечкина гостиная. Влад сидел в кресле, Женечка – на диване.

- Евгений Вениаминович, Вы любите Иру?

Женечкины глаза сузились в хитрой усмешке:

- Ревнуешь? – он рассмеялся. – Она обворожительна в постели! Правда, временами бывает социально опасна, – он снова рассмеялся и скосил взгляд на свою руку с едва затянувшимся шрамом. – Ты думаешь, ее можно любить? В смысле общепринятого понятия: «любовь мужчины к женщине». Хочешь сказать, что ты ее так любишь?

- Да…

- Ошибаешься, мой мальчик! Влюбиться в нее по своему недомыслию и тотальной непробиваемости мог только такой, как ее бывший муженек или этот престарелый Игореша. Знаешь, о ком я?

- Нет…

- Неважно. Этим олухам, да и не только им – просто об этих я осведомлен лучше, чем о других – многое невдомек…

- Мне, признаться, тоже…

- «Тебе, признаться, тоже»? – Женечка расхохотался. – Брось! Ты малость запутался в терминологии, оттого и сравниваешь божий дар с яичницей. Ты прекрасно знаешь, зачем ты рядом с ней, а я знаю – зачем я. Тебе просто еще не приходилось любить женщину, а придется, а может и не одну – тогда почувствуешь разницу. Любовь, штука прикольная, только она уходит, точнее, любовь не уходит – объекты меняются. Ира останется навсегда – в этом разница… одна из разниц.

- Так это и есть любовь!

- Вообще-то – да. Только не та, которую ты имел в виду. Знаешь, почему тебя тянет к ней в постель? Да и меня тоже. Думаешь, любовь? Страсть? Не-а! Телом убеждаться в том, что она женщина, то есть просто человек! Тело убеждать в том, что она женщина, то есть просто человек! Это единственная возможность сохранить свои человеческие мозги – иначе взорвутся. Ты не отдаешь себе в этом отчета, да и я, по большому счету, тоже. Просто я, в отличие от тебя, знаю, что это так.

- - -

Влад убрал свои руки от Ириного лица. Она хотела что-то сказать, но он властно отрезал: «Всё! Спать».

- - -

Начало светать. Ира, стараясь не разбудить Влада, выскользнула из комнаты. На улице к ней присоединились Зив и Лоренц. Ира шла очень быстро, чтобы как следует разогреться перед предстоящим купанием в ледяной воде и тем же самым отогнать воспоминания о вчерашнем походе сюда.

Водопад приветливо громыхал. Ира быстро разделась и вошла в обжигающе холодную воду. Дыхание перехватило, сердце бешено заколотилось. Вчера ночью всех этих неотъемлемых эффектов воздействия ледяной воды она не ощутила. Видимо, потому что рядом был Влад, и она просто не сфокусировала на них внимания. «А вообще, интересная вещь внимание! Если его на чем-то не фиксируешь должным образом, то этого чего-то вроде бы и нет вовсе», – подумала она, вылезая на берег.

Влад встретил ее в гостиной, накрывая на стол.

- Интересная вещь внимание! Если его на чем-то не фиксируешь должным образом, то этого чего-то вроде бы и нет вовсе, – сказал он, усевшись напротив Иры.

- Ты меня начинаешь пугать не хуже Женечки!

- И чем это я тебя напугал «не хуже Женечки»?

- Сегодня, занырнув под водопад, я ощутила, до какой степени вода ледяная: у меня перехватило дыхание, сердце бешено забилось. Я и вчера ночью, естественно, чувствовала, что водица там отнюдь не как в горячей ванне, но мое внимание как-то не особо фиксировало этот факт. В общем, когда я вылезла на берег, в сознании промелькнула фраза, которую ты только что озвучил.

- Ира, ты очень часто говоришь вслух то, что я думаю, но я же не пугаюсь?

- Вот именно: ты не фиксируешь на этом внимание. А я фиксирую… – последнюю фразу Ира проговорила как бы самой себе. – Ладно. Хватит. Поехали смотреть поющий дом.

- Как скажешь…

- - -

Стоило Ирине и Владу захлопнуть за собой калитку, как «Аллилуйя» из оратории Генделя «Мессия» торжественно грянула в их честь. Встретивший их Валентиныч что-то рассказывал и показывал, отчитываясь о проделанной работе. Ира, казалось, очень внимательно его слушала и даже достаточно живо обсуждала что-то, но, как констатировала она сама для себя, большую часть ее ВНИМАНИЯ поглощало пение дома, так что с Валентинычем она общалась почти машинально. Впрочем, она не особо нуждалась в его пояснениях: во-первых, потому что прошлым вечером Влад во всех подробностях доложил ей обстановку, а во-вторых, все и так было на лицо. Преображения дома стали весьма ощутимы, и это значило, что работы здесь вскоре потребуют гораздо больше ее ВНИМАНИЯ. «…опять ВНИМАНИЕ» – промелькнула, кольнув сознание, мысль. Но этого самого ВНИМАНИЯ уделять поющему дому в необходимых количествах у нее вряд ли получится. В ближайшее время предстоит напрочь погрузиться в доводку эскизов, а затем и вовсе уехать и, скорее всего, на весьма длительный срок. «Придется затормаживать работы, а то и вовсе останавливать на какое-то время», – гласил неутешительный вывод, который Ира отчего-то не посчитала нужным озвучивать, хотя и понимала, что уж по крайней мере Валентиныча она должна ввести в курс дела.

День стоял очень даже теплый, но вступление осени в свои права уже чувствовалось. Ира, Влад и Валентиныч спустились во двор и направились к смастеренным из опалубки столу и скамейкам. Вдруг у Иры чуть ли не из-под ног выскользнула черная гадюка. Ира вскрикнула от неожиданности и оказалась в объятиях Влада. Валентиныч схватил кусок чего-то из строительного мусора, и уже кинулся за гадюкой, но Ира остановила его: