Черное зеркало - Волузнев Юрий - Страница 83

Игорь невольно обернулся. В соседских дверях стоял Сергей Сергеевич и прощался с каким-то стариком, держащим на поводке маленького черного спаниеля.

Старик странным, изучающим взглядом пристально смотрел на Игоря. Спаниель подбежал к его ногам, обнюхал их со всех сторон, чихнул и повернулся к хозяину, вопросительно глядя ему в глаза.

— Сейчас, сейчас, Шанни, — ласково обратился тот к своему спутнику. — Счастливо оставаться, Сергей Сергеевич… Заходите и вы ко мне на чаек…

Сергей Сергеевич заметил Игоря.

— Здравствуйте! Здравствуйте, Игорь! — обрадованно заговорил он. Потом обратился к стоящему на площадке гостю: — Это наш сосед. Очень хороший молодой человек… Мы уже много лет душа в душу живем… Да вот беды всякие приступили. Несчастья одно за другим… Вы заходите, Игорь, сделайте милость. Давно не виделись…

Игорь кивнул Юрию Михайловичу и посторонился, пропуская того к раскрывшимся дверям подошедшего лифта. Старик со своим спаниелем вошел в кабину. Причем, ответив на приветствие Игоря, он как-то странно и многозначительно взглянул на него.

Двери закрылись. Лифт заскользил вниз.

— Это Юрий Михайлович, — сказал Сергей Сергеевич, когда Игорь вошел в давно знакомую квартиру. — Мой новый знакомый. Недалеко от нас живет. С собачкой своей частенько гуляет. Вот там в скверике и познакомились… Хороший человек…

Игорь наконец вспомнил этого старика. Действительно, он часто встречал его прогуливающим именно этого черного спаниеля в расположенном неподалеку сквере либо на одной из соседних улиц.

В квартире, куда бы Игорь ни направил свой взгляд, явственно бросалось в глаза отсутствие хозяйской руки. И разбросанные куда попало вещи, и плохо выметенный пол, и немытые чашки на обеденном столе, и соскочивший с карниза обвисший и загнувшийся уголок занавески на окне… Всего такого не было прежде. Да просто и не могло быть.

Сергей Сергеевич перехватил взгляд Игоря. Смутился.

— Извините, Игорь, — пробормотал он. — Я тут, конечно, пытаюсь кое-как прибираться. Но знаете ли… Что-то неважно получается. То за одним не углядишь, то другое забудешь… Трудно без Ниночки… Без Ниночки-нянечки… — шепотом добавил он про себя.

Игорь выжидающе смотрел в глаза старику, боясь своим вопросом разрушить нечто такое хрупкое и искусственно сохраняемое, которое пока и не разрушилось лишь только потому, что не был еще задан этот вопрос…

— Да нет, Игорь, нет, — улыбнулся Сергей Сергеевич, словно прочитав его мысли. — Слава Богу! Все обошлось. Поправляется Нина Леонидовна. В больнице пока лежит. Но ей уже гораздо лучше…

Игорь облегченно вздохнул. И невольно улыбнулся.

— Только вот грустит она почему-то… — продолжал Сергей Сергеевич. — Смотрит все время как-то печально. И с Евангелием не расстается. Все время перечитывает… Правда, вот говорить стала неважно. Не все можно разобрать… Супругу вашу покойную часто вспоминает…

Сергей Сергеевич задумался. Потом, словно вдруг что-то вспомнив, хлопнул себя по лбу:

— Чуть не забыл!.. Склероз проклятый… Она тут мне на днях привиделась. Не знаю уж, то ли во сне, то ли наяву… Будто на лестничной площадке стоит… И рядом еще кто-то… К чему бы это?.. — тихо прошептал Сергей Сергеевич, с сомнением глядя перед собой.

Игорь с жалостью смотрел на этого постепенно впадавшего в маразм старика, такого одинокого и безобидного… Из вежливости посидел с ним немного, выслушивая сетования на многочисленные хвори, на вынужденное одиночество и на то, как несправедливо поступает судьба с человеком на склоне его дней…

Между тем время поджимало. И, как ни уговаривал Сергей Сергеевич его остаться еще ненадолго и хотя бы попить чайку, Игорь сослался на неотложные дела и поспешил к выходу.

Выйдя из подъезда, он на всякий случай заглянул во двор. Не обнаружив на обычном месте своей «восьмерки», совершенно не удивился и, восприняв это как должное, быстрым шагом направился к метро. И уже через некоторое время подходил к Баринову офису.

Его «мерседес» стоял, как обычно, возле тротуара.

Игорь толкнул дверь. Вошел в коридор. И замер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В углу, на мешке с цементом, с незапамятных времен стоявшем у стены, неестественно скрючившись, вытаращив широко раскрытые удивленные и уже остекленевшие глаза, как-то полулежал Юрик, неизменный шофер и телохранитель Барина. Тяжелое, мощное тело было словно переломлено пополам. Подбородок и рубашка залиты уже засохшей, побуревшей кровью.

Вдоль коридора неровными строчками туда и обратно тянулись белые отпечатки нескольких пар женских ботинок…

Игорь вихрем взлетел на второй этаж. Ворвался в холл. Здесь было пусто и все разбросано, как после внезапной эвакуации или поспешного отступления. Следы тянулись по полу и исчезали под полуприкрытой дверью Баринова кабинета.

Игорь распахнул дверь.

На письменном столе стояла неизменная недопитая бутылка коньяка, из разорванного пакета высыпались крекеры. В стороне к телефону со сдвинутой набок трубкой приткнулась пепельница с горкой смятых белых окурков.

За столом, откинувшись на спинку кресла и склонив на плечо голову с седыми, разметавшимися вихрами и хемингуэевской бородкой, вальяжно развалившись, сидел Барин, почему-то странно похожий на безмятежно отдыхающего индуса, со спокойным, ничего не выражающим лицом. Глаза были закрыты. Во лбу, между седых бровей, так же как и у индуса, темнело рубиновое пятно. Спинка кресла и обои за спиной были забрызганы густыми бурыми пятнами и такими же бурыми, уже засохшими потеками…

Стояла гробовая тишина. Распахнутый сейф, сдвинутый с места. Вырванный шнур телефона, застывшей окоченевшей змейкой валяющийся на полу. Ящики стола, безжалостно вытряхнутые и отброшенные в сторону. Пол, усеянный всевозможными бумагами и затоптанный многочисленными бледными отпечатками с каблучками женских ботинок или сапожек… Все было сдвинуто, снесено и раскурочено пронесшимся ураганом молниеносного погрома.

Игорь вышел в холл. Содержимое столов и стеллажей, бесцеремонно сброшенное на пол, разлетелось по всему помещению.

Оставаться здесь не имело никакого смысла.

Игорь прислонился к Марининому столу. Закурил. На глаза попался телефонный аппарат. Провод был вырван из розетки, которая, также с корнем выдранная из стены, болталась на одном проводке. Игорь скрутил тонкие медные жилки, подключил телефон и механическим движением руки снял трубку. Она загудела.

Он задумался ненадолго. И, сам не зная зачем, набрал номер Марининой квартиры.

Никто не отзывался. Гудки нудно и продолжительно зудели в ухо. Но класть трубку почему-то не хотелось. Игорь курил и бессмысленно считал про себя, сколько раз прогудит до того, как кончится сигарета. Потом положил трубку. Снова снял. И набрал другой номер. Ее родителей.

Снова загудело в ухо и снова долго никто не подходил. Игорь собрался было уже бросить трубку, но неожиданно на том конце провода несколько раз щелкнуло и осторожный мужской голос произнес:

— Да… Слушаю вас…

Это был ее отец.

— Здравствуйте!.. Это Бирюков. Игорь… Сотрудник Марины…

— Игорь? — удивился голос. — Разве вы в городе?..

— Да, я здесь… В офисе… Скажите, пожалуйста, Марина у вас?

— А что?.. — недовольно спросил голос. — Почему вы, собственно, к нам звоните?.. У нее есть своя квартира… Так что звоните по тому телефону.

— Я звонил… Никто не подходит… Мне нужно ей несколько слов сказать…

На том конце провода, казалось, раздумывали. Слышалось напряженное сопение.

— Хотя бы скажите мне, пожалуйста, — взволнованно спросил Игорь, — не случилось ли с ней чего?.. Она жива?..

— Что это вы!.. — возмутился голос, вдруг резко возвысившись. — Почему это она не должна быть жива!.. Странные вопросы вы задаете, молодой человек!

Затем громко щелкнуло и часто, пронзительно загудело.

Игорь сплюнул. Чертыхнулся. Поднялся со стола.

Теперь не оставалось ничего другого, как лишь идти на вокзал:

— «Сорок четыре — пятьдесят два»… — пробормотал он.