Темный охотник (сборник) - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 50

Я кое-как приподнял нос стреколета, дождался, когда до земли осталось всего ничего, и приложил перстень с камнем Развоплощения к последней уцелевшей Печати. Сразу же наступила оглушающая тишина – мощная магия артефакта усыпила демона. Мы потеряли скорость, и Логово нависло над «Шершнем», ослепляя меня ярким светом.

Под тревожное завывание прикормленных Туллом латимер, едва не задев верхнюю балку разгрузочной линии, мы врубились в пятый док. От удара о землю стойка передних шасси с душераздирающим хрустом лопнула, и «Ласточка» клюнула носом. Резкий рывок вперед, тут же – назад. В плечи, грудь и живот впились паутинные ремни, вжимая нас в кресла так, что стало тяжело дышать.

Мы, без всякого управления, пролетели на брюхе еще ярдов сорок, осыпая искрами все помещение. Потом стреколет вылетел с полосы, мимоходом задел огромный остов старого бота. От удара его развернуло, протащило еще несколько ярдов и вбило в каменную стену.

Глава 2,

в которой повествуется о лепреконах с отсутствием совести, но очень большими средствами, нажитыми не слишком честным трудом

Когда я открыл глаза, то понял, что Золотой Лес не спешит брать одного из своих детей под сень дубов. Вот уж в чем можно быть увереным точно, так это в том, что в эльфийском загробном мире нет места для орков. А раз на меня таращится Ог, значит, я все еще жив и нахожусь на Черепашьем острове после не самой лучшей из своих посадок.

Компаньон уже успел выбраться из кабины и теперь с мстительным видом держал у меня под носом какую-то тошнотворно воняющую дрянь.

– Ы-ы-ы! – сморщился я, отодвигаясь от нее, насколько это позволяли ремни. – Убери!

– Как вижу, ты жив, – сухо произнес он, закручивая пробку пузырька. – А я уж начал думать, что мне некому бить рожу.

– Ты сейчас не в той форме, чтобы драться, – произнес я, избавляясь от ремней.

Он молча протянул руку, помогая мне выбраться. Я спрыгнул на землю и стянул с головы шлемофон. Несколько секунд мы простояли в полной тишине, изучая повреждения стреколета. Затем я несколько виновато протянул:

– М-да… Бывало и хуже, а, партнер?

Ог сплюнул:

– Бывало…? Мне не хватит пальцев, чтобы подсчитать ущерб, но и так могу выдать тебе окончательный ответ. Мы в полной заднице, партнер. А вот и Тулл…

Я заметил спешащего к нам лепрекона. За ним, едва поспевая, бежали два демонолога.

– Забери меня небо! Вам жить надоело?! Проваливайте!

Вопил старый высохший стручок не зря. Демона я, конечно, усыпил, но последняя Печать держалась на соплях. Если сгорит – чудовище вырвется на волю, и лучше бы в этот момент находиться от него как можно дальше. Вряд ли тварь будет довольна тем обстоятельством, что ее выдернули из Изнанки и гоняли целых десять лет без отдыха.

Мы пошли прочь, оставив магов наедине с потусторонней гадостью. Надеюсь, Тулл не зря платит им деньги, и они спеленают нашего малыша. Не хотелось бы тратить несколько сотен луидоров на нового. За последний год, из-за амбиций гномов, цены на живущих в Изнанке существ подскочили вдвое.

– Хреново сел, Лас, – сказал мне владелец Логова, когда мы покинули док.

– Ты считаешь?

– Хреново для моего бизнеса, – уточнил он. – С точки зрения летунов, ты, конечно, молодец. Другие бы костей не собрали.

– А что с твоим бизнесом? – я состроил невинную рожу.

– Не придуривайся. Вы разворотили все, до чего дотянулись. Теперь несколько дней на посадку никого не завести. Неужели не видишь, что пропахали целую межу, умники?

– Не бухти. Ты вполне можешь на этом заработать приличную монету.

– Это как? – лепрекон, чувствуя подвох, подозрительно прищурил зеленые глаза.

– Ну… разбей здесь плантацию, посади кофе и продай его куда-нибудь на север. Моим родичам, к примеру. Поверь, затраты окупятся сторицей. Эльфы обожают этот напиток.

Его едва удар не хватил от моей наглости. Тулл поперхнулся, затем побагровел и, раздраженно шипя, начал подниматься по витой металлической лестнице в Гнездо. Ог хмуро посмотрел на меня и двинулся следом за лепреконом.

Ничего не скажешь – повезло. Из сотен тысяч возможных напарников и работодателей мне попались именно те, у кого нет и намека на чувство юмора.

Кабинетом Тулла являлся, по сути дела, огромный стеклянный стакан. Он находился на склоне Логова – самого большого прибрежного холма Сан-Винсенте. Отсюда открывался прекрасный вид на залив, часть города и окрестных гор.

Старый стручок любил водрузиться на стул, закинуть ноги на стол, снять с башки зеленый цилиндр и наблюдать, как стреколеты заходят на посадку в его доки. Каждая посадка – звонкая монетка, капающая в его карман. Любой бы с удовольствием наблюдал да подсчитывал барыши.

Кроме Логова, на Черепашьем острове есть еще три площадки, куда можно приземлиться, вдоволь накрутившись в небе. Но все они обладают массой отрицательных качеств, начиная от цены за стоянку и заканчивая нежелательной публикой, которая постоянно околачивается возле чужих птичек. К тому же, мы вели дела через Тулла и не видели необходимости коптиться в Яме, Дыре или Приморском бризе. Конечно, в наших краях имелись и куда более приличные места, чем эти, но они не для таких ребят, как мы. Рожами и кошельками не вышли, чтобы торчать рядом с благородными.

Тулл, не предложив нам сесть, развалился за столом, достал из верхнего ящика янтарную расческу и, по своему обыкновению, начесывал огненно-рыжие бакенбарды до тех пор, пока те не встали дыбом.

Я с трудом сдержал усмешку. Понятия лепреконов о красоте несколько отличались от тех, что приняты во всем остальном цивилизованном мире. Мало того, что у них рыжие бакенбарды и шевелюра. Так еще и повседневный костюмчик этого народца – ядовито-зеленая одежка, малиновые носки, лакированные ботинки с серебряными пряжками и обязательная трость из слоновой кости. Про парадный наряд вежливо умолчу. От его вида сходят с ума даже спокойные тролли.

Не дожидаясь особого приглашения, я открыл зеркальный бар Тулла.

– Ог, плеснуть?

– Виски.

Когда надо, мой компаньон перестает быть скромным и воспитанным парнем.

– Не смей трогать то, что выдержано больше десяти лет! – поспешно предупредил меня старый хрен. – Оно не для ваших глоток!

– Ты так гостеприимен.

– Дело не в гостеприимстве, а в том, что вы пьете, словно умирающие от жажды верблюды. После каждого вашего прихода я не досчитываюсь бутылки. А то и двух.

– Ничего, – усмехнулся Ог. – Не обеднеешь. Благодаря нам, твой бизнес процветает.

– К тому же, надо нам отпраздновать мягкую посадку или нет? – подхватил я, передавая виски напарнику и вооружаясь ромом.

– Эльфы должны пить вино, – укорил меня Тулл.

– Считай меня неправильным эльфом. Кроме того, если верить легендам – лепреконы обязаны кругом держать горшки с золотом. У тебя есть такой горшок?

– Ага! Ночной! Под кроватью! – скривился тот, набивая трубку табаком, и кивнул на расчетную каббалистическую доску. – А вот моя радуга. Прошу знакомиться. Я намереваюсь выставить вам счет, умники. За порчу имущества… и виски.

– Он серьезно, Лас? – нахмурился Ог, как раз оторвавшийся от бутылки. Там осталось меньше половины. Орки пьют, как слоны, и пьянеют с большим трудом.

– Расслабься, старина. Он шутит.

– Вот как? – вкрадчиво произнес Тулл, выпустив череду табачных колечек. – И что заставляет тебя так думать?

– Моя врожденная наглость и обаяние. Этот ответ тебя устраивает?

Он засопел и неохотно кивнул. Старый стручок не такой дурак, каким порой хочет показаться. Понимает, что мы все равно ничего не заплатим. У нас просто нет таких денег. Да и не резон ему с нами ссориться. Мы связаны крепкой дружбой.

Простите. Неточно выразился.

Мы связаны крепкими деловыми отношениями, а это для лепрекона – важнее всего. Он отлично понимает, что особый почтовый привозит «горячий» товар, запрещенный законами острова. Владелец Логова, переправляя его дальше, имеет огромные барыши. Так что не в интересах Тулла ругаться со столь ценными летунами, как мы.