Дилогия «Войны крови» - Земляной Андрей Борисович - Страница 5

— Ешь, сынок, ешь. Это так — перекусить с дорожки. После вечерять со всеми пойдешь.

Священники смотрели, как Сашка ломает хлеб, как прихлебывает из чашки вкусное, свежее, неснятое молоко, как ищет, куда бы деть воск от изжеванных сот. Слепой отец Сергий гладил паренька по голове и приговаривал:

— Насыщайся, сынок, насыщайся. Чистая кровь — она ведь многого не потребует. Простая пища ей слаще яств заморских. Кушай, Олекса, кушай…

Он кончил ворковать за секунду до того, как я понял: еще один кусок — и я просто лопну. Встал, собрал посуду:

— Пойдем, отроче. Простись с духовным своим.

— С кем, извините?

Отец Деметрий поднялся и чуть приобнял меня за плечи:

— Ты, сыне, не бойся. Многое тут сперва тебе непонятным покажется, неясным. А ты — верь. Верь, и все случится по вере твоей и по слову Господню. А я тебя не забуду, сыне. Отец Сергий меня духовником твоим поставил — так тому и быть, коли ты не воспротивишься…

Он смотрит на меня каким-то долгим, пронзительным взглядом, и мне становится ясно: он очень хочет, чтобы я «не воспротивился». Наставник? Он будет моим наставником?

Должно быть, последнее я произнес вслух, потому что отец Деметрий кивнул:

— И наставлять я тебя стану, и укреплять, коли ты вдруг в сомнения ударишься…

— А вы… вы научите меня вот так, посохом?..

— Отчего же? Научу, да ведь здесь и иные, получше меня, учителя сыщутся. А вот чему другому, чему нельзя всех скопом учить, тому уже я тебя один поучать стану. Или не я…

Он положил мне руку на лоб и на мгновение замер. Потом шагнул назад, широко перекрестил и протянул пахнущую травами и ладаном руку, которую я поцеловал без какого-либо внутреннего противоречия. А ведь если бы мне кто-нибудь сказал, хоть три дня назад, что я руку чью-то целовать буду, — уж точно решил бы, что такому предсказателю в психбольнице самое и место!

Деметрий уже ушел, а я все еще стоял, ровно дурачок, и улыбался ему вслед. Отчего-то мне было так хорошо, так спокойно. Словно бы и не было ни месяцев в «санатории», ни гибели родителей. Словно я нашел своего близкого родича. Очень близкого. Как отец или мать…

Отец Сергий уверенно вел Сашку между домами. Он держал свою руку на плече паренька, но не для того, чтобы тот вел слепца, а с тем лишь, чтобы Сашка сам не заблудился между совершенно одинаковыми домами. Он твердо направлял Александра на нужные дорожки, в проходы между зданиями, и они двигались так быстро, что скорее медленно бежали, чем торопливо шли. Наконец возле одного из домов — такого же трехэтажного и серого, как рядом стоящие близнецы-братья, отец Сергий остановился. Чуть постоял и зашагал к дверям.

Не успел он постучать, как дверь распахнулась, и перед священником и слегка обалдевшим от множества событий Сашкой возник серьезный хлопец саженного роста, одетый в нечто среднее между рясой и туникой. При виде отца Сергия он коротко, словно на тренировке карате или дзюдо, поклонился, после чего с любопытством уставился на Сашку.

— Отрок Николай… — благословил детинушку (дежурного?.. часового?..) отец Сергий. — Что, отец Александр у себя ли?

— У себя, отче, у себя. Вас проводить?

— Не утруждайся, отрок, не утруждайся… Мы уж сами как-то… Вот, нового товарища и брата вам сыскали. — И священник чуть подтолкнул Сашку вперед. — Чистая кровь, чистая душа. Хорош ли на твой взгляд, отрок Николай?

— Поглядим, — ответил Николай и с улыбкой хмыкнул. Сашке вдруг стало обидно: ни фига себе! Значит, для отца Сергия — хорош, а для тебя, орясина, — «поглядим»? Не, ну ты наглый…

Большое помещение, заставленное кроватями и покрашенными в одинаковый желтый цвет тумбочками, разделял широкий проход, выстеленный серой метлахской плиткой. Все так же неспешно и размеренно шагая, отец Сергий подвел Сашку к простой двери, за которой была совсем маленькая комнатка со столом и десятком разнокалиберных стульев вдоль стен. Мужчина, сидевший за столом, поднял голову и тут же встал:

— Отче?

— Сиди, сиди, — Сергий махнул рукой. — Вот послушника тебе привел. Примешь?

Внимательный взгляд серых глаз словно разобрал Саньку по частям и заглянул в самые глубокие уголки.

— Посмотрим… — произнес отец Александр и неожиданно тепло улыбнулся.

Так для Сашки началась новая жизнь. Оставив старые вещи у отца эконома, он переоделся в такое же, как у всех, одеяние из мягких прочных штанов и неожиданно оказавшейся очень удобной короткой рясы-туники. На ноги полагались шнурованные сапоги. Ко всему прочему выдали еще легкие кроссовки, куртку из непромокаемого материала и небольшой рюкзак зеленого цвета с массой карманов.

За заботами подошло время обеда, и его проводили в столовую, которую начали заполнять неожиданно серьезные мальчишки и девчонки. Не было привычного шума и крика, царящего в подобных местах. Никто не бегал и не отталкивал остальных: спокойно и уверенно они заходили в столовую и усаживались за длинные столы, стоявшие рядами вдоль стен.

Несмотря на то что еда, уже разложенная по тарелкам, стояла напротив, никто не брался за ложку, как видно ожидая дополнительной команды. И она последовала. Отец Сергий, вошедший в залу, негромко, но звучно произнес:

— Помолимся! Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполняеши всякое животное благоволения.

Слова молитвы Сашка не знал, но старательно повторял за сидящими вместе с ним за столом. Когда молитва закончилась, на свободное место во главе стола сел сам отец Александр и коротким кивком разрешил прием пищи. Неожиданно еда оказалась не только обильной, но и вкусной. Отвыкший от нормальной пищи новоявленный послушник мгновенно смел полную тарелку ухи, а затем точно так же расправился с кашей и, вздохнув, стал уже гораздо менее торопливо пить душистый чай, заваренный вместе с какими-то травами.

— Можно попросить добавку, но я не советую, — тихо произнес сидевший справа подросток, выделявшийся пронзительно-голубыми глазами и коротким ежиком светлых, почти белых волос. — После обеда пробежка. Если не привык, может стошнить.

— Понял. — Александр благодарно кивнул. — Куда бежать-то?

— На полигон, — коротко пояснил блондин.

— А далеко?

— Кому как… — Беловолосый пожал плечами. — По прямой — километров пять это как минимум. Остальное как у взводного фантазия разыграется.

— Взводный?

— Ну, отец Александр… Ты смотри его так не назови случайно. Он, конечно, виду не подаст, но…

— А чего так? — Сашка пожал плечами. — Нормальное вроде слово.

— Он бывший командир полка. Гвардейского… — пояснил блондин. — Так что для него это вроде как не очень… Тебя как звать?

— Сашка.

— Влад.

Рукопожатие Влада оказалось неожиданно цепким и мощным, словно у борца.

— Ты как у нас оказался? Из детского дома?

— Не… — Сашка улыбнулся. — Я из психушки сбежал.

— Занятно. — Новый приятель улыбнулся. — У нас уже пятеро таких. Будешь шестым. В основном, конечно, из детских домов, но есть даже домашние. Ну, это те, у кого родители живы.

Увидев, что все закончили есть, отец Александр поднял ребят и организованно строем повел их в небольшой парк за жилым корпусом.

Дождавшись, пока все усядутся прямо на траву, он обвел взглядом подопечных.

— Так. Сегодня у нас пополнение. Хочу представить вам нового товарища. Саша, встань так, чтобы тебя все видели. Зовут его, как вы поняли, Александр. Он попал к нам из… э… больницы.

— Психушки. — Сашка улыбнулся.

— О! В компании буйных пополнение! — Один из сидящих, парень со скуластым азиатским лицом широко улыбнулся и помахал рукой.

Никак не отреагировав на реплику, отец Александр продолжил:

— Надеюсь, вы поможете ему освоиться и стать полноправным членом нашего братства. — Он снова обвел взглядом ребят. — Вопросы есть?