Чистый огонь - Арчер Вадим - Страница 22

– Спасибо, юноша…

Он, конечно, не поймет ни слова, но она была вежлива, лара Ди-и-ниль.

– Не стоит благодарности… – машинально пробормотал он на и-илари, все еще досадуя на недотепу слугу.

И спохватился – надо же так проболтаться!

Лара перестала есть угли. Эрвин всем своим существом почувствовал ее немой вопрос – как могло случиться, что здесь, в этой толпе невежд, оказался человек, разговаривающий на и-илари? Он медленно поднял голову к ней и встретил ее взгляд.

Нежно-зеленые глаза лары, в которых жило нечто не конское и даже не человеческое – надчеловеческое…

Не тогда, когда он, остолбенев от восхищения, любовался ею из толпы, и не тогда, когда она кивала на него Ги-и-рралю, – их встреча произошла сейчас.

Эрвин почувствовал, как отчаянно забилось его сердце, словно стремясь навеки выскочить из груди и ускакать за пятый континент. Он сунул жаровню в руки слуге и бросился в гостиницу, единым духом влетев на лестницу и оказавшись у себя в комнате.

Там он, закрыв глаза, изнеможенно прислонился к стене – спиной, затылком, чтобы иметь хоть какую-то опору. В нем все гудело и звенело, словно в брошенной на пол гитаре.

– Ты что, Эрвин? – услышал он рядом испуганный голос Армандаса.

– Сейчас пройдет, – шевельнулись его мгновенно пересохшие губы. В его сознании медленно проплывал нежно-зеленый глаз с темным овальным зрачком, в ушах раздавался тихий, певучий голос лары: “Спасибо, юноша…”

Нет, это никогда не проходит.

– Эрвин? Тебе дурно?

– Принеси воды…

Армандас побежал вниз за водой, а Эрвин остался у стены осознавать совершившийся факт. Это какие же надо иметь вывихнутые мозги, чтобы вот так, за доли мгновения влюбиться по уши в белую лару!

“Ди-и-ниль, Ди-и-ниль…”

Вернулся Армандас с ковшиком холодной воды. Эрвин выпил сколько мог, остатки выплеснул себе в лицо.

– Что с тобой, Эрвин? – в испуге допытывался Армандас, глядя, как прыгает ковшик в руках его друга.

– Дымом надышался у печки, когда выбирал угли. – Эрвин отстраненно удивился тому, как легко, помимо сознания, пришла ему на ум эта ложь, как легко соскочила она с языка.

Армандас облегченно вздохнул. Его перепугало непонятное состояние друга, но теперь все встало на свои места – Эрвин надышался дымом.

– Так тебе же нужен свежий воздух! – Он отодвинул защелки и распахнул окно в комнату.

Струя свежего воздуха достигла Эрвина, тот с жадностью вдохнул ее. Призвав самообладание, расстался со стеной. Армандас выглянул в окошко, выходившее на улицу почти над самой дверью гостиницы.

– Уезжают, – сказал он.

Эрвин подошел к окну и, прислонившись к фрамуге, тоже выглянул на улицу. Высокая фигура в зеленом плаще с накинутым на голову капюшоном усаживалась в седло Ги-и-рраля.

– Интересно, что это за человек? – сказал смотревший туда же Армандас.

Эрвин вгляделся в восседавшую на ларе фигуру:

– Это не человек.

– А кто же? – удивился Армандас.

– Архонт.

Властный голос из-под капюшона дал команду отъезжать. Лар двинулся сквозь разом расступившуюся толпу, лара направилась за ним. Они понеслись по мостовой, расправляя на бегу мягкие крылья. Вот уже серебряные чаши копыт Ги-и-рраля оторвались от земли…

Эрвин повернулся спиной к окну, чтобы не видеть, как исчезает в небе лара Ди-и-ниль.

* * *

На гулянку он, конечно, не пошел. Армандас, видя его состояние, не стал его уговаривать. Оставшись в комнате один, Эрвин машинально повесил куртку на крючок, затянул снизу ремнем и переправил туда сонную Дику. Лег ничком на кровать, спрятал лицо в подушку. Он не мог ни думать, ни рассуждать – он мог только снова и снова переживать мгновение, когда его глаза встретились с глазами белой лары.

“Ди-и-ниль, Ди-и-ниль…”

Безумие какое-то. Мысли понемногу начали возвращаться к нему, но не уходили далеко от огненной кобылицы. Значит, Гримальдус послал ее сюда, чтобы она привезла к нему выпускника академии. Эрвин пытался угадать, кто же из его сверстников поскачет на ней. Кто из них заглянет в эти нежно-зеленые глаза, кто взвесит на ладонях облако ее белой гривы, обнимет горделивую шею? Под кем зазвенят серебряные бокальчики ее копыт?

Леантус? Сильверин? Или Гинс, его сосед по комнате?

Только бы не Сартас.

Если бы только его не выгнали из академии… Вдруг выбор этого архонта пал бы на него? Могло случиться и такое. Могло бы и ему так невероятно, немыслимо повезти. Если бы только его не выгнали… Эрвин рывком сел на кровати, обхватил голову руками. Было невыносимо думать, что и у него мог бы оказаться шанс, потерянный теперь навсегда. Нужно было немедленно что-то сделать, не сидеть же так.

Уехать, поскорее уехать отсюда. Забыть, что на свете есть какие-то академии, что в небе летают какие-то белые лары… есть же другая жизнь, где никогда ни о чем таком и не слышали. Живут же люди этой жизнью – почему бы и ему не жить? Все, все забыть.

Время до следующего утра тянулось невероятно долго. Чуть свет Эрвин побежал в порт, а затем на стоянку караванов, разыскивая транспорт, который как можно быстрее увезет его отсюда. На стоянке ему указали готовый к выходу караван, идущий коротким путем до Кейтангура, вниз по течению реки. Эрвин побежал к хозяину каравана и договорился о месте. Однако караван не мог ждать, пока новый пассажир соберется в путь, и они с хозяином условились, что Эрвин догонит подводы на первой стоянке.

Со стоянки Эрвин забежал к Тирсе и наскоро попрощался с ней, затем рассчитался в гостинице, поручив буфетчику попрощаться за него с Армандасом. Других дел у него не было, и он отправился догонять караван.

Дорога шла сквозь разреженный лес вдоль берега реки, то приближаясь к самой воде, то удаляясь от нее. По воде сновали рыбацкие лодки, которых становилось все меньше по мере того, как Эрвин уходил от города. Затем последние из них исчезли, дорога вынырнула из леса и бурой полосой потянулась по кустарниковой равнине.

К обеду Эрвин догнал караван, вставший на берегу реки на короткую дневную стоянку, и присоединился к нему. Со стоянки он поехал, сидя на подводе и прислонившись спиной к тюкам с товаром. Солнце припекало, Дика за пазухой спала крепким сном, а Эрвин смотрел на равнину невидящим взглядом, рассеянно прислушиваясь к скрипу колес, пронзительно взвизгивающих на каждой колдобине. Он так устал от бессонной ночи и беспокойного дня, что не мог думать ни о чем, даже о белой ларе.

Постепенно его голова склонилась на тюк, и он задремал. Скрип тележных колес – противный, визгливый – продолжал преследовать его даже во сне. Вот маленький негодяй! Эрвину начало сниться, как он сочиняет заклинание и извлекает этот скрип из тележных осей сюда, на тюк. Скрип уселся перед самым его носом и нахально глянул на него.

– Шел бы ты отсюда, – предложил ему Эрвин.

– Это еще зачем? – удивился скрип.

– Ну и надоел же ты мне! – вздохнул Эрвин. – До кошмариков.

– До каких? – полюбопытствовал скрип.

– Вон до этих. – Эрвин указал вверх, где немедленно появилась стая кошмариков и начала кружить над ними.

– Я такой, – с гордостью в голосе ответил скрип. – Я надоедливый.

– А раз надоедливый, топай отсюда, – вяло пробурчал Эрвин. – Надоедай в другом месте.

– И куда я отсюда пойду?

– Да хоть туда. – Эрвин кивнул на старое дуплистое дерево, мимо которого проезжала подвода.

– Ну ты даешь! – изумился скрип. – Я же тележный скрип, а это дерево, понял?

– Ничего, поживешь древесным. Древесным как-то изящнее, и к тому же на природе…

– Ты думаешь? – Скрип заинтересованно уставился на дерево. – Можно попробовать.

Он соскочил с телеги и засеменил к дереву. Там он вошел в ствол и исчез.

Колесо подскочило на ухабе, подбросив тюк, а с ним и голову Эрвина. Эрвин разлепил сонные глаза и уставился на мелькающие перед ними кусты – приснится же такое!

Он прислушался. Еще прислушался. Телега катила по тряской дороге совершенно беззвучно. Он приподнялся и глянул назад на дорогу, где на обочине еще виднелось старое дуплистое дерево. “Ничего, поживет древесным”, – решил Эрвин, снова укладывая голову на тюк. Древесным все-таки изящнее, и к тому же на природе.