Голова лошади - Макбейн Эд - Страница 42

— За какие слова?

— Насчет… ну, вы сказали, по мне сразу видно джентльмена. Спасибо.

— Да ладно, чего там, — сказал водитель, смущенно улыбаясь.

Малони двинулся по дорожке, усыпанной гравием, размышляя, не слишком ли он рискует, собираясь вот так внезапно нагрянуть к Мак-Рэди, не предупредив его о визите по телефону.

А что, если в коттедже находится К, и Пэрсел, которые начнут палить из револьверов, как только он откроет дверь? Он заметил, что окно, из которого он выскочил накануне, так и осталось распахнутым, и, не желая терять время на поиски телефонной будки, решил подкрасться к окну и произвести рекогносцировку на местности. На цыпочках покинув дорожку, он нырнул под окно, а потом осторожно поднял голову, заглядывая в комнату поверх подоконника.

В комнате находился один Мак-Рэди.

Он стоял у календаря с гробницей Тутанхамона, где рядом на стене висел телефонный аппарат, держа у уха трубку и напряженно слушая. Время от времени он кивал, потом наконец закричал:

— Да, да, сеньор Ладро, я понимаю! Но… — Он снова замолчал, слушая собеседника. — Да, — сказал он, — это непростительно — упустить покойника, я с вами полностью согласен. Но, синьор Ладро, должен сказать, что тоже не могу оправдать ваш звонок. Я думал, мы договорились… да, да… да, но… да… что?

Разумеется, покойник был одет соответственным образом. Да, конечно, и костюм тоже пропал. Да, включая пиджак. Но я уже сказал вам, что мы принимаем все меры, чтобы найти покойника. Ну, конечно, и пиджак тоже.

Малони весь обратился в слух. Продолжай, думал он, говори, Мак-Рэди. Расскажи этому милому джентльмену — который определенно один из боссов вашей международной банды, судя по твоему подобострастному тону, — расскажи ему все о пиджаке.

— Восемь, — сказал Мак-Рэди.

Восемь, повторил про себя Малони.

— Нет, от пяти до шести, — сказал Мак-Рэди.

От пяти до шести, запоминал Малони.

— Верно, три, — сказал Мак-Рэди.

О, теперь — три, повторил Малони.

— Нет, десять, одиннадцать и девять, в таком порядке.

О Господи, думал Малони, как бы все это запомнить!

— Синьор Ладро, я действительно считаю, что обсуждать… да, я прекрасно понимаю вашу тревогу, но мы думаем, лучше не поддерживать связь… да, понимаю. Но здесь, в Нью-Йорке, это дело довольно сложное. Несчастный случай произошел всего две ночи назад, понимаете, и можно сказать, тело еще не остыло, вы меня понимаете? Хорошо, я этому рад.

О чем они, гадал Малони. Черт побери, Мак-Рэди, о чем ты толкуешь?

— Ну, все, что я могу сделать, это еще раз заверить вас, что мы делаем все возможное, чтобы найти их. Да, прикреплены совершенно надежно, так что на этот счет не беспокойтесь. Кроме того, синьор Ладро, вы же знаете, что мы провернули небольшой трюк, так что абсолютно уверены, что все цело. Нет, на все сто процентов мы не можем быть уверены, но все же… Что? Мы их продырявили. Да, каждый.

То есть как это, недоумевал про себя Малони.

— Нет, конечно, прежде чем покрасили, — сказал Мак-Рэди.

Ерунду какую-то несет, нахмурившись, подумал Малони.

— Конечно в черный, — сказал гравер.

Чертова тарабарщина!

— Правильно, — сказал Мак-Рэди, — разумеется, вы все получите, синьор Ладро, только придется немного подождать. Мы отправим вам гроб, как только все снова организуем… Мы понимаем, что таково требование семьи, и изо всех сил стараемся его выполнить. Спасибо. Спасибо, синьор Ладро. Да, я вам очень благодарен. Мне тоже приятно было вас слышать, синьор Ладро. Спасибо. Пожалуйста, передайте от меня привет Бианке. Чао.

Мак-Рэди повесил трубку, достал из заднего кармана брюк носовой платок и вытер пот со лба. Стоя снаружи, Малони лихорадочно размышлял. Мак-Рэди назвал ряд чисел: восемь, три, девять, одиннадцать, которые с трудом запоминались: не был ли это какой-то условный код? А когда он сказал: «От пяти до шести», что он имел в виду, какой-то отрезок времени? Если да, то говорил он о нью-йоркском времени или о римском? И как же все эти цифры связаны с пиджаком или с клочками газеты? Просто голову сломаешь…

Стоп! Ведь Мак-Рэди сказал, что несчастный случай произошел две ночи назад! Значит, он говорил не о той аварии, в которой погибли Гауд и его помощники, потому что это случилось только накануне вечером. Следовательно, он имел в виду нечто другое, какую-то историю, которая «еще не остыла», если я правильно запомнил, и которая здесь, в Нью-Йорке, считалась очень сложным делом. Что же это могло быть?

Еще он сказал, что они их продырявили, причем каждого. Не говорил ли он о тех троих, что погибли во время автокатастрофы?

Но нет, как он мог говорить о них! Ведь это ребята Крюгера подстроили ту аварию и стреляли в пассажиров, сопровождающих гроб. Может быть, еще какая-то перестрелка, вроде гангстерской разборки или обмена заказными убийствами: мы убиваем кого-то здесь, в Нью-Йорке, а вы — кого-то в Риме, этакая взаимопомощь… Но зачем тогда им понадобилось хватать на Четырнадцатой улице какого-то случайного прохожего на роль покойника, почему не воспользоваться настоящим трупом? Тем более, что у них определенно был выбор: в результате предположительной перестрелки у них оказалось несколько трупов, ведь Мак-Рэди четко и ясно сказал: «Мы их продырявили»; не его или ее, а их. И с какой стати было красить в черный жертвы перестрелки?

Мак-Рэди сказал: «Конечно в черный».

Мелани на греческом обозначает «черная».

Что значит черный?

Черным был пиджак, черной была подкладка и пуговицы, гроб был…

— О Господи! — ахнул Малони. — Восемь и три!

О Святая Богородица! Ах ты, сукин сын Малони, умница какая, ты подумай! Восемь — от пяти до шести! Ну и гений же ты, Малони, ты снова поймал фортуну за хвост! Все-таки ты сумел разгадать их хитрость, ты проник в их тайные замыслы, ты понял все, что они сделали и собирались еще сделать! Ну и ловкач же ты!

От избытка чувств он выпрямился, встал с корточек.

«Итак, необходимо срочно вернуться в Бруклин и отыскать там девочку, у которой мой пакет. Вы мне больше не понадобитесь, уважаемые господа, ни ты, Пэрсел, ни ты. К., благодарю вас и прощайте!»

Нуждались в них или нет, но именно в этот момент зловещие сообщения появились в начале подъездной дорожки в том самом черном «кадиллаке», который подхватил Малони на Четырнадцатой улице. Малони показалось, что после схватки с Соломоном и его единоверцами они выглядели весьма потрепанными.

«Я слишком близко к победе, подумал он, чтобы остановиться, несмотря на опасность. Я прошел все стадии игры по своей системе, удваивал ставку и отступал, снова увеличивал и еще дальше отступал, но сейчас я решительно намерен добраться до самой Джакарты, где по этой же знаменитой „Системе Малони“ стану играть на тараканьих бегах и на регате китайских джонок, сейчас я готов на все, джентльмены, и вам меня не остановить!»

Он бросился бежать к такси, ожидавшему его на улице.

К, и Парсел уже заметили его и дали задний ход, пятясь к выезду, когда он рванул дверцу такси и скрючился на заднем сиденье.

— Это бандиты, те парни в «кадиллаке»! — сказал он водителю. — Скорей увезите меня отсюда, скорее!

Водитель тут же выжал сцепление и рванул машину с места, по-видимому, в полном восторге от неожиданного приключения, которое хоть ненадолго могло отвлечь его от горьких размышлений о своих неудачливых сыновьях.

— А что, они что-нибудь стащили? — спросил он.

— Они украли порядка полмиллиона долларов, кажется, в Италии.

— Неплохая пожива, — сказал водитель.

— Что и говорить, — сказал Малони. — Дружище, если вы увезете меня туда, где мне не будет грозить опасность быть схваченным и убитым этими бандитами, я дам вам вознаграждение в пять тысяч долларов, что составляет пять процентов от всей суммы, думаю, это будут самые крупные чаевые за всю вашу жизнь.

— Заметано, — сказал водитель.

— Поделим это богатство, — сказал Малони, — какого черта!

Вы бывали в Джакарте?