Все это очень странно - Линк Келли - Страница 52

Все видели заголовки в газетах. «Девушка-детектив отвергла губернатора штата». «Я застала своего мужа в постели с девушкой-детективом». «Человек, женатый двадцать лет, отец четверых детей, оказался девушкой-детективом».

Я и сам три чудесных месяца встречался с девушкой-детективом. Мы виделись каждый четверг, по вечерам. Приезжали в летний домик моего друга. Домик стоял на берегу небольшого озера. Она представилась Помегранаттой Бам. Я был очарован ею, ее длинными ногами, белыми, как полоски лунного света. Я обожал эти ножки тридцать пятого размера и черные волосы, всегда пахнувшие грейпфрутом. Она обычно прилепляла жвачку к изголовью кровати, когда мы занимались любовью. На трусиках у нее были вышиты дни недели.

Мы всегда встречались по четвергам, как я и говорил, только если ориентироваться по ее трусикам, это были понедельники, субботы, среды, вторники, а однажды даже пятница. В ту пятницу, а вернее, в тот четверг, у нее под правой грудью была татуировка — старинные часы. Я лизнул картинку, не веря, что она настоящая, но татуировка осталась на месте. В предыдущий четверг (или понедельник, если судить по ее трусикам) эта татуировка была под левой грудью. Вот тогда я и начал что-то подозревать, хотя ничего и не сказал, да и она тоже.

В следующий четверг татуировка снова переместилась, аккуратно пристроилась под левой грудью. Но было уже поздно. Все закончилось, когда я увидел во сне официантку из забегаловки Френка, той, с морепродуктами. Выходные у нее были по понедельникам, одного зуба недоставало, а по заднице рассыпались веснушки. Мне приснилось, что мы с этой официанткой плывем в лодке посреди озера. В лодке дыра. Я пытаюсь ее чем-то заткнуть, чтобы вода не прибывала, и тут понимаю, что за нами наблюдает еще одна женщина. Постарше. С суровым выражением лица. Стоит на воде, как на паркете бального зала.

— Ты что ж думал, она не узнает? — спрашивает эта женщина.

Официантка отталкивает меня и поправляет стянутые трусики. Лодка качается. На трусиках вышито: новоселье.

Я проснулся. Рядом со мной на кровати сидела девушка-детектив, совершенно голая. С капельками воды на коже. Из душа все еще текло. Странное у нее было выражение лица, словно она плотно пообедала, и еда не пошла впрок.

— Я тебе все объясню, — сказал я.

Девушка-детектив пожала плечами и поднялась.

Так и вышла из комнаты голой. В следующий раз я встретил ее через два года. Она маскировалась под служащую юридической фирмы в центре Токио, выстукивала морзянку по столу нежно-розовым длинным ноготком. Что-то про подотчетные суммы, а может, неприличный лимерик. Девушка-детектив подмигнула мне, и я заново влюбился.

А вот той официантки я больше не видел.

Девушка-детектив ложится на кровать и закрывает глаза. Вполне вероятно, что она решила заняться делом толстяка. А может, просто устала. Или любопытство одолело.

Во всем городе, во всем мире спят люди. Я сижу на дереве и устаю от одной мысли о них. Они видят во сне своих детей, матерей, возлюбленных. Им снится, что они умеют летать. Снится, что земля круглая и плоская, как тарелка. Некоторые во сне падают с края тарелки. Некоторые видят еду. Девушка-детектив гуляет среди их снов. В чьем-то сне срывает с ветки яблоко. Кому-то снится дом детства. Девушка-детектив отламывает кусочек дома. Во рту от него расплывается вкус меда.

Женщина, живущая в конце улицы, видит во сне своего третьего мужа. Того, что сбежал с секретаршей. То есть его жена так считает. Пошел как-то вечером за покупками, пять лет назад, и не вернулся. Давно уже. Секретарша сказала, что и слыхом о нем не слыхала с тех пор, но жена точно знает, что секретарша врет. А может, он сбежал с бродячим цирком.

В подвале у этой женщины живет человек, а она даже и не подозревает об этом. Там у него телевизор, маленький холодильник и диван, чтобы спать. Он живет там уже два года, тихо-тихо. Ночью выходит подышать свежим воздухом. Если бы женщина встретила его на улице, никогда бы не узнала. Они прожили вместе двадцать лет, а потом он пошел в китайский магазинчик за продуктами, за жареным рисом с креветками, пельменями и соусом, а до дома добрался очень не скоро. У него остались ключи. Жена не спускалась в подвал годами. Ей тяжело одолеть ступеньки.

Ему тоже снится сон. Он набирается храбрости и поднимается наверх. Проходит немного по улице, возвращается обратно, звонит. Может, они когда-нибудь снова поженятся. А может, она с ним и не разводилась. Ему снится их медовый месяц. Сходят куда-нибудь поужинать. Или спустятся в подвал, пройдут через потайную дверь в потусторонний мир. Он ей столько всего покажет. Поведет на танцы.

Девушка-детектив откусывает кусочек от потустороннего мира.

Я раньше редко ел дома. Особенно любил один ресторанчик, где отличный чесночный соус к креветкам. И блинчики мне тоже нравились. С луком. Но в таких ресторанах надо держать ухо востро. Я знал одну пару, так они развернули бумажку с предсказанием судьбы, а там: «Ваша жизнь катится под откос. Но не волнуйтесь, скоро все закончится». Ну и что после этого людям думать?

А потом и со мной приключилась такая же история. Уже первое предсказание было зловещим. «Никто не полюбит вас так, как вы любите». Я немного подумал. Может, они и правы. Через неделю снова пришел, заказал креветок, съел их, а когда развернул бумажку из печеньица, прочитал: «Ваши друзья не те, за кого вы их принимаете».

Мне стало не по себе. Решил больше туда не ходить, повременить хоть пару недель. Ел вместо этого тайские блюда. Или итальянские. Беда в том, что лучше мне не стало. Ни в одном ресторане нельзя быть уверенным, что ты в безопасности, разве только в придорожных тошниловках для дальнобойщиков или в кафе-автоматах. Официанты, официантки. Притворяются добренькими. Несут, что попросим. Спрашивают, не хотим ли мы чего-нибудь еще. Беспокоятся о нашем здоровье. Помнят, как нас зовут, если мы приходим несколько раз. Относятся к нам, словно родные матери, словно мы всю жизнь знакомы. Иногда мы даже щиплем их за зад.

Сам я не люблю готовить. Живу-то один, и большого смысла в этом не вижу. Иногда мне снится что-нибудь съедобное, пирог, например, — сплошные взбитые сливки. И размером с гостиную. Только я собрался откусить, как из него вылезла танцовщица.

Да не одна, а целая труппа, и все во взбитых сливках. Лакомые кусочки.

Я люблю, когда мне кто-то готовит. Кажется, что нас связывают отношения. Но людям доверять нельзя. Особенно официантам. Понимаете, они ведь нам не друзья. И не матери. Они не несут нам того, о чем мы мечтаем, в чем нуждаемся больше всего на свете. А могли бы. Если б захотели.

Мы спрашиваем их, что они могут порекомендовать из меню, а ведь они знают гораздо больше. Что там меню! Если б только они захотели нам об этом рассказать. Но доброта их зависит от настроения, и в любом случае надолго ее не хватает. Ресторан в этом мире, а еда, которую они нам. приносят, не совсем отсюда. Они не такие, как мы. Они служат великой тайне.

Я вернулся в китайский ресторанчик, как приговоренный. Съел свой последний ужин. Рядом со мной за столиком сидела компания женщин в больших шляпах и коротеньких платьях. Они сделали заказ и удалились в туалет. Возвращались они потом? Я не видел, чтобы они возвращались.

Официант принес мне счет и печенье с бумажкой. Я развернул ее и узнал свою судьбу. «Вы умрете на руках у незнакомца». Я ушел, и официант улыбнулся мне вслед. Непроницаемая улыбка.

Я сижу на дереве и ем заказанный на вынос ужин, привязавшись к стволу куском веревки. Бинокль я положил на колени, чтобы было удобнее есть. Кто знает, что предскажут мне в следующей бумажке?

Некоторые утверждают, что девушка-детектив — натуральная блондинка. Другие — что она рыжая, какой же ей еще быть? Ее отец только улыбается и твердит, что она — вылитая мать. Ну а я даже не уверен, что сама девушка-детектив помнит, какого цвета у нее волосы. Ведь она то и дело маскируется под кого-то. Я просто обязан пояснить, что никто никогда не видел девушку-детектива и пожилую экономку в одной комнате. Девушку-детектива с отцом часто видели в ресторанчиках, но, повторяю, она мастерица маскироваться. От нее что угодно можно ожидать.