Часовые свободы - Макбейн Эд - Страница 23

— Отлично, — сказал Кейтс.

Его катер длиной в сто шестьдесят футов великолепно слушался руля. Почти сразу же он уловил характерные звуки работающих машин, а затем ощутил знакомый толчок судна, когда оно дернулось, натянув последний канат, соединяющий его с пристанью.

— Левая машина — самый малый задний, — тут же скомандовал он.

— Левая машина — самый малый задний. Сэр, машинное отделение докладывает: есть левая машина — самый малый задний.

— Приготовьтесь отдать второй швартовый, — приказал Кейтс.

— Приготовьтесь отдать второй швартовый, — повторил связист в свой микрофон. — На баке докладывают: есть приготовиться к отдаче второго.

— Прямо руля. Правая машина — стоп. Принять второй. Поднять флаг.

За спиной Кейтса боцман свистнул в дудку, командуя поднятие флага на корме. Катер начал медленно отваливать от дока.

— Дать три коротких свистка, — приказал Кейтс.

Боцман трижды коротко свистнул.

— Все машины стоп.

— Все машины стоп. Машинное отделение докладывает: есть, стоп все машины.

— Право руля. Левая машина — самый малый вперед.

— Право руля, есть право руля, сэр.

Они выходили из дока, медленно миновали огни военно-морской базы; впереди замелькали бакены, отмечающие безопасный для кораблей проход в проливе Ки-Уэст.

— Прямо руля, — сказал Кейтс связисту. — Курс два-ноль-четыре. Все машины — самый малый вперед.

— Есть курс два-ноль-четыре, сэр. Есть все машины — самый малый вперед, сэр.

— Так держать.

— Вижу лодку по курсу три-пять-ноль, расстояние пять тысяч, — крикнул вниз впередсмотрящий.

— Ясно, — ответил Кейтс. — Держать вправо на два-ноль-девять.

— Есть право на два-ноль-девять, сэр.

Кейтс обернулся к своему строевому офицеру, лейтенанту Майклу Пирсу, который стоял слева от него и через лобовое стекло капитанского мостика устремил взгляд вперед.

— Когда-нибудь мы распорем одну из этих нахальных лодок пополам, — сказал он, затем бросил боцману через плечо: — Дайте ему свисток.

Раздался пронзительный предупредительный сигнал, резко прозвучавший в чистом воздухе Ки-Уэст, сообщающий моторке, что справа движется катер. Лодка прошла вдоль левого борта «Меркурия», и ее рулевой помахал в сторону капитанского мостика. Кейтс не ответил на приветствие.

— Лево руля на один-восемь-три, — сказал он.

— Есть лево руля на один-восемь-три, сэр.

Когда катер заскользил по воде, Кейтс сказал:

— Убрать людей с бака и перевести их на подветренный борт, — и затем добавил, обращаясь к Пирсу: — Нечего им там дрожать, Майк.

Катер медленно продвигался по фарватеру, меняя курс и скорость по мере продвижения вперед, рулевой посматривал на компас, Кейтс вглядывался вперед сквозь стекло рубки, Пирс молчаливо держался сбоку, и все они ожидали появления маяка.

Поравнявшись с ним, Кейтс сказал:

— Лево руля на курс ноль-восемь-пять.

— Есть лево руля на ноль-восемь-пять.

— Не упускайте ее из виду.

— Следуем курсом ноль-восемь-пять, сэр.

— Так держать.

— Есть так держать. Курс ноль-восемь-пять.

— Установить наблюдение за морем, — сказал Кейтс.

Связист передал его команду по переговорному устройству:

— Установить наблюдение за морем. — Он обернулся к Кейтсу. — На дежурство вышла наблюдательная секция номер три, сэр.

— Ясно. Все машины — средний вперед, — приказал Кейтс.

— Все машины — средний вперед. Машинное отделение докладывает: есть все машины — средний вперед.

— Хорошо. Майк, когда освободимся, давай спустимся в кают-компанию, выпьем по чашечке кофе.

— Не отказался бы, сэр, — сказал Пирс. — При такой погоде дрожь до самых костей пробирает.

— Старшина, спросите машинное отделение, когда они смогут развить полную скорость, — сказал Кейтс.

Сидя у левого борта на месте пилота в самолете «Груммэн-Альбатрос», Фрэнк Рандажио заглянул вправо, мимо второго пилота Мюррея Дайэла, и вниз, где были отчетливо видны Флоридские острова. Перед вылетом он справился с картой погоды и сводками метеобюро Майами, поэтому не был удивлен прекрасной видимостью. И все же ему всегда казалось некой таинственной и волшебной метаморфозой, когда на расстоянии в несколько миль разительно менялась погода. Пальцем левой руки он надавил кнопку связи на штурвальной колонке. На голове Фрэнка были укреплены наушники с микрофоном около рта. Сквозь статические шумы в наушниках он сказал:

— Наверное, нам лучше самим связаться с Блюроком, пока он нас не вызвал.

— Хорошо, — согласился Дайэл.

— Блюрок, вас вызывает самолет береговой охраны семь-два, семь-два, — произнес в микрофон Рандажио.

Последовала пауза, затем ответила станция радарной связи:

— Самолет береговой охраны семь-два, семь-два, это Блюрок. Следуйте своим курсом.

— Блюрок, это семь-два, — сказал Рандажио. — Лонг-Ки по курсу три-семь, расстояние тысяча футов. Следуем курсом два-два-шесть. Скорость один-пятьдесят. Наши координаты в пять ноль семь: север — двадцать-четыре-сорок-пять, запад — восемь-ноль-четыре-ноль. Конец связи.

— Это Блюрок. Семь-два, вас понял.

Рандажио отключил связь и сказал Дайэлу:

— На какое-то время они успокоятся.

— Перекачка горючего вот-вот закончится, Фрэнк, — доложил Дайэл. — Датчики показывают по семнадцать-пятьдесят в каждом.

— Понял, — ответил Рандажио и продолжал наблюдать за показаниями приборов, отражающими перекачку горючего из трехсотгаллоновой емкости в основные. Пеннер, один из двух бортовых механиков, появился в кабине с двумя картонными стаканчиками, наполненными дымящимся кофе, и предложил один Рандажио, а другой Дайэлу.

— Я всегда кладу три куска сахару, — сказал Дайэл, попробовав свой кофе, — а ты постоянно забываешь об этом.

— Потому что просто не могу понять, как можно пить такой сладкий кофе, сэр, — сказал Пеннер и, забрав у него стаканчик, ретировался.

Подобно всем членам экипажа, он был одет в рабочую форму, затем в летный костюм, а поверх него — в спасательный жилет. Летный костюм был оранжевым, а жилет — ярко-желтым, чтобы облегчать спасателям поиск команды на поверхности моря, случись ей выброситься во время аварии самолета. С целью обеспечить выживание людей во время их вынужденного плавания спасательные жилеты были оборудованы лампочкой, работающей от батарейки, которую можно было включить ночью; специальным устройством для отпугивания акул, острым ножом и сосудом с красящей жидкостью особого состава, которая пятном расплывалась по поверхности воды и также помогала летчикам-спасателям обнаружить потерпевших аварию, а еще сигнальные устройства отдельно для дневного и ночного времени. Мюррей Дайэл, который с трудом переносил жаркий тропический климат, носил неуставную голубую безрукавку из поплина поверх оранжевого летного костюма и под желтым спасательным жилетом, таким образом являясь самым ярко одетым на борту. Безрукавку украшали две нашивки. Одну он захватил с собой с базы во Флойд-Бэннет, где служил до перевода в Диннер-Ки. Нашивка «Бруклин-Эйр» представляла собой парящего на красно-бело-голубом фоне американского флага коричневого орла, держащего в когтистых лапах желтый спасательный плот. Нашивка «Майами-Эйр», которую Дайэл пришил к другой стороне безрукавки, изображала ломаную береговую линию Флориды на зеленом фоне, где красовалась желтая семерка со всевидящим оком, нарисованным почти на самом верху этой цифры, так как «Майами-Эйр» был седьмым районом береговой охраны, и служащие в нем называли себя «глаза седьмого».

— Ваш кофе, сэр, — напомнил Пеннер. — Три кусочка сахару, сэр. — Он не удержался от гримасы отвращения.

В наушниках Рандажио послышались позывные:

— Семь-два, семь-два, вас вызывает центр в Майами. Прием.

— Майами — центр, это семь-два, семь-два.

— Вы видите какие-нибудь признаки крейсера из Бимини?

— Пока нет, — ответил Рандажио.

— Это судно пятидесяти футов с двойным двигателем типа «кадиллак». Оно запаздывает на три дня.