Черное зеркало - Волузнев Юрий - Страница 42

Наконец-то до нее дошел весь ужас содеянного.

Лариса испуганно озиралась вокруг и повсюду замечала следы Светиного пребывания — и неплотно прикрытую створку платяного шкафа с торчащим в щели краем пестрого рукава, и небрежно брошенный на спинку стула линялый халатик, и валяющиеся носок к носку шлепанцы в прихожей, и треснувшую чашку с голубым ободком, на дне которой в маленькой желтой лужице плавали черные чаинки… Она словно наяву увидела, как Света ходит по квартире, снимает халатик, натягивает эти же самые джинсы, которые теперь облегали Ларисины бедра, надевает эти же самые стоптанные кроссовки, которые сейчас валялись в полиэтиленовом пакете у входной двери…

Она явственно чувствовала, буквально осязала присутствие Светы во всех окружающих ее вещах, с недоуменным любопытством уставившихся на нее и словно вопрошающих, кто она такая, почему она здесь… и где теперь та, которая ушла куда-то ненадолго и возвращения которой они с нетерпением ждали…

В глазах потемнело.

Лариса схватилась за голову. Ей захотелось кричать, выть, забиться в истерике… Вернуть сегодняшнее утро любой ценой.

Но было поздно.

Обхватив руками плечи, она бессмысленно ходила по квартире, стараясь не замечать ничего из того, что с упрямой настойчивостью лезло ей на глаза, выпячивалось и громко шептало в самые уши, с садистским ехидничанием напоминая ей, кто она есть на самом деле…

Больше всего на свете она боялась подойти к зеркалу, как можно дальше обходя его, резко отворачиваясь, если глаза вдруг каким-то неведомым магнитом сами по себе стремились заглянуть в его глубину. Но неведомая сила словно нарочно разжигала это идущее откуда-то из подсознания извращенное любопытство. И в конце концов поймала ее, когда она в очередной, может быть, уже в сотый раз пыталась увернуться от неизбежной встречи со своим отражением.

И когда все-таки вдруг случайно она бросила в сторону зеркала робкий мимолетный взгляд, то отшатнулась в ужасе, увидев ЕЕ. Свету. В той же, давно знакомой одежде, с длинными черными волосами. Ту, которую она сегодня утром так безжалостно убила…

Безумие накатывалось на нее тяжелыми волнами. Она упала на диван и затряслась, захлебываясь в долгом, несдерживаемом рыдании…

Добровольно, буквально из рук в руки приняв на себя бремя чужого имени, Лариса чувствовала, как что-то неведомое охватывает все ее существо. Появлялись какие-то новые, незнакомые прежде ощущения. Странные, совершенно чуждые мысли и желания проносились в ее воспаленном мозгу. Она словно впитывала в себя ту ауру, ту энергетику, которые оставила ей в наследство умершая подруга.

Призрак Светы невидимой тенью витал над ее головой. И этому призраку уже не нужно было приходить лунными ночами, пугая и доводя до безумия своего убийцу. Призрак этот вместе с именем Светы постепенно и почти беспрепятственно вливался в плоть, в душу Ларисы и, скалясь в насмешливой улыбке, проникал в ее сердце…

— Кто я?.. — в изнеможении прошептала Лариса, постепенно забываясь в тяжелом, беспокойном сне…

Однако, очнувшись через некоторое время, она почувствовала неожиданное облегчение. Свинцовая тяжесть куда-то исчезла.

Промчавшаяся буря унеслась, не оставив никакого следа. Этот запоздалый всплеск раскаяния удивлял и теперь воспринимался как самая заурядная эмоциональная разрядка после напряженной, чрезвычайно ответственной работы. И вспоминая свою истерику, Лариса раскаивалась уже в том, что чересчур поддалась на провокацию этого чувства. Иначе говоря, она раскаивалась в прежнем раскаянии…

Лариса подняла голову и насмешливо посмотрела вокруг:

Пожала плечами и улыбнулась.

Наваждение исчезло.

И пора было переходить к решению насущных проблем.

Во-первых, необходимо по мере возможности изменить облик. Хотя бы постричься и перекраситься. Чтобы как можно меньше народу смогло бы ее узнать. И чтобы, по крайней мере в первое время, не пугало собственное изображение в зеркале.

Приняв это решение, Лариса вышла из квартиры и отправилась в парикмахерскую. Как можно дальше от дома, чтобы почти наверняка быть уверенной в том, что именно эту парикмахерскую Света не посещала…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Часа через три она вернулась и, уже ничего не опасаясь, уселась напротив зеркала, чтобы снова, уже более внимательно, чем в салоне, рассмотреть и оценить свою новую внешность.

Теперь, вместо привычной, какой-то готически-утонченной черноволосой красавицы или словно ожившего изящного рисунка древнегреческой амфоры, на нее смотрела огненно-рыжая гетера с большими, загадочно сияющими зелеными глазами и скептической улыбкой на лице. Некое подобие еще не раскаявшейся Марии Магдалины.

Лариса долго и пристально всматривалась в свое отражение и постепенно с удивлением снова начала находить в нем какие-то доселе неведомые для себя, но тем не менее давно знакомые черты.

Она сняла очки.

И внезапно, едва не раскрыв рот от изумления, поняла, в чем дело. Пораженная неожиданным открытием, она схватила сигарету, закурила и долго рассеянно ходила по комнате.

Это было совершенно невероятное и необъяснимое сходство. Нет, не во всем, конечно. Не до такой степени, как со Светой-Наташей… Но какие-то черты словно внезапно трансформировались, все более и более напоминая лицо ее старой подруги. Илоны…

Это был полнейший абсурд. Они никогда прежде не были похожи между собой. Неужели измененный цвет волос смог настолько преобразить лицо, что выявились доселе незначительные детали, которые, оказавшись подчеркнутыми, придали облику Ларисы новое выражение?

Либо это было на самом деле так, либо — еще одно какое-то необъяснимое наваждение…

Но как бы то ни было, подобное перевоплощение Ларису устраивало.

Это ее даже несколько позабавило, и она решила сохранить этот цвет волос. А при следующей встрече с Илоной рассказать ей о своем открытии и непосредственно проверить это неожиданно обнаружившееся сходство…

О гибели Илоны Лариса узнала в ту же ночь.

Уже который раз за минувший день, сидя перед темным зеркалом, в темной комнате, она снова увидела свою подругу. Не собственное отражение, а именно ее… всю в крови, уходящую в темную глубину и печальным взглядом угасающих глаз зовущую ее за собой…

Резкий звук вклинился в сознание. Прервал череду воспоминаний. Вернул на проспект.

Оглушительно взревев мотором, откуда-то сзади сорвался с места и стремительно пронесся мимо Ларисы мотоциклист. В черной кожанке и с большим круглым шлемом на голове.

Она вздрогнула от неожиданности. Затем успокоилась и проводила его рассеянным взглядом…

Глава 2

Жить в чужой квартире, притворяясь не тем, кто ты есть на самом деле, — вещь весьма и весьма чреватая совершенно не предсказуемыми последствиями. Рано или поздно, но разоблачение должно было состояться. И поэтому Лариса сидела в квартире Светы как мышка — не включая телевизор, не отвечая на порой чересчур назойливые телефонные звонки и незаметно вышмыгивая на улицу со всяческими предосторожностями, чтобы как можно меньше мелькать возле этого дома.

И дело оказалось, к величайшему Ларисиному ужасу, вовсе даже не в том, что это чужая квартира. Это была вообще неизвестно чья квартира. Да, ключи, найденные в сумочке, сразу подошли к дверям. Да, Лариса действительно бывала здесь пару раз. Да, Наташа-Света клятвенно уверяла, что это лично ее, чуть ли не до конца существования земной цивилизации приватизированная собственность…

Но все оказалось несколько иначе.

Внимательно, а не наспех, как это было у себя дома над мертвым Наташиным телом, Лариса просмотрела ее — паспорт и буквально лишилась чувств, узнав, что теперь она, оказывается, является уроженкой какого-то Богом забытого села, какой-то области, какого-то края… И вдобавок ко всему уже около года назад выписанной из какого-то рабоче-крестьянского общежития какой-то фабрики. И с тех пор нигде не прописанной!!!