Псевдоним бога - Краснов Антон - Страница 3

<…>Я совершенно уверена, что Храму было известно истинное положение дел. Пусть эта истина была не столь ясной и незамутненной, как та ее ипостась, что вложена в уста Леннара. Иначе как смогли бы иерархи Храма управлять нашим миром долгие века, не знай они хотя бы части его секретов, его потаенных ядер? Конечно, такая тайна не может быть соблюдена совершенно, и что-то просачивалось… И в народе достаточно умных людей. Некоторые из этих людей осмеливались проникать в запретные места — Язвы Илдыза, которые являются очагами древних техногенных катастроф, ранами на теле нашей земли. Некоторые даже рисковали шагнуть в самую пасть древним дьяволам — попросту оказаться в зоне действия разрушенных много веков назад транспортных порталов Корабля… Те, кто выживал и выносил из Язв запретное знание, немедленно объявлялись Храмом еретиками и умертвлялись…

И что же теперь? Мир разорван надвое. Он охвачен смятением. Я видела… Не забыть, как под ногами разверзлась Бездна, разорвавшая надвое мою столицу, мой любимый Ланкарнак… И кому объяснить, что это всего-навсего отошла гигантская платформа, скрывающая под собой головной реактор двигательных систем. В чьей безумной голове уложилось бы все это еще совсем, совсем недавно? Порой я сама ловлю себя на мыслях о былом, о том, как спокойно и предсказуемо текла жалкая жизнь моего народа. Я ловлю себя на том, что иногда, редко-редко, но сожалею о прошлом, и ругаю себя, и кляну за малодушие, и вспоминаю Леннара и тех, кто вышел вместе с ним из умопомрачительных бездн прошлого… Они пролежали в своих охранных саркофагах полтора тысячелетия и лишь несколько лет назад встали, но сейчас они больше похожи на живых людей, чем многие из нас, рожденных в обозримом и недавнем прошлом…

<…>Люди, люди! Земляки… Мои милые и трогательные подданные. Их жизненный уклад был неспешен, прост и даже убог. Да и что я знала о жизни простых людей? Узнала только теперь, когда все завертелось. Многие из этих людей сейчас выглядят как безумные. Крестьяне, воины, торговцы, ремесленники, сборщики железа, даже сословная знать… Быть может, кто-то из них является безумным на самом деле. Отчего нет? Отчего не сойти с ума, если мир вокруг тебя и даже та его часть, что заключена в тебе самом, вдруг оказывается совершенно иным? Другим. Страшно другим. И недавно казалось, что утвердившийся миропорядок вечен, и пусть живут в нем несправедливость и жестокость, но это НАШИ несправедливость и жестокость, те, с которыми ты давно свыкся. Потому что убедился в незыблемости столпов своего мира. И вот столпы эти: Храм, олицетворяющий собой власть и силу мира, отправляющий тысячелетний культ Благолепия; орден Ревнителей, силой насаждающий указания Храма там, где не сразу действует слово; чиновники и управители, великие и малые, кормящиеся с руки сильных мира сего. Сейчас же я слышу:

— Где найти защиту? К кому обратиться? Вот говорят, что Леннар истинен и благ, что у него сила и правда, но разве нам понять его правду и то, в чем его сила? Отдайте нам нашу прежнюю жизнь!

Стоит в ушах голос одной из Обращенных: «Кто вернет ему разум? Быть может, Леннар? Ха-ха!» Эта женщина встретилась в одном из городов Арламдора со своим отцом. Старик еще недавно был бодр, полон сил, успешно торговал. Теперь же он сошел с ума и одряхлел, молча бродил по улицам и улыбался. Он беспрестанно что-то жевал… Самое печальное состоит в том, что криннский Зен-Дал, где состоялась встреча отца и дочери, — вовсе не разрушенный и выбитый войной город, а один из тех, что прочно взят под крыло Обращенными. Старик отец повредился рассудком, потому что утратил смысл существования: его маленькая бакалейная лавочка разорилась, не выдержав конкуренции с мощным продовольственным комплексом, налаженным в городе Обращенными.

Зато безумец сыт…

«Кто вернет ему разум? Быть может, Леннар?» Ну что же, глупо винить его в такой мелочи. Хотя — человеческая жизнь мелочь? Примерно так же рассуждает и Храм…

<…>У Леннара сейчас другие заботы. Он готовится выйти в Великую пустоту.

Арламдор, Центральный пост Корабля,

геостационарная орбита Луны

На выразительном лице Леннара определенно рисовалось недовольство. Он в упор смотрел на застывшего перед ним Ингера, даже чуть покачивающегося в этой жесткой фронтальной стойке и время от времени заводившего правую руку за спину. Словно готовясь извлечь оттуда, из-за спины, что-то необычное, способное решить накопившиеся сомнения и снять эту маску раздражения и недовольства с лица Леннара.

— Я все-таки не понимаю, — проговорил глава Обращенных, наконец-то перекидывая взгляд от лица Ингера на полусферические экраны Центрального поста, — нет, я упорно не могу понять, отчего корабль-сателлит еще не подготовлен к вылету. Кажется, я дал исчерпывающие указания и сам отработал на отладке двигательных систем и излучателей силового защитного поля несколько дней. Или я должен бросить все и ринуться в ремонтный док, взяв в руки дефектоскоп или инсталлятор? В чем дело, Ингер?

Ингер, высокий и мощный, едва заметно шевельнул плечами, здоровенными плечами потомственного кожевенника. По лицу его пробежала череда тектонических кожных складок, в которых, верно, могло бы застрять и погибнуть довольно крупное насекомое. Он ответил почти бодро, стараясь не допускать в свой тон ни малейшего оттенка оправдания (уж кто-кто, а он знал, как Леннар не любит тех, кто оправдывается):

— Корабль практически подготовлен. Там возникли иные затруднения — с транспортным шлюзом.

— Кто отвечает за подготовку шлюза?

— Караал.

Леннар сложил перед собой ладони и, бросив очередной взгляд на экраны, воскликнул:

— Так почему же его до сих пор ЗДЕСЬ нет?!

— Собственно, мы можем запросить по порталу связи и перекинуть сигнал на сам шлюз… Караал как раз там… — с некоторой оторопью в голосе заговорил Ингер и пошевелил мощными плечами, — однако, да простит меня пресветлый Ааааму…

— Пресветлый… — Леннар скривился: как же они его достали…

— То есть, конечно… Леннар, — поспешно поправился Ингер.

Всем было известно, насколько Леннар не любит этого обращения, но, переговорив между своими, Ингер, Кван О, Инара и остальные Первообращенные решили, что для пользы дела вовне лучше именовать Леннара именно так. Тем более что это было истинной правдой.

Между тем Леннар раздраженно насупился:

— Так Не надо никаких порталов связи. Я должен видеть Караала лично. Или — Элькана, если угодно! У этого человека так много имен, но ни по одному из них его не дозовешься! Ингер, поторопись!

— Сорок пять витков до полной остановки двигателей. Сейчас висим над освещенной поверхностью осевого тела на геостационарной орбите, — тотчас же после ухода Ингера доложил круглолицый оператор Эдер, проводя пальцем по сенсорной панели пульта и выводя на выделенный фрагмент экрана длинную вереницу цифр, а затем, мгновение поколебавшись, обратился уже не по уставному: — Но почему, сьор Леннар, мы не можем направить к планете сам Корабль, а совершаем оборот за оборотом вокруг спутника? Ведь согласно расчетам мы могли бы войти в атмосферу планеты уже через двое с половиной суток. Мы находимся фактически в перигее орбиты спутника… и…

Он не договорил. Из-под его руки вынырнула мышка и, дергая хвостом, пробежала сначала по руке, а потом по плечу Эдера. Мышку звали Лайбо. Точно так же, как одного из Первообращенных. Сам сьор Лайбо, хотя и являлся общепризнанным весельчаком и острословом, никогда не был в восторге от того, что его именем назвали маленькую серую тварь, склонную грызть аппаратуру, совать свой нос во все дыры и попадаться на глаза женщинам в самые неподходящие моменты. То есть всячески «способствовать» работе Академии и Центрального поста. Сунув мышку Лайбо обратно в рукав, оператор Эдер продолжил:

— Оказавшись на орбите планеты, мы могли бы начать прямую высадку на континенты, а не опосредованную — с помощью бота-сателлита.

Леннар не ответил. Он бросил рассеянный взгляд на экраны, на которых вот уже который день выплывало одно и то же внушительное, однообразное зрелище: серая поверхность спутника, изрытая кратерами, собранная в морщины, вызывающая неуловимые ассоциации с пылью, прибитой к земле первыми каплями дождя… И — далее — там, за громадой спутника, в облепленном желтыми сгустками звезд черном пространстве, висит голубой шарик, обведенный еле заметной нежно-голубоватой дымкой. Левая половина шарика, освещенная звездой, словно пылает изнутри ровным чистым светом, а правая, теневая, куда менее однородная по цветовой гамме, облеплена белыми и серыми пятнами, слагающимися в сложную вихревую комбинацию. Белые участки подтоплены фрагментами поверхности глубокого темно-синего тона. Никаких сомнений, что это океаны… Леннар отвернулся от экранов и взглянул на висящую в воздухе за его спиной огромную голографическую проекцию его НЫНЕШНЕГО МИРА. Мира, в котором он отгородился от невозвратного прошлого целыми безднами времени. Мира, который ожидает великая или страшная судьба, а — быть может, — и то и другое в едином клубке грядущих событий. Это была модель огромного звездолета… Даже в масштабе 1:7777 точная копия «Арламдора» представляла собой внушительный голографической объект длиной около 50 анниев.[1] Модель была окружена несколькими десятками мачт с ходящими по ним вверх-вниз площадками-марсами, позволяющими оказаться в любой точке макета звездолета и получить самое подробное представление о том, что и как разворачивается в соответствующих реальных координатах пространства Корабля.